Мастер сновидений

— О, нет! — вскрикнула Лотти, — маменька могла к нему заклинание присоединить, и оно сработает, если письмо разрушить. Ведь ты знаешь, она все может.

Что его тетушка могла сотворить любую пакость, Одрик знал прекрасно. Но это не беда, пока спрячем бумагу, а потом ею займемся досконально. Проблема была в другом, съестного доме он не держал.

— Ребята, на счет угощать небольшая заминка, у меня на кухне кроме пыли и двух дохлых мух, больше ничего не хранится.

— Чего и следовало ожидать. Лотти, взгляни, до чего дожил твой братец, это уму не достижимо. Может быть, ты займешься его воспитанием?

— Обязательно займется моим воспитанием, но сначала нужно заняться питанием.

— И питием.

— Рор, имей совесть!

— А чего, до ночи еще долго?

— Вот этого я и боюсь!

— Ладно, пусть будет по–твоему, добывай пропитание по своему вкусу, а я отведу Лотти к тебе домой, ты ведь как всегда, не запираешь.

— А у меня воровать нечего.

— Теперь будет чего.

— Да, теперь начнутся проблемы. Вот одна проблемка уже есть, — вытащил из–за пазухи тетушкино письмо, — Лотти, проверь, ты же лучше маменькины привычки.

— Я знаю, но снять вряд ли смогу.

— Хорошо, а просто наложить на слова нечитаемость можешь?

— Да, это должно получиться.

— И пока достаточно, а что там написано ведь никого больше не касается.

Лотти только покачала головой в знак согласия.

Давненько Одрик не посещал рынка, и в ценах — ни бум–бум. Брал, что ему глянется, и особо не торговался. Встретил гномов с их горным сыром, взял неприлично много, но гномы не обсчитывают, уж его–то точно. Взял и копченого хвачика, не целого, конечно, но приличный кусок, если вдруг еще Лор и Сор припрутся, то будет чем их кормить. Было и мясо илларя, маг вспомнил, что Лотти не есть их, считает благородными и почти разумными. А вот рыбные ряды были почти пусты, не сезон, но нашел пару приличных рыбех. Что еще: картошка, конечно хлеба, яиц восемь и еще восемь — короб уже не поднять. Надо было чего–нибудь сладенького для Лотти, но выпечка не шла ни в какое сравнение с выпечкой Шооре, Одрик подумал и взял ягодного мармелада. А то вдруг и девчонки придут, надо же сестренку в коллектив вводить. А вот молока было взять не во что, да он бы и не дотащил больше, он же не вьючное животное.

Обратный путь к дому оказался намного тяжелее, но деваться некуда, назвался варгом — тащи воз. Ну и дотащил. И оказался прав, еще с улицы услышал голоса всех трех братьев Рора, Лора и Сора. Перед входом снял с плеч плетеный короб и увидел мальчишку из трактира, свистнул ему.

— Чего пожелает асса Одрик? — тот с лакейской услужливостью поклонился.

«Чего это с ним?» — подумал мастер сновидений, — «Еще с утра был нормальный, без этого идиотского прогиба. Ах, да! Стоит выйти с Дьо–Магро в обнимку, так начинаются сюрпризы.»

— Слушай, — сказал он мальчишке. — Во–первых, выпрямись; во–вторых, улыбку для меня тянуть не обязательно, говори по–человечески; в–третьих, спроси у Кайте молока и принеси ко мне домой, да и еще пусть своей травки для чая даст. Ты же запомнил, где я живу? Понял?

Мальчишка утвердительно кивнул и помчался к трактиру.

— Эй! — крикнул Одрик ему вдогонку. — А звать–то тебя как?

— Семруг, просто Сем.

Одрик вошел к себе домой. Нет, уже не к себе, все было переставлено, передвинуто, по так называемой гостиной (бывшей кухне) туда–сюда носилась куча людей, сметая все на своем пути. Несчастный кухонный столик вытащили на середину, где–то отыскали доски и положили на табуретки, на потертый диванчик накидали подушек (откуда только их взяли), чтоб было повыше сидеть. В камине уже разгорелся огонь, но жарко было и без него. Самое неприятное, что Рор уже нашел пиратский ром. Ром Рор и из–под земли достанет, и уже бутылка совершила первый круг. Самый младший и любопытный, Сор, вытащил из шкафа медную трубу, похожую на подзорную, и хотел выяснить у Одрика ее назначение, но Одрик почти зло вырвал трубу из рук. Взял Лотти за руку и увел наверх, где под двускатной крышей были две маленькие комнатки. В одной стояла его кровать, это была его спальня, другая было спальня его матери. Там много лет ничего не трогалось, оставалось как в ее последний день. Одрик с Лотти присели на его кровати.

— Я предполагал, что примерно как будет, но надеялся на лучшее. Тебе наверно нужно отдохнуть после всего?

— Не наверно, а точно нужно, — ответила Лотти

— Это моя кровать, можешь тут располагаться. В комоде должно быть чистое белье. Обо мне не переживай, я сам редко до нее дохожу, обычно сплю внизу на диване. Давай, я принесу тебе поесть прямо сюда, чтоб тебе не сидеть в этом гвалте. Хорошо?

— Конечно, хорошо… А что это у тебя? — она спросила про медную трубу, которою Одрик сжимал в руке.

— Это я хотел подарить одной маленькой девочке. И не успел.

— Она куда–то уехала? Далеко?

— Очень далеко, за черту… Посмотри вот сюда, в этот глазок, как на звезды смотришь, и покрути. Видишь? Видишь цветные узоры? Крути еще. А если зажечь свечу и смотреть на нее сквозь эти узоры будет еще красивее, они будут переливаться. Ладно, отдыхай, я сейчас принесу чего–нибудь.

Одрик вышел на лестницу, часто заморгал глазами, чтобы прогнать слезы и спустился вниз.

Братья, и не только они, не стали церемонится и уже вывалили все на стол. Одрик порезал сыр кусочками, сделал яичницу с куском окорока, нашел целую и чистую тарелку, такие еще встречались в его хозяйстве, хлеб ломать не стал, забрал лепешку целиком, потом оглянулся, взял еще и мармеладки и вернулся к Лотти.

— Если бы не эти узоры, я бы, наверное, уже уснула.

— Поешь чего–нибудь, а потом спи, — Одрик скинул всё с тумбочки и поставил перед Лотти. — Я сейчас вернусь, чаю надо вскипятить.

— Не стоит, я уже засыпаю.

Внизу уже ждали только его, но после такого содержательного завтрака Одрик больше ничего не хотел. Чайник уже закипал, когда я дверь постучались. Наконец–то Сем дошел до его дома. Одрик открыл дверь, и столкнулся с Кайте.

— Кайте!?

— Я ведь не перепутала дом?

— Нет, нет, заходи. Сем тебе все передал?

— Все слово в слово. Держи.

Одрик заварил травяного чая. Долго искал чашку, взял одну странную, неизвестно откуда взявшуюся, налил себе чайку. В углу, именующемся кухней, его ждала Кайте, молоко она принесла в том же самом графине с цветочками. Сейчас он стоял на подоконнике.

— Чайку не желаешь?

— Желаю.

Одрик отдал ей свою чашку, а себе взял первую попавшуюся.

— Зачем ты его сюда принесла? — спросил он про графин. — Мне так нравится, когда он у тебя в руках. Завтра пришли Сема, я его отдам обратно.

— Да я сама зайду

— Заходи, пожалуйста. Но завтра меня можно не застать, мы с сестренкой пойдем в ратушу.

— Так она все–таки сестренка?

— Да, а кого ожидали?

— Народ всякое говорит.

— Слушай больше, что народ говорит.

— Я спросить тебя хотела…

— Спрашивай. Только давай пойдем в лавку, или в мастерскую, а то от компании шума, как от стада хвачиков.

Они прошли в саму лавку, а потом в пристройку.

— Смотри, — сказал Одрик, — мои стекляшки. Видишь, сколько цветов могу сделать! Выбирай любую, какая нравится.

В ящиках и просто на столе была россыпь цветного стекла всевозможных форм и расцветок.

— Я возьму этот, синий … (он не расслышал, как был назван осколок). Ты ведь тоже любишь синий.

— Синий цвет большая редкость, его трудно получить, я его очень долго добивался.

— Ну не самая большая редкость в природе, твой синий.

— А что еще реже его бывает?

— Как что? — глядя ему в глаза, произнесла, — Шоколад, например.

Одрик покачал головой:

— Нет, это не редкость. Вот получу наследство бабушки Эфри и куплю этого шоколада. Редкость то, что ни за какие деньги не купишь. Вот твои косы, например. Не тяжело таскать это на голове?

— Ты бы еще Великую Властительницу спросил: не тяжело ли ей таскать корону?