Серая магия. Колдовской мир. Паутина колдовского мира

— Конечно, потому что они ушли в свою дверь. Они нашли тот мир, который всю жизнь подсознательно искали. Я уже говорил вам. Когда садишься на камень, перед тобой открывается дверь в мир, в котором ты дома. И ты отправляешься туда искать счастья.

— Почему же вы не попытались сами? — Симону это казалось самым слабым местом во всем рассказе. Если доктор обладает ключом от такой двери, то почему не использовал его сам?

— Почему? — доктор взглянул на свои пухлые руки, лежащие на коленях. — Потому что возврата нет. Только человек в отчаянном положении выбирает такой выход. В этом мире мы считаем, что сами контролируем свои поступки, определяем решения. Этот выбор не может быть изменен. Я много говорю, но все же не могу подобрать слов, чтобы выразить все, что я чувствую. Было много хранителей этого камня, и лишь немногие использовали его для себя. Может быть… однажды… но у меня не хватает храбрости.

— И вы продаете свои услуги преследуемым? Что ж, это тоже способ зарабатывать на жизнь. Интересно было бы почитать список ваших клиентов.

— Верно. Моей помощью пользовались многие известные люди. Особенно в конце войны. Вы не поверите, кто обращался ко мне после того, как от него отвернулось счастье.

Симон кивнул.

— Много известных военных преступников так и не найдено, — заметил он. — И странные, должно быть, миры открывает вам камень, если, конечно, все это — правда, — он встал и потянулся. Потом подошел к столу и пересчитал деньги. Старые, грязные, будто на них перешла часть грязи от дел, в которых они побывали. В руке у него осталась одна монета. Симон подбросил ее в воздух и она, звеня и подпрыгивая, покатилась по полированному дереву. Симон взглянул на нее и сказал:

— Возьму с собой.

— На счастье? — доктор тщательно пересчитывал банкноты, укладывая их в пачку. — Не очень полагайтесь на него: у человека не может быть слишком много счастья. А теперь, хотя мне и не хочется торопить уважаемого гостя, пора, так как власть камня ограничена. Важнее всего нужный момент. Сюда, пожалуйста.

Симон подумал, что доктор с таким видом мог бы пригласить его в кабинет дантиста или на встречу с сенатором. Как глупо, что он идет за ним.

Дождь прекратился, но в каменном ящике за старым домом было по-прежнему темно. Петрониус щелкнул выключателем, и из-за двери блеснул свет. Три серых камня образовывали арку выше головы Симона, всего на несколько дюймов. А перед аркой лежал четвертый камень, не полированный, в форме грубого параллелепипеда. За аркой виднелась деревянная изгородь, высокая, некрашеная, прогнившая от времени, выпачканная городской грязью. Фут или два голой земли — и ничего больше.

Симон стоял, внутренне смеясь над собой за то, что на мгновение поверил в эту ерунду. Пора появиться Сэмми, а Петрониус получит свою настоящую плату.

Доктор указал на камень.

— Это Сидж Перилос. Садитесь, полковник, пора.

Симон угрюмо, без улыбки, подчеркивая собственную глупость, подошел к камню и остановился под аркой. Круглое углубление в камне соответствовало ногам. С каким-то странным предчувствием Симон положил руки. Так и есть — два меньших углубления для ладоней.

Ничего не случилось. Осталась деревянная изгородь, полоска грязной земли. Он уже собирался встать, когда…

— Сейчас, — голос доктора звучал напряженно.

За аркой все завертелось, растаяло. Симон смотрел на болотистую местность под серым предрассветным небом. Свежий ветер, несущий странный бодрящий запах, шевельнул его волосы. Что-то в нем распрямилось.

— Ваш мир, полковник. Желаю вам всего наилучшего!

Симон отсутствующе кивнул, больше не интересуясь маленьким человеком. Может это иллюзия, но она влекла его больше всего в жизни. Не говоря ни слова, Симон встал и прошел под аркой.

На мгновение он почувствовал страх. Он даже представить себе не мог, что такой страх возможен. Он причинял физическую боль. Как-будто Вселенная резко раскололась и увлекла его в ничто. И тут же он растянулся, уткнувшись лицом в жесткую траву.

Глава 2. Охота на болотах

Рассвет не означал восхода солнца, потому что в воздухе висел густой туман. Симон встал и огляделся. Два грубых столба из красноватого камня, но за ними — не городской мир, а все тоже серо-зеленое болото, уходящее в туман. Петрониус был прав: этот мир ему неизвестен.

Симон дрожал в своем теплом пальто. У него не было шляпы, волосы намокли, и вода стекала с них за шиворот. Нужно убежище — хоть какая-то щель. Симон медленно огляделся. До самого горизонта — ни одного здания. Пожав плечами, он пошел прямо от каменных столбов: это направление ничем не хуже других.

Он шел по влажной почве, небо светлело, туман рассеивался и характер местности медленно менялся. Виднелось больше выходов на поверхность красноватого камня, появились подъемы и спуски. На горизонте появилась ломаная линия, означавшая приближение гор. Впрочем, далеко ли до них, Симон не мог определить. Прошло уже много часов с тех пор, как он ел в городе в последний раз. Симон на ходу сорвал лист с куста, пожевал, ощутил острый, но приятный аромат. И тут он услышал шум охоты.

Несколько раз прозвучал рог, ему ответил резкий приглушенный крик. Симон пошел быстрее. Остановившись на краю оврага, он понял, что шум доносится с другого края этого оврага, и пошел в том направлении. С осторожностью, выработанной годами службы в отрядах коммандос, он выглянул между двух деревьев.

Первой, из зарослей кустарников на противоположном краю оврага, показалась женщина. Она бежала ровно, как опытный бегун, пробежавший большое расстояние и знавший, что еще много предстоит бежать. На краю узкой долины она оглянулась.

На фоне серо-зеленой растительности ее стройное тело, едва прикрытое обрывками одежды, казалось пятнистым от лучей рассвета. Нетерпеливым жестом она отбросила назад длинные пряди черных волос, провела руками по лицу, а потом осторожно начала спускаться, отыскивая тропу вниз.

Снова прозвучал рог, ему ответил лай. Женщина вздрогнула, и Симон встал, неожиданно поняв, что в этой охоте она является добычей.

Он снова опустился на одно колено, когда женщина дернула платье, отцепляя его от ветки. От толчка она потеряла равновесие и упала через край оврага. Даже сейчас она не закричала, хватаясь руками за ветки куста. Ветки выдержали. Когда она попыталась ногами нащупать опору, появились собаки. Это были тощие белые животные: их долговязые тела казались лишенными костей, когда они, изгибаясь, остановились на краю оврага. Устремив заостренные морды вниз, они издали торжествующий визг.

Женщина изгибалась всем телом, стараясь нащупать опору, чтобы удержаться и опуститься вниз, на дно оврага. Может, это ей и удалось бы, если бы не появились охотники.

Они ехали верхом. Тот, у которого на шнурке висел рог, остался в седле, а другой спешился и быстро подошел к краю, отпихивая в сторону собак. Увидев женщину, он положил руку на кобуру, висевшую у него на поясе.

В свою очередь, увидев его, женщина прекратила попытки найти опору и, вися на кусте, подняла вверх спокойное, лишенное выражения лицо. Охотник улыбнулся, достал оружие, очевидно, наслаждаясь беспомощностью жертвы.

И тут же пуля из пистолета Симона ударила его в грудь. Он с криком упал с обрыва.

Прежде, чем замерли крики и эхо выстрела, второй всадник укрылся, и Симон понял, что встретился с серьезным противником. Собаки бешено прыгали, наполняя воздух отчаянным лаем.

Женщина сделала последнее усилие и нашла опору в откосе оврага. Она принялась быстро спускаться, укрываясь за кустами и скалами. Симон увидел мгновенное движение. В двух метрах от того места, где он лежал, вонзившись острием в землю, дрожала маленькая стрела. Второй охотник принял бой.

Десять лет назад, Симон почти ежедневно играл в такие игры, наслаждаясь ими. И он обнаружил, что навыки, полученные мышцами и телом, не утрачены. Симон плотнее вжался в траву. Собаки устали, некоторые легли на землю, тяжело дыша. Теперь дело в терпении, а его у Симона было в избытке. Он увидел движение в кустарнике и выстрелил. В ответ послышался крик.