Амулет для ведьмы

— Ну, как там? — спросила она на бегу.

— Там все в порядке.

— А Воронец жив все-таки или умер? — не отставала Сэлли.

— Жив, — Сокур отошел от кладбища на приличное расстояние и, вздохнув, остановился. — Не очень это приятное занятие, я все-таки не некромант.

— А для некроманта это приятное занятие?

— Ты как всегда не о том думаешь. Все шестеро пропавших живы. Куда же они могли пропасть?

Вечером Сэлли, когда Шадры, той самой несчастливо влюбленной дочери хозяина, в горнице не было, затащила туда Сокура.

— Сэл, что мы здесь то забыли?

— У меня есть идея. Стой на стреме! — Девушка присела на лавку рядом с прялкой и закрыла глаза, сосредотачиваясь. — Вертись веретено, прядись пряжа. Как нить крепка и непрерывна, такая пусть будет и дорога Воронца к дому.

— И пусть Шадра сама выпрядет ему дорогу обратно! — Воскликнул Сокур, одним глазом поглядывая за дверь. — Идея конечно интересная, но одного компонента не хватает. Физическая компонента — пряжа; духовная, понятно, та идея, которую ты озвучила; а энергетическая? Потребуется постоянный источник.

— А любовь? Чем тебе не источник?

— Ох, женщины, женщины. Ну, посмотрим, — усмехнулся волшебник мечтатльно. — Пойдем-ка отсюда.

Сэлли снилась какая-то ерунда, в реальность ее выдернул глухой звук. На первый взгляд сейчас ее окружала нормальная темнота ночи, но и ощущалось чье-то тягостное присутствие. Девушка резко приподнялась на локтях и огляделась. У самой двери появился почти прозрачный невысокий силуэт, вырос, как будто встал на задние лапы, и двинулся нее. Сэлли в ужасе замерла, а, может быть, пролетело лишь мгновение, и она просто не успела что-либо предпринять. Призрак приблизился к ней вплотную и порвался, осел, увлеченный мощными челюстями рванувшейся на него черной тени. Она тут же опомнилась и зажгла свечи на столе. На свету не было уже ничего. Упырь удивленно покрутил головой, разинув обидно опустевшую пасть.

В следующий раз их разбудило уже утром. Это был вскрик, потом топот и последовавшие за этим охи-вздохи. Кое-как приведя себя в порядок, товарищи поспешили к месту главного действия. Там уже было столпотворение из домашних. На полу горницы валялась приготовленная за день пряжа в насмерть запутанном состоянии.

Сидение в засаде оказалось делом не легким. Не прошло и часа, а уже болело все, ныло, стенало и мешало жить. Сэлли уже несколько раз меняла позу, но некая скрюченность в положении оставалась. Идея остаться посторожить не казалась уже такой удачной, а даже совсем наоборот. Девушка даже испугалась, что некто, приходящий портить ее заклинание, услышит ее нецензурные мысли и убежит. Пришлось заняться медитацией, чтоб хоть от неприятных ощущениях в теле избавиться. Последнего достичь удалось, но тяжелая голова, полная сосредоточения на очередной идиотской мысли, начала успешно заваливаться на бок, делая вид, что очень хочет спать. Чтоб не заснуть пришлось медитацию прервать, а голову облокотить о ножку стола. Тут же невыносимо заболела шея. Последующее придумывание заклинания проворота времени в стихотворной форме не увенчалось успехом, зато помогло дождаться момента, когда за дверью комнаты почудилось, наконец, какое-то движение. Сэлли даже дышать позабыла от нахлынувшего восторга.

Девушка превратилась в само внимание, и оно было вознаграждено. В темноте раздался тихий голос дудочки, сыгравшей короткую незамысловатую мелодию и тут же замолчавшей. И тут Сэлли поняла, что в комнате теперь она не одна. Изогнувшись, она оглядела низ комнаты, но никого не увидела. Воображение тут же услужливо нарисовало ей несколько возможных сценариев дальнейших событий, заполнило комнату летающими и невидимыми монстрами, окатило страхом с головы до пят. Она даже пропустила момент, когда пряжа оказалась на полу. Нити начали вздыматься вверх, подныривать друг под друга, волнами наматываться на невидимые валики. И в их обрамлении девушке показался силуэт, небольшой, а значит и не страшный.

Пока невидимка предавался своим непотребствам, Сэлли тихонечко отодвинула стул и вылезла из укрытия. Единственным доступным орудием мести порчуну оказалось задвинутое в угол ведро, которое она и взяла, перевернув вверх дном. Не особо надеясь на успех, девушка подкралась к хулигану, а тот, видимо увлекшись процессом, заметил опасность слишком поздно.

Сокур почувствовал, как кто-то наступил на его метку, и сделал знак Владомиру. Только что выйдя из комнаты, они услышали тихие мелодичные звуки, но успели сделать лишь несколько шагов, как все смолкло, и наступила полнейшая тишина. Мягко ступая, они почти уже подобрались к тому помещению, где под столом сидела в засаде Сэлли, как тишину разорвал такой грохот, как будто кто-то уронил ведро, потом еще раз уронил и, рассердившись, бросил им о стену. Тут мимо них пролетела тень, и Сокур, плюнув на все, засветил сразу три файербола. Тенью оказалось перевернутое вверх дном ведро, на ручке которого висела Сэлли. Ведро летало под потолком, слепо тычась в стены и перилла ведущей на второй этаж лестницы. Девушка отпихивала препятствия ногами, придавая полету еще большую хаотичность. Все три файербола, увлеченные движением, кружили вокруг.

— Про ведьму на метле я уже слышал, а вот про ведьму на ведре… — восхитился Владомир.

— Сэл, перестань левитировать, — Сокур попытался перетянуть ведро вниз, но оно явно рвалось к вершинам.

— Да я, можно сказать, преступника преследую… Доброе утро! — Сэлли мило улыбнулась хозяину, осторожно появившемуся на верху лестницы с заряженным арбалетом.

— Что… — спросил купец, застыв в ужасе.

— Мы поймали шалуна, путающего пряжу, — отрапортовал волшебник. — Теперь за вами, как за хозяином дома, решение, что с ним делать.

— А-а, уберите его отсюда! — приказал хозяин неестественно тонким просящим голоском и скрылся.

— Помогите, — начала подвывать Сэлли из-под потолка, — у меня сейчас руки оторвутся.

— Прыгай, поймаю! — пообещал волшебник.

— Не могу, порчун уйдет, — врезавшись в перилла, девушка зацепилась за них ногами.

— Да на что он тебе сдался, нам этого музыканта надо искать.

— Ну, смотри. Ловите меня, я падаю! — Сэлли аккуратно приземлилась в объятия волшебника, а ведро перевернулось и спикировало в руки Владомира.

— Демон! Оно горячее! — наемник перехватил ведро за деревянную ручку и с любопытством заглянул внутрь.

— Слышали сказку про джина? — заговорческим шепотом спросил Сокур, поставив девушку на ноги. — Мы, по всей видимости, столкнулись с чем-то похожим. Только у нас демона вызывают чем-то вроде музыкальной шкатулки.

— Нет, это точно была дудочка, — возразила Сэлли непререкаемым тоном.

— У вас здесь есть травница? — поинтересовалась Сэлли и прохожей селянки.

— Еще как есть. Вам даже искать ее не придется, она только-только к Аргуну зашла, подождите ее, скоро выйдет, — ответила та, указав на ближайший дом.

Сэлли спешить было некуда, она перескочила через плетень и пристроилась вместе с заплечным мешком на неувядающей траве. Развязав его, она выпихнула оттуда сонливых дракончиков на свежий воздух. Наблюдая, как они по-человечески потягиваются и зевают, девушка подивилась, как быстро у них отрастают крылышки, хотя пока еще и не похожие на самих себя, и хвостики (благодаря последним они скоро уже не влезут в сумку). Вот что печенье делает!

Со скоро появившейся травницей Сэлли пошла к местному общинному дому. Девушки весело щебетали всю дорогу, обсуждая буквально все попадавшееся по дороге. Особенно Сэлли заинтересовал второй в деревне по величине богатый дом, по украшениям: витым чугунным воротцам, резьбе наличников, весело разрисованным стенам веранды, — переплюнувший первый. Если дом купца, крупный, пузатый, основательный, прятался от чужих глаз за высоким забором, то этот был весь на виду, открытый, дружелюбный, богатый напоказ, но как-то наивно напоказ.

По словам травницы, это был дом Шадра, сына купца, то есть их гостеприимного хозяина. Как оказалось, сам папаша давно уже сам ничем не руководил, переложив всю ответственность за торговые караваны на плечи сына. Раньше был еще управляющий — нанятый в соседней деревне молодой парень, смышленый, двадцать с небольшим лет прозанимавшийся разрешенными науками в училище при Храме в Столешниках. Но тот пропал, и Шадру пришлось осваивать все дело самостоятельно. Теперь он процветал и отгрохал себе вот такие хоромы. Хотя в деревне его не очень любили, поскольку он понанимал на работу много ребят неместных, не образованных, как Воронец (оказавшийся тем самым управляющим!). А раз необразованные, то чем же лучше своих — рассуждали местные.