Две недели (СИ)

   - Игорь, - деликатно позвал Ярослав Викторович, пресекая назревающий разнос, - не хочу вас смущать, но Ирочка весьма специфический человек. Она должна выполнять свою работу в установленном порядке, малейший сбой ввергает ее в ужас, и она долго не может сосредоточиться. Хотя, - тон его стал заговорщицким, и профессор подался через стол к собеседникам, - в данном случае оно и к лучшему. Ирочка ничего не расскажет Анне Степановне.

   Он быстро прошел к буфету, и извлек из него три пузатых бокала и бутылку коньяку.

   - Юноше уже можно пить? - осведомился Розенталь у Богданова и тот кивнул.

   - Я коньяк не люблю, - признался Игорь, которому вполне хватило коктейля из святой воды с алкоголем.

   - Вы просто не пробовали настоящего, - со знанием дела отозвался Ярослав Викторович.

   Он аккуратно поставил бутылку на стол, и с облегченным вздохом сел в кресло.

   - Я за рулем, - предупредил Богданов.

   Судя по интонации, он отнюдь не возражал против коньяка, и Игорь осуждающе покачал головой. По его мнению, в такое время суток пить не следовало, даже если коньяк действительно хорош. И уж тем более на работе, за такое и выговор словить можно.

   - Вы же не думаете, что я вас отпущу, пока не буду уверен в вашей полной безопасности? - обезоруживающе улыбнулся между тем Ярослав Викторович, ни мало не смущенный ранним часом и прочими условностями. - Подобные симптомы снимаются элементарно.

   - Тогда это перевод продукта, - с сожалением заметил Богданов.

   - Это эстетическое и вкусовое удовольствие от употребления напитка, - торжественно возразил Ярослав Викторович, подчеркивая свои слова выразительным жестом, и удивленно посмотрел на Богданова. - Я не понял, Саша, вы отказываетесь?

   - Ни в коем разе, - твердо заявил Богданов.

   Некоторое время они молча потягивали коньяк, наслаждаясь вкусом и ароматом, согласно наставлениям Розенталя, и, когда, по мнению Богданова, приличия были соблюдены, он поинтересовался:

   - Ярослав Викторович, а почему вы сказали, что я пришел вовремя?

   - Так ведь наш Аркадий заболел! - воскликнул Розенталь.

   Опять повисло молчание, и Игорь почувствовал, как Богданов пнул его под столом. Похоже, это означало приказ подключиться к разговору.

   - Но ведь вы профессор медицины, - осторожно начал Игорь, - отвезли бы в клинику, обследовали.

   Розенталь от изумления даже бокал поставил.

   - Мальчик мой, вы представляете кто я? Хотя бы в целом.

   Назвать его сущностью у Игоря язык не повернулся, а Богданов помогать не собирался.

   - Я величайший диагност из всех, с кем вы имели дело, - откинувшись на спинку кресла, пояснил Ярослав Викторович. Он отпил еще глоток, прищурился и продолжил. - Мало того, определив заболевание, я способен постичь его природу и, на основе современных исследований, разработать методику лечения. В некоторых случаях.

   - Ух ты, - вырвалось у Игоря.

   - Совершенно верно, - согласился Ярослав Викторович.

   - Простите, но как тогда ваша жена...

   - Анна Степановна имеет наследственное заболевание, усугубленное отклонениями в раннем развитии, - с болью признался профессор. - Тут я бессилен. Мне жаль, но в данном случае...

   - Ярослав Викторович, - с несвойственной ему деликатностью перевел тему Богданов, - вы про Аркашу говорили.

   - Ах да, - отвлекшись от грустных мыслей, вернулся к теме Розенталь. - Так вот, ничего особенного я у Аркадия не обнаружил. Мой сын за свои двадцать три года болел всего несколько раз, и поверьте, я лечил его даже без применения таблеток и прочих новшеств. Теперь Аркаша вроде бы в полном порядке, никаких патологий, но он буквально чахнет день ото дня.

   - Так где он сам-то? - подал голос Богданов, допив коньяк и ставя бокал на столик.

   - Мы отправили его в санаторий. Вы же знаете, Саша, Аркадий... - Ярослав Викторович вздохнул и отвел глаза, словно выдавал довольно скверный семейный секрет, - Аркадий не унаследовал сущность, он вполне может покидать ареал обитания на сколь угодно долгий срок, вот мы с Анной Степановной и решили отправить его отдохнуть. Жаль, что придется пропустить занятия, но Аркаша талантливый мальчик, ему это не страшно

   - Можем мы осмотреть его комнату? - спросил Богданов.

   - Конечно. Саша, пройдите сами, я посижу немного, возраст, знаете ли.

   - Тебя, похоже, здесь хорошо знают, - заметил Игорь, идя вслед за Богдановым вглубь квартиры.

   - Давно знакомы. Заходи, - велел тот, толкнув дверь в комнату.

   Комната Аркадия представляла собой обычное жилище консервативного студента последнего курса. Письменный стол был завален книгами, на небрежно заправленной постели валялась гитара, а стены и дверцы стенного шкафа украшали плакаты с рок группой "Рамштайн", "Агата Кристи" и портрет Эйнштейна с высунутым языком.

   - Давненько я здесь не был, - озираясь, заметил Богданов. - Что скажешь?

   - Ничего, - осмотревшись, решил Игорь. - Учится человек, и вон, на гитаре тренькает.

   Богданов тем временем подошел к компьютеру и просмотрел диски. На подставках, по системе, понятной одному хозяину, находились музыкальные записи, игры, расширенные курсы профильных предметов и одна аудиокнига.

   - "Собачье сердце", - торжественно прочитал название Богданов. - Ну, кто бы сомневался.

   Он поставил диск на место, и прошел к кровати. По идее, знак, если он тут имелся, должен был находиться на неприметном месте, но в пределах видимости. Оставалось найти это место.

   Игорь взял гитару и внимательно ее осмотрел.

   - Дорогая вещь, и явно захватанная, видишь, как между порожков стерто? - солидно проговорил он.

   Богданов, не обратив внимания на его слова, подошел к стене и нащупал гвоздь, вбитый в ногах кровати.

   - Стало быть, теперь он ее сюда вешает. Дай сюда гитару.

   Знак обнаружился внутри, нарисованный поверх наклейки производителя. Полицейские переглянулись и призадумались. Тут и обсуждать ничего не требовалось, и так понятно, чтобы нарисовать этот знак, надо было не просто пробраться в дом, а еще спокойно сесть, снять струны, нарисовать, затем поставить струны на место, да еще более-менее настроить инструмент.

   - Может Ирочка? - с последней надеждой спросил Игорь.

   В задумчивости почесав щеку, Богданов прикинул так и эдак, и слегка хлопнул Игорь по затылку.

   - Издеваешься? Девчонка головой слаба, где ей такое изобразить. Но мы можем сделать вывод, что рисовал человек, не знавший, что Аркадий сущностью не является.

   - Чего ж тогда ему поплохело как и Коврову?

   - Совпадение, - предположил Богданов. - Или переутомился, у него ж бзик на красном дипломе. Идем, падаван.

   Ярослав Викторович все еще злоупотреблял коньяком. На его немой вопрос Богданов только руками развел.

   - У вас посторонние в квартире были в последнее время?

   - Только мои коллеги.

   - Может, друзья Аркадия заходили? Или девушка.

   - Саша, ну какие друзья, - укоризненно протянул Ярослав Викторович, - сейчас все к занятиям готовятся. И вы прекрасно знаете, девушки у Аркаши на данный момент нет. Вот согласись Данечка с ним встречаться, может, и появилась бы.

   Он улыбнулся, показывая, что это шутка. Почти. Богданов кивнул, показывая, что шутка удалась и он совершенно не против. Еще как не против, но лучше так больше не шутить.

   - Вы ее слишком оберегаете, - посерьезнел Ярослав Викторович. - Поверьте опытному человеку, в свои годы она должна жить более полной жизнью, иначе бедняжка так и останется при своих проблемах. Я вам как врач говорю. Вы ведь так и не отвели ее к Борисову и совершенно напрасно, он выдающийся психолог.

   - Забыл спросить, - перебил Богданов, и его собеседник, поняв намек, и бросив взгляд на Игоря, поморщился, досадуя на свою разговорчивость. - Вы вот этого человека знаете?

   Он предъявил фотографию Васнецова, и Ярослав Викторович рассмотрел ее со всем возможным вниманием.