Ваш выход, рыцарь Вешковская! (СИ)

— Ванн, я — в лес за дровами. Уже к вечеру вы должны быть мало-мальски приличны на вид…

— Пашута, а что тут можно вкусить из приличного?

— Из «приличного»? — о-ох, вот это — вопрос, конечно. Судя по тому, что усадили нас за «двухместную» дубовую колоду, на накрытые рогожей пни. А на ноги мои под штанами уже дважды покушались вышеугаданные блохи… — Мясо не ешьте. Это — точно. Пирог грибной — тоже. И похлебка луковая… — повела носом в сторону соседнего общего стола. — сварена была еще в честь первого урожая. А так…

— Омлет с сухарями, сом на вертеле и… — пышнотелая дева в видавшем этот самый «урожай», переднике, скосилась на лежащий в середине колоды, сребень — и всё… Я еще могу огурцов принести соленых из погреба. Они — нынешние.

— Ага. Замечательно. И мне тоже самое, что и Святому отцу, — и с тем же пристрастным вдохом проводила саму красавицу. — А вот это — уже интере-сно. Очень интересно. Хотя, мои сведения могут быть…

— И что именно? — отвел свой прищур от шумной компании Ванн.

— Знакомый до боли аромат, — интригующе выдала я. — Но, надо проверить. Потому как, если нам повезет…

— Пашута?

— Терпение, Святой отец, ибо «долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города».

— Ох. Она еще и Библию цитирует, — выразительно закатили глаза. Однако замолкли. Лишь ерзая на своем пне.

Для меня же вечер приобрел совершенно другие тона и звучанья, вмиг обострив все профнавыки. И первой от них пострадала красавица, вернувшаяся с разносом в пухлых руках:

— Ну, у вас и заведенье! И как часто вы солому сметаете? — ногу в сторону и, задрав штатину, нагнулась. — Вот, полюбуйтесь. Выели пол ноги… А у вас — голые и ничего. Или ваши блохи лишь на клиентов скакать обучены?

— Да как же? — открыла рот дева. — Да почему ж?

— Вот и у меня вопрос: «почему ж?» Почему ж такая несправедливость? Сколько блохи-то вам платят за свой сытный ужин?

— Да, нисколько, — румянец, алой розой во все щеки и взглядом, призывающим… ага… ну, извини, красавица. Теперь — свободна.

— Пашута, проявите терпение, — ну, Ванн, как раз вовремя огласился:

— Извините, Святой отец. А Вас как зовут?

— Эдита, — захлопала ресницами дева.

— Извините и вы, Эдита. Просто… устала.

— Ну, как же. А я — не устала? За весь день, как…

— Вы идите, Эдита. Не искушайте меня новым грехом… Эдита?

И красавица, шмыгнув носом, свалила.

— А теперь может, мне огласите? С чего, вдруг, подобные «приступы»?

— Просто, проверка, — не оторвала я взгляда от стола в дальнем углу.

— «Проверка» чего? — не утерпев, качнулся в мою сторону Ванн.

— Уф-ф… Ладно. Только обещайте меня слушаться. Хотя, вы уже обещали.

— Когда?

— Вам и собственную речь процитировать?

— Не надо… Я жду.

«Ждет» он. Ну, так, внимайте: по причине, какой, неизвестно (мне, так уж точно), в здешних землях некоторые травы и деревья совсем не растут. В основном, те, что служат основой в составах от нечисти. Я сейчас имею в виду, полынь — по данной теме Ксю семь лет назад защищалась. Что-то про «взаимоисключающие факторы, состав местной почвы и антимагический магнетизм». Хотя, могу и напутать. Но, дело — не в этом. А в том, что, при существующем в Грязных землях низком уровне жизни, именно эта трава имеет наибольшую ценность. И именно ее в составе с касторовым маслом, я и унюхала от нашей Эдиты. Отсюда напрашивается вывод…

— Контрабанда?

— Ого, Святой отец, какие слова вы знаете.

Хотя, в общем-то, да. И здесь есть два варианта: продажа прямо со стены охраной или доставка подземными ходами под ней. И тот и другой нам подходит. Однако второй — предпочтительней.

— Для чего?

— Чтобы отсюда слинять. Или вы думаете: мы подойдем, поздороваемся, и нас тут же вознесут? Не все так просто, если уж вылет наш успешно «проглядели», то и возвращение…

— Я понял… Пашута. Что дальше?

— А дальше у меня к вам вопрос: вы мысли только мои штудируете, как книгу?

Вот он даже смутился сейчас:

— Не-ет.

— Ага. А на каком расстоянии, максимум?

А вот теперь — удивился:

— Я с данной позиции подобное… ярдов пять. Это — проверено.

— Ага. Ну, так будете «подслушивать» за углом.

— Кого?

— Вон того редкозубого верзилу. Наша Эдита его взором молила. Наверняка, он ей состав и подарил.

— Откуда подобные выводы?

— Из наблюдений. Они взглядами обмениваются не таясь. Значит, связь — прочная. Это, во-первых. Во-вторых, средства ему, наверняка, позволяют. Судя по тому, что стоит на столе, и стол этот — в элитном углу. Скорее всего, персоны, приближенные к Харитону, здешнему хозяину.

— Я помню, — азартно сверкнул Ванн глазами. — А еще он не чешется, как остальные.

— Вот именно. Это — в третьих. Значит, пора его совращать.

— На что?!

— На откровенные мысли. А вы что подумали, Святой отец? При моем-то «целомудрии»?

— Ага… Пашута?!

Вот на «откровенные мысли» вся и надежда. Потому что, вряд ли другому раскроют «ходы», если есть возможность самому его по ним провести. И другой этот будет вам хронически обязан и благодарен. Все — очень просто. Хотя, о моей задаче я так сказать не могла. Потому как… не во вкусе я этого дарителя. Ему «Эдиты» милей. А у меня… ну, кое-что, кое-где. Значит, будем «бить» верным оружием. И устремила свой «страстный взор» в дальний угол…

Противник попался серьезный (а может, со зрением — дефект?). И через час я даже вспотела. Взоры мои обещали от улыбки до рая. Мужик косился и шеркал глаза. Я усилила натиск, присовокупив к взорам и губы. Мужик опрокинул кружку и суетливо заерзал. К тому ж, помехи создавала Эдита, распознав мои козни куда скорей жениха. Да и Ванн, нервно скребущий ложкой по дну, постоянно мешал. Но, перелом наступил сразу, как только, о чудо! Деву услали с разносом наверх. Противник, подпрыгнув на стуле, долгожданно «прозрел». Я, мысленно сплюнув, направилась к наружной двери… Нет, ну надо же! А если б она до утра тут носилась? Уф-ф… Наука совращения — точно не мой специалитет. Иначе б давно…

— Что такая красавица забыла в нашей глуши? Кху-кху.

Как мило — он еще и смущается: мужик, кашлянув в увесистый кулак, сунул руки в карманы, вынул их и оперся правой на сруб.

— «Что забыла»? — доверительно развернулась я к нему. — Мечту о лучшей доле. Раз другого пока не дано.

— Да ну?

— Ага… Как зовут-то?

— Дарий.

— Имя красивое.

— А тебя?

— Пашута.

— То ж ничего. Так, Пашута… может, прогуляемся?

— Под звездами? — хмыкнула я. Еще бы. У мужика явно, время — в обрез.

— Так уж сразу?

— А чё? Ты ж… я ж…

— С серьезными намерениями?

— Так тебе заплатить что ли? — по-деловому осведомился мужик.

— А промеж глаз? — уточнила и я.

— Тогда чего?

— Ох, видно в этот раз интуиция меня подвела, — закатила я к небу глаза. — Я ведь тебя сразу распознала: надежный и серьезный. Как раз то, что мне в жизни и нужно. А еще сам — хоть куда. Вот, думаю, повод осесть и заняться делом. А ты? Дарий, будут у нас с тобой и «прогулки» и ночи страстные, только, мне знать надо, что не зря я здесь остаюсь, — провела я рукой вдоль его торса, по животу. Тот в момент подтянулся:

— Так… чего ты хочешь-то? Что за дело? К мамке в раскрашенный дом, вряд ли. Землю рыть — ручки не те.

— Ну-у? — подбодрила я его сокращением дистанции. — А еще варианты?

Дарий засопел и оперся справа от меня второй рукой:

— Пашута, я ж к таким обхождениям… Я не привыкший. У нас же здесь — все по-простому. А ты только скажи и я…

— Дарий, — подтянулась я к его уху. — Я хочу серьезного дела. Мне надоело, молитвой позавтракав, палкой махать. У меня последняя недавно сломалась. Я хочу… я хочу… я тебя хочу и с тобой хочу вместе, всегда. Ты такой…

— Какой?

Грубый, как скот. И лапаешь неумело:

— Сильный такой. И пахнешь, как я люблю.