Зуб дракона

Чешуйчатые, как рыбы, разноцветные колонны поддерживали гигантские балконы-мезонины, заполненные людьми. Потоки золотистого света лились через огромные окна. Дальняя стена впереди пестрела калейдоскопом огромных портретов. На них мужчины и женщины всех возрастов и типажей стояли рядом с диковинными чудищами, горными цепями, сверкающими пляжами и необъятными стенами. Картины в самом верху, под потолком, были простыми и безыскусными. Холсты внизу становились более затейливыми, в соответствии со средневековым стилем расцвеченными изображениями красных мантий, драконов и фантастических морских гадов. Чем дальше вниз, тем чаще манеры живописи и стили сменяли друг друга, опускаясь к единственному портрету, скорее абстракции: лицу мальчика, выполненному широкими, щедрыми мазками в красно-черных оттенках. Этот же мальчик сидел перед ними за эбонитовым столом. Покрытое веснушками лицо с резкими, будто высеченными чертами под диковинной багряно-рыжей шевелюрой. Свободно ниспадающая льняная рубаха была расстегнута у шеи, выставляя тяжелую серебряную цепь. Его плечи были красиво задрапированы красной тканью, а на столе перед ним громоздился огромный раскрытый фолиант.

По одну сторону стола за кафедрой, сложив руки за спиной, стоял высокий темнокожий мужчина. Его голова была гладко выбрита, а крупная, волевая челюсть заканчивалась заостренной бородкой. Взгляд непроницаемых, угольно-черных глаз был цепок и пронзителен. По другую сторону стола на низком пьедестале стоял вытянутый деревянный ящик. В нем, мирно закрыв глаза и скрестив татуированные руки на груди, вечным сном спал Уильям Скелтон. На белой как бумага коже виднелись следы ожогов.

— Сайрус, — всхлипнула Антигона. — Сайрус…

— Тсссс, — шикнул на нее Сайрус. — Я все вижу.

— Назовитесь, — строго окликнул их бородатый человек. Он говорил с сильным британским акцентом.

Антигона кашлянула и прочистила горло.

— Я — Антигона Элизабет Смит, а это мой брат — Сайрус Лоуренс Смит.

— Привет, — пискнул Сайрус.

— Вы двое предстали здесь как наследники Уильяма Сайруса Скелтона?

Сайрус растерянно моргнул. Уильям Сайрус?..

— Чего? — переспросил он.

Антигона изо всех сил пихнула его локтем.

— Да, именно так, — ответила она. — И мы его ученики, помощники или как это называется.

Из толпы показался худой мужчина с небольшими, словно углем подрисованными усиками, в щеголеватом кремовом костюме и голубом галстуке селедкой. Он улыбнулся Сайрусу и Антигоне, а затем повернулся к суровому бородачу.

— Орден оспаривает это заявление. Поскольку мой коллега, Джон Гораций Лоуни ранен, нет Хранителя, способного подтвердить личности детей. Без этого подтверждения их нельзя считать новообращенными и действительными наследниками Скелтона.

Бородач обернулся на мальчика за столом. Тот не оторвал взгляда от книги перед ним и лишь слегка кивнул.

— Не желает ли какой-нибудь Хранитель выступить новым свидетелем? — И темнокожий человек обвел взглядом толпу.

Худой мужчина в щегольском костюме подмигнул Сайрусу.

— Секундочку, — вмешался Сайрус. — А мы что, не можем подождать, пока наш адвокат придет в себя?

— Вы могли попросить об отсрочке в порядке исключения. — И щеголь улыбнулся. — Но вы этого не сделали. Вы явились сюда и объявили себя наследниками.

— Поскольку свидетелей не нашлось… — начал было бородач.

— Не торопись, Руперт Гривз! — И из толпы вышла старушка в куртке-сафари, перехваченной поясом. — Элеанор Элизабет Элдридж встанет за этих детей. Я видела, как они появились на этот свет, и я наблюдала, как они растут.

Сайрус задохнулся от неожиданности.

— Миссис Элдридж? — удивилась Антигона. — Что вы здесь делаете?

— Личности установлены, — объявил человек по имени Руперт Гривз. Миссис Элдридж кивнула и отступила в толпу.

Ошарашенный и смущенный, Сайрус смотрел, как она уходит. Потом из толпы поспешно выбежал древний плешивый старик, по дороге кивнув мальчику за столом.

— Возможно, — начал он, по-старчески кивая головой, — я еще припоминаю дни, когда Уильям Скелтон был отлучен от Ордена по причине обвинения в грабежах, убийствах и других ужасающих нарушениях. Он был преступником, лишенным права приводить в наш Орден Учеников.

Мальчик даже не глянул в его сторону. Руперт Гривз откашлялся.

— Возможно, я должен напомнить вам, Грегори, что Коричневые Рясы и Брендониты не имеют полномочий исключать кого-либо из Ордена согласно собственным заявлениям. Все ваши обвинения были отклонены.

— Но наши свидетельства, — не унимался монах. — У нас есть столько свидетельств.

— Видения, спектральные показания и сны не считаются допустимыми свидетельствами, — отрезал Руперт. — И вы это знаете. А теперь посторонитесь.

Фыркнув, монах развернулся и ушел прочь, выразительно посмотрев на Сайруса.

Худой мужчина в кремовом костюме выскочил вперед. Он уже почти стоял у стола.

— Орден хочет применить Особый закон.

Бородач поморщился.

— На каких основаниях, Сесил?

Адвокат, улыбаясь, повернулся к толпе:

— Эти дети стоят перед вами, надеясь стать Учениками в Ордене и наследниками одного из самых отъявленных преступников, которые когда-либо появлялись в этом обществе. Да, его так и не удалось исключить из Ордена, но все его нарушения были записаны. Если общество желает забрать наследство Скелтона целиком, это станет не несправедливостью, а лишь малейшим шагом в сторону исправления ошибок.

Толпа согласно зашумела, и щеголь повернулся к Сайрусу, пристально посмотрев ему в глаза.

— Кроме того, — заявил он, — двадцать один год назад, их отец, Лоуренс Смит, вышел из Ордена по собственному желанию. Дети преступника, наследники преступника? Хотел бы я знать, насколько эти двое будут способны проникнуться нашими взглядами и уважением к нашим законам. Хотел бы я знать, зачем они вообще здесь нужны.

Он снова подмигнул Сайрусу и повернулся к бородачу.

— Их наследование было письменно зарегистрировано за какие-то жалкие минуты до смерти мистера Скелтона, что по меньшей мере подозрительно, и их семья уже обладает сомнительной историей взаимоотношений с нашим Орденом. По сути, они будут единственными живыми членами Ордена, у которых есть известный предок, заключенный в Могильниках. В любом случае Особый закон в том виде, в каком он применялся в деле Эрхарт в тысяча девятьсот тридцать втором году, выглядит вполне оправданным требованием общества перед тем, как допустить подобное право наследования.

Руперт Гривз задумчиво почесал острую бороду и посмотрел своими черными глазами на Сайруса и Антигону.

— Будут ли какие-нибудь возражения? — спросил он.

Сайрус повернулся к сестре. Она нахмурилась и, похоже, была так же смущена, как и он сам. Снова повернувшись к бородачу, он растерянно пожал плечами. У него болели руки и кружилась голова.

— Если честно, я вообще не понимаю, что здесь происходит. Но этот тип какой-то скользкий.

— Наш адвокат… — Антигона оглянулась через плечо. Гораций исчез.

— Если позволите заявить, — продолжил между тем щеголь, — Орден желает предложить обязательное достижение звания Исследователя для вступления в право наследования и…

Мальчик за столом отрицательно покачал головой. По толпе пробежал шепоток, люди сзади начали привставать на цыпочки, чтобы увидеть то, что творилось у стола.

— В таком случае Орден хотел бы предложить обязательное достижение звания Путешественника и успешное…

Мальчик снова покачал головой.

— Общество не желает потребовать от них вступления в звание Путешественника? — И голос щеголя нервно подскочил. Толпа ждала в молчании. Руперт Гривз тоже ждал. Сайрус и Антигона ждали, понятия не имея, чего они ждут.

Мальчик за столом поджал губы. Впервые за все это время он посмотрел сначала на Сайруса, затем на Антигону. Потом кивнул и снова устало опустил взгляд.

Зал зашумел.

— Запечатайте записи! — прогремел Руперт. — Наследство Уильяма Скелтона, Хранителя в Ордене Брендона, объявляется временно неприкосновенным!