Мастер сновидений

— Да договорились… — У айре идет слюна, мечтает о плотном ужине, и последующих прибылях.

— Тогда давайте–ка составим договор, Мара, бумагу и чем писать.

Эльф возмущен, он оскорблен, договор с ним? Да как можно, эльфы своего слова не нарушают!

— Айре, так дела вести нельзя. Договор должен быть, положено.

Эльф смиряется, и мы вполне успешно переносим наши договоренности на бумагу. Все, теперь можно и поужинать, а то от всей этой нервотрепки в животе начинает неприлично бурчать. О, а это не у меня бурчит, а у эльфа…

Я сгребла пересчитанные золотые, подозвала Мару и ссыпала золотые ей в рот.

— Держи на хранение, только держи их отдельно от остальных. Поняла?

Мари кивает, золото она любит, у нее хранить надежнее, чем в банке, только процентов нет, зато всегда под рукой. Этот способ хранения денег эльфа добил окончательно, его перекосило, и глаза опять съехали к носу.

— До завтра, айре… — Я подхватила сестер и отправилась на свидание.

Глава 19.

Возле входа с центральной площади на улицу Золотой Осени прислонившись спиной к чахлому деревцу стоит полковник. Он все еще в цивильном и рядом с ним привязан варг. Я весело машу ему рукой… Он видит меня и улыбается… Я подхожу к полковнику и легонько целую его в губы, он хотел бы продлить поцелуй, но вокруг слишком много наблюдающих за нами глаз.

— Добрый вечер, дорогой! А где мой варг?

— Я отправил его в трактир Джурга, на нем все равно было грузовое седло. Где будем ужинать?

— Все равно…

— Тогда пошли вот в этот ресторан, чтоб далеко не ходить, а варг тут постоит.

— Хорошо, пошли.

В ресторане на нас откровенно косились, но поскольку сказать сейну и магу, что они одеты не соответственно месту, никто не рискнул, то мы мило поужинали и даже потанцевали, а потом полковник подхватил меня на варга позади себя и мы направились к нему в усадьбу. Сбылась его давняя мечта, чтобы я ехала позади него.

Усадьба Дьо–Магро расположена как раз напротив перестраивающейся или скорее строящейся заново усадьбы Одрика. Дом большой, старый, увитый плющом.

— Тебе сегодня дом показать? — Спрашивает меня сейн, внося на руках внутрь дома.

— Нет, весь дом покажешь завтра, а сегодня я хочу видеть только спальню и ванну.

— Ну, тогда пошли… Я еще днем прислал сюда Берни, чтобы нам подготовили общую спальню. Скажу тебе по секрету, после смерти жены, я переехал в другое крыло.

— Мне надо быть польщенной?

— Нет, просто я предлагаю еще раз подумать о моем предложении.

— Хорошо, я подумаю, но потом.

Торкана сидела в уголке трактира дядюшки Вардуса. Ей надоело сидеть в комнатке в компании молчаливого привидения, а здесь все–таки болтовня, суета, запахи, веселье… какая–то жизнь.

Торкане очень не хотелось думать о том, о чем сейчас бились и стонали в голове тяжелые как гири мысли. Она всегда считала, что общественный долг превыше всего, ее так воспитывали. Она не ожидала, что личное вступит в такой мучительный поединок с общественным. Так должна она или не должна?! Должна ли она сообщать Радужной ложе про Одрика, и кем он на самом деле может оказаться? Если сообщить, то это настолько весомый политический аргумент, что ложа сиюминутно пересмотрела бы свою стратегию, и приложила бы все усилия, чтобы наложить на Одрика свою длань. Но это означает, что Торкана предаст его, и что ложа из свободного творения Вселенной сделает из Одрика орудие завоевания власти. И тогда она лишится ЕГО, лишится окончательно и навсегда. Он ей этого не простит, не простит НИКОГДА. Тогда зачем все это, и какое дело ей того, кто будет править Союзом, да хоть всей Лари, если ЕГО уже с ней не будет?! Но она из Рода Эльдингов, а Эльдинги так не поступают! Они ВСЕГДА приносили личное в жертву общественному. Тогда почему все ее существо содрогается от одной мысли, что она его больше не увидит?! О, Пресветлая! Что же с ней случилось? Ведь предложи ей сейчас выбирать между Одриком и всем остальным миром, ни мгновения не колеблясь, она бы выбрала Одрика.

Торкане к чаю подали пирожное, на котором красовались две полуночницы на веточке. Девушка заворожено вглядывалась в их сладостно–бархатистый сумрак, пока в ее глазах не запылали костерки. Она решительно встала и отправилась по адресу, который сама продиктовала эльфу в художественной лавке, по маршруту, который не забыла с осени.

Идти оказалось совсем недалеко, похоже, к Каравачу Торкана уже привыкла. Вот и вывеска, вот дверь за которой все и началось. В лавке никого не было. Все было, так же как и почти год назад, только многообразие стекляшек заметно возросло.

За боковой дверью послышались шаги, она открылась, пустив в лавку кухарку со свитой съедобных запахов.

— А хозяина нет. Но если леди за своим заказом, то….

— Нет–нет, я хотела бы его видеть. Раз так… я пойду.

— А может хозяину что–то передать? — Девушка покачала головой.

— Но я же должна сказать хотя бы, что кто–то приходил!

— Он догадается, поймет…. — Ответила удаляющаяся Торкана.

— Постойте! — Кинулась ей наперерез кухарка. — Извините меня, но может быть, Вы его подождете?

Торкана немного подумала и вошла в дом, окутанная щебетаниями кухарки про вкусовые пристрастия хозяина и про массу его несомненных достоинств. Основное озвучивалось так:

— Да я такого покладистого сейна в жизни не встречала. Что ни приготовлю — съедает и еще попросит.

А сегодня кухарка решила побаловать хозяина пирогами из новой муки, урожая этого года. «Новый хлеб» сегодня пекли в большинстве домов Каравача, для нее это был большой праздник, поэтому начинки были представлены во всем разнообразии. Кухарка не уставала их нахваливать, как и хозяина дома.

— Смиз, а вы случайно не знаете, куда он пошел? — Наконец–то решилась спросить Торкана.

— Куда не знаю, вот зачем знаю. Ему прислали что–то с оказией из этой… из акамедии.

— Какой еще комедии?

— Девушка, я же ясно говорю: из А–КА–МЕ–ДИИ.

И Торкана долго еще бы терялась в догадках, если бы в дверь не вошел сам Одрик, уткнувшись в раскрытую книгу большого формата. Не поднимая головы, он сел на диванчик в намерении стянуть сапоги.

— Сейн, к вам пришли.

— Угу…. — Что–то его увлекло в чтении, что он забыл про сапоги и подобрал ноги в позу для медитации прямо на диване.

— Сейн, вас ждут.

— Хорошо, хорошо, как скажете, смиз Бетине.

Торкана и кухарка переглянулись. Девушка взяла пирожок посытнее. Одрик потянулся на теплый запах, его рука обхватила горячий мясной расстегайчик вместе с ее пальцами. Тут ему пришлось поднимать взгляд от страниц туда, где встретились их пальцы и далее к укоряющему взгляду гостьи.

— Кани….

— Неужели такое захватывающее чтение?

— Угу, ты себе не представляешь!

— И кто автор?

— Сейчас посмотрим, — Одрик раскрыл титульный лист, — какой–то Альваринн, ассистент кафедры химии. Фамилия что–то знакомая, но я даже близко там никогда не был.

— Что?! — Торкана подняла книгу, на обложке стоял герб А–КА–ДЕ–МИИ Канесиля. Название гласило «Кристаллы: возникновение и рост. Лабораторный практикум». — Тебе делать нечего? Это же для старших курсов химиков и алхимиков!

— Да, нечего, вот буду сидеть и разбираться. Я уже давно пытаюсь этим заниматься, даже соорудил одно устройство. Он хорошо пишет, ты только послушай:

«Выращивание кристалла, сродни сотворению чего–либо живого — долгая и требующая терпения процедура. Научиться растить кристаллы — задача первая, вторая задача — научиться сохранять результат своих знаний и умений.»

— Все бы тебе в игрушки играть. Когда серьезным делом займешься?

— Уже занялся… на свою голову, — доложил Одрик, уплетая расстегайчик.

— Действительно? Это же здорово! И как, получается?

— Что–то получается, что–то нет.

— А ты как хотел, не все сразу.

— У тебя спросить можно?

— Конечно можно!

— Как у тебя эти… всякие позы для медитации, быстро получились?