Обретение чуда

Волк покачал головой:

– Думаю, мергам пока неизвестно, где мы. Брилл может быть здесь совсем не из-за нас, просто замышляет какую-нибудь очередную пакость Лучше передвигаться потихоньку. Даже если Брилл по-прежнему работает на мергов, всё равно разумнее незаметно улизнуть и оставить их рыскать напрасно по Центральной Сендарии.

Он встал и объявил:

– Я иду наверх. Пол должна знать обо всём, что произошло.

– Всё же мне это не по душе, – мрачно пробормотал Бэйрек.

Остальные молча сидели, ожидая возвращения Силка. Дрова в очаге громко затрещали, и Гарион вздрогнул. Мальчику неожиданно пришло в голову, что он сильно изменился с тех пор, как покинул ферму Фолдора. Всё тогда казалось таким простым, мир делился на друзей и врагов, но теперь в его жизни появилось так много непредвиденных сложностей! Гарион стал подозрительным, недоверчивым и всё больше прислушивался к внутреннему голосу, всегда советовавшему поступать осторожно и скрывать свои мысли. Он научился, кроме того, ни о чём не судить по внешности. Всё же мальчик пожалел о потере былой наивности, но знакомый сухой голос возразил, что подобные сожаления глупы и бессмысленны.

Тут сверху спустился господин Волк и подошёл к остальным, а ещё через полчаса вернулся Силк.

– Совершенно омерзительный тип, – провозгласил он, стоя перед очагом. – По-моему, обыкновенный грабитель.

– Брилл связался с подобными себе, – заметил Волк. – Если он всё ещё работает на мергов, значит, скорее всего, нанимает таких же разбойников следить за нами, но те будут искать четверых пеших путешественников, а не шестерых, да ещё в фургонах. Если сможем пораньше выбраться из Винольда, думаю, мы и от них заодно избавимся.

– По-моему, Дерник и я должны сегодня дежурить всю ночь, – предложил Бэйрек.

– Неплохая идея, – согласился Волк. – Давайте выбираться отсюда часу в четвёртом утра. Хорошо бы к восходу удалиться от этого места лиги на две-три.

Гарион почти не спал этой ночью, а когда удавалось задремать, его преследовали кошмары: незнакомец с закрытым лицом бесконечно гонялся за ним по тёмным узким улочкам, обнажив меч. Когда Бэйрек разбудил их, глаза мальчика чесались так, будто в них насыпали песка, а голова была ужасно тяжёлой.

Тётя Пол тщательно задёрнула занавески на окнах, перед тем как зажечь единственную свечу.

– Должно быть, похолодало, – заметила она, развязывая большой свёрток, который попросила принести из фургона. Потом, вынув пару штанов из толстой шерсти и зимние башмаки на овечьем меху, приказала:

– Немедленно надень, Гарион. И не забудь тёплый плащ.

– Я уже не ребёнок, тётя Пол, – запротестовал Гарион.

– Тебе нравится мёрзнуть?

– Нет, конечно, но…

Он замолчал, не в силах объяснить, что испытывает сейчас, и начал одеваться. В соседней комнате слышались неразборчивые голоса; подобным тоном всегда говорят мужчины, поднявшиеся ещё до восхода солнца.

– Мы готовы, мистрис Пол, – позвал Силк.

– Тогда идём, – ответила она, опуская на лицо капюшон плаща.

Луна, поздно поднявшаяся на небо этой ночью, ярко сияла, освещая булыжники, покрытые инеем. Дерник запряг лошадей и повёл их со двора.

– Доведём их под уздцы до дороги, – тихо сказал Волк. – Не стоит будить жителей деревни.

Силк пошёл впереди, и они медленно покинули постоялый двор. Поля за деревней были белыми, а бледный, чуть задымлённый лунный свет, казалось, лишил красок весь окружающий мир.

– Как только мы окажемся на достаточном расстоянии, – наставлял Волк, – давайте поедем как можно быстрее. Фургоны пустые, а небольшая пробежка лошадям не повредит.

– Верно, – согласился Силк.

Все расселись по фургонам, и путешествие началось. Звёзды ярко сверкали на холодном зимнем небе. Земля отливала серебром, а деревья стояли, как тёмные молчаливые стражи, по обочинам дороги.

На вершине первого же холма Гарион оглянулся на скопление тёмных домов в оставленной позади долине. В каком-то окне мигал огонёк, одинокий золотой лучик, сверкнув, исчез в черноте.

– Кто-то в деревне не спит, – сказал он Силку, – только сейчас заметил свет.

– Наверное, какой-нибудь любитель вставать спозаранку, – предположил тот, – а может, дело совсем не в этом.

Он слегка встряхнул поводьями, и лошади пошли быстрее; потряс ещё раз, и они перешли на рысь.

– Держись, малыш, – приказал Силк, наклонился и ударил поводьями по крупам лошадей.

Повозку раскачивало и трясло, упряжка мчалась всё быстрее, холодный ветер бил в лицо.

Все три фургона на полном скаку ворвались в соседнюю долину, оставляя позади замёрзшие поля, переливающиеся под лунным светом, деревню и одинокий огонёк в окне.

К тому времени как взошло солнце, целых четыре лиги остались позади, и Силк осадил лошадей, от которых шёл пар. У Гариона болело всё тело, измотанное быстрой ездой по твёрдой, как железо, дороге, и он очень обрадовался, что получил возможность передохнуть Силк отдал мальчику поводья, спрыгнул с фургона и пошёл назад. Коротко поговорив о чём-то с господином Волком и тётей Пол, отправился обратно.

– Поворачиваем на эту тропинку, – велел он Гариону, растирая пальцы.

Гарион уже хотел отдать поводья, но Силк отказался.

– Будешь сам править. Руки закоченели. Это несложно, лошади сами пойдут.

Гарион щёлкнул языком и чуть пошевелил поводьями. Упряжка послушно двинулась вперёд.

– Тропинка вьётся за этим холмом, – объяснил Силк, показывая подбородком, потому что руки были всё ещё засунуты под тунику. – На той стороне, подальше, есть рощица. Там лошади отдохнут.

– Думаешь, за нами следят?

– Вот мы и выясним, – кивнул Силк. Она обогнули холм и подъехали к обрамляющим дорогу деревьям. Тут Гарион повернул лошадей и двинулся в тень.

– Прекрасно, – сказал Силк, спрыгнув на землю. – Пойдём.

– Куда?

– Хочу поглядеть на дорогу, по которой мы поехали, – пояснил он. – Пройдём через рощицу на вершину холма и проверим, проявляет ли кто-нибудь к нам интерес.

И он быстро и абсолютно бесшумно стал взбираться в гору. Гарион старался держаться поближе, но под ноги то и дело попадались сухие ветки, издавая оглушительный треск. Наконец он понял, в чём секрет и как нужно ходить, не привлекая внимания. Силк одобрительно кивнул, но ничего не сказал.

Роща кончилась как раз на вершине, и Силк остановился.

Дорога, рассекающая молчаливую долину, была безлюдной, только два оленя вышли на опушку и щипали траву.

– Подождём немного, – прошептал Силк. – Если Брилл и его наёмники преследуют нас, они где-то поблизости.

Он сел на пень, не сводя глаз с долины.

Немного погодя по дороге медленно проползла тележка, выглядевшая на расстоянии совсем крохотной. Солнце поднялось выше; друзья зажмурились от яркого света.

– Силк! – нерешительно начал Гарион.

– Да, малыш?

– В чём здесь дело?

Конечно, со стороны Гариона было большой смелостью задать подобный вопрос, но мальчик чувствовал, что Силку многое известно.

– Какое дело?

– То, чем мы занимаемся. Я кое-что слышал и кое о чём догадался, но так до конца и не понял.

– О чём же ты догадался, Гарион? – спросил Силк, насторожённо сверкнув глазами.

– Украдена какая-то вещь… очень важная… а господин Волк и тётя Пол… и все мы… пытаемся её вернуть.

– Правильно, – согласился Силк, – ты не ошибся.

– Господин Волк и тётя Пол совсем не те, кем кажутся.

– И это верно.

– Думаю, они могут делать такое, на что простые люди не способны, – продолжал Гарион, с трудом подбирая слова. – Господин Волк может идти за этой вещью, не видя её. А на прошлой неделе, в лесу, когда мимо проезжали мерги, они что-то сотворили, даже не знаю, как описать это, ну словно погрузили в сон мой разум. Как у них это получается? И почему?

– Ты очень наблюдателен, – хмыкнув, заметил Силк, но тут же посерьёзнел. – Мы живём в особенное время, Гарион, необыкновенное. Вещи, которые могли случиться за тысячу лет и даже больше, сосредоточились и уместились в этом коротком отрезке Вечности. Мир именно таков. Столетия могут пролететь спокойно и безмятежно, но потом всего лишь за несколько лет происходят события настолько важные, что всё на земле совершенно меняется.