Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе) (ЛП)

— Возможно, отчасти благодаря своей матери ты и выжил в Лесу, став изгнанником, — сказал он уже вполне спокойно. — Вспомни тех, кто помогал тебе: бобров, воронов, волков. И сам Лес. Возможно, все они видели в тебе ее душу.

— Но почему же она все-таки объявила меня лишенным племени?

Зачем

она это сделала?

Фин-Кединн вздохнул:

— Не знаю, Торак. Но она очень тебя любила! Так что…

— А ты откуда знаешь, что она меня любила? Ты ведь не знал даже, что у нее сын родился!

— Зато я хорошо знал ее, — тихо промолвил Фин-Кединн. — И уверен: она очень тебя любила. Видимо, она поступила так, чтобы помочь тебе.

Но Тораку все равно было непонятно, как можно помочь человеку, объявив его не имеющим племени изгнанником!

— Может быть, — прибавил Фин-Кединн, — ответ следует искать в тех местах, откуда она была родом. Где ты появился на свет.

— Ты имеешь в виду Сердце Леса?

Ветерок прошел по ветвям деревьев, и они согласно закивали.

— Когда мне стоит пойти туда? — спросил Торак.

— Только не сейчас, — ответил Фин-Кединн, теперь растирая уже гипс. — Между племенами, что живут в Сердце Леса, сейчас царит вражда, и никого из чужих они к себе не пропустят. Да и глупо было бы так рисковать, пытаясь туда проникнуть, если Тиацци и Эостра могут оказаться где угодно.

Из папоротников вынырнул Бейл и, передавая Фин-Кединну маленькую плошку из рога, полную цветов резеды, мрачно заявил:

— Я слышал, что вы говорили о Пожирателях Душ. Только вряд ли вы найдете их в Сердце Леса. По-моему, они сейчас где-то на островах.

Торак даже сел:

— ЧТО?!!

— Мне Ренн кое-что рассказывала — еще давно. Она говорила, что одним из осколков огненного опала владел колдун из племени Тюленя, но осколок этот вместе с ним утонул в Море. — Бейл покачал головой. — Только вряд ли это соответствует действительности. Наш колдун всегда хранил все необходимое для своих заклинаний в мешочке из тюленьей шкуры. Но, когда его убили, этого мешочка при нем не было. И потом, когда мы обыскали и сожгли его жилище, этого мешочка также никто не обнаружил.

— Ну и что? Это еще ничего не значит! — воскликнул Торак, охваченный тревогой.

— До того, как ты появился на островах, — продолжал Бейл, — когда мы еще считали его просто своим колдуном, люди порой видели какое-то красное сияние на Утесе, но не знали, что это такое. Но теперь-то я хорошо это знаю!

— Это светился огненный опал!

— Да. И потом, еще до того, как я ушел в Лес, — продолжал Бейл, — у нас на островах стали появляться какие-то непонятные ямы и рытвины — и в рощах, и возле нашей стоянки. Словно кто-то специально копал землю и что-то искал.

И Торак тут же вспомнил последние слова Повелительницы Змей. И заметил, что Фин-Кединна рассказ Бейла ничуть не удивил.

— Тебе надо поразмыслить об этом хорошенько, Торак, — сказал он и всыпал в полученную кашицу цветы резеды. — Если тот кусок опала, что был спрятан в ноже твоего отца, действительно был последним, то почему за ним охотилась только Повелительница Змей? Почему ей не помогали Тиацци и Эостра?

— Значит, мы так ничего и не добились? — вскричал Торак. — И все нужно начинать сначала?

— Не совсем так, — возразил Фин-Кединн. — Шаг за шагом. Помнишь?

Торак хотел ответить, но вождь племени Ворона уже собирал свои вещи.

— Пора возвращаться, — сказал он и решительно встал. — И вот что, Торак: давай пока не говорить Ренн об огненном опале. Ей и без того есть о чем подумать.

Когда они добрались до стоянки, Ренн уже поджидала их. Она быстро глянула на лоб Торака и кивнула:

— Ага. Теперь мне ясно, что вы там делали. — Потом она повернулась к Фин-Кединну. — Хотя, пожалуй, белый цвет получился не совсем белым, да?

Вождь пожал плечами:

— У него просто кожа слишком смуглая. Ничего, и так сойдет.

— О

чем

это вы? — спросил Торак. — Что вы такое со мной сделали?

А Фин-Кединн, крепко стиснув запястье, высоко поднял его руку и, обращаясь к тем, кто уже успел собраться вокруг, внятно и отчетливо произнес:

— Пусть каждый из вас будет свидетелем. Мой приемный сын, которого раньше считали изгнанником, более изгнанником не является. Он, лишенный племени скиталец, становится отныне членом

всех

племен — благодаря метке, которую вы видите у него на лбу!

На лицах людей появились улыбки, по толпе пролетел шепот одобрения, и Торак догадался: что бы ни сделал с ним в Лесу Фин-Кединн, это было хорошо, это подействовало!

А Бейл шепотом разъяснил ему:

— Фин-Кединн разделил кружок — метку изгнанника — на четыре части и каждую четвертушку закрасил тем цветом, который соответствует одной из четырех групп племен. Белый цвет — это племена Льдов, красный — Горные племена, зеленый — племена Леса, а синий — племена Моря. Получилось очень красиво. — Бейл ухмыльнулся и прибавил: — Ну, в общем, гораздо лучше, чем было.

Торак все еще пытался как-то осознать то, что с ним произошло, когда на поляну вдруг плавно спустились Рип и Рек. Рек тут же принялась дразнить собак и очень похоже залаяла, приведя псов в исступление, а Рип — который что-то принес в клюве — бросил свою ношу на землю, чуть не попав в Бейла. Затем оба ворона сделали круг и полетели прочь с хриплым карканьем, совершая в воздухе всевозможные кувырки и пируэты.

Бейл подхватил то, что выронил Рип, и удивленно поднял брови.

— На! — И он протянул Тораку тот самый камешек с меткой его племени!

Нарисованную охрой метку еще можно было разглядеть, а вот зеленая глина, из которой была сделана змейка, обвивавшая камешек, была старательно, до последней крупицы, счищена с него мощным клювом ворона.

Йолун отвез Торака и Бейла на самое глубокое место, и там Торак бросил в Озеро свой именной камень, который вскоре исчез в темно-зеленой глубине.

Йолун был доволен:

— Озеро будет надежно хранить его!

Торак тоже так считал. Раньше он, пожалуй, даже боялся этого озера, потом начал понимать, что оно не плохое и не хорошее — просто очень и очень древнее.

Вернувшись на берег, Бейл и Йолун продолжили свою увлекательную беседу о лодках, а Торак, наконец-то получив полную свободу, отправился искать Ренн.

Он нашел ее на берегу. Ренн заботливо смазывала жиром свой лук, и, когда Торак сел с нею рядом, она на него даже не посмотрела.

Потом сказала, словно извиняясь:

— Он столько раз намокал! Боюсь, что может искривиться.

Торак быстро на нее глянул и спросил:

— Скажи, а если бы Бейл тогда… этого не сделал… ты бы убила ее?

Ренн старательно втерла в деревянную часть лука еще немного жира, хотя дерево и так уже блестело, и буркнула сквозь зубы:

— Да, убила бы. А ты, когда расколол камнем опал, чью жизнь хотел ему отдать?

— Не знаю, — признался Торак. — Я не знаю даже, почему отец оставил этот камень мне. Хотя, может быть, он догадывался, что когда-нибудь огненный опал может мне понадобиться.

— Интересно, зачем он вообще его сохранил? Он ведь мог сразу его уничтожить, как и все остальные осколки.

Торак тоже не раз думал об этом. И, вспоминая пугающую красоту огненного опала, понимал: возможно, отец просто не смог заставить себя уничтожить эту красоту.

Он повернулся к Ренн:

— А то, что твоя мать… Ты всегда это знала?

Она вспыхнула так, что у нее даже шея покраснела.

— Нет. Фин-Кединн рассказал мне об этом только после гибели отца.

— Значит, тебе было всего… лет семь или восемь?

— Да.

— Тяжело тебе, должно быть, пришлось.

Она сердито сверкнула глазами — не желала, чтобы ее жалели!

Торак, набрав в пригоршню песка, пересыпал его из ладони в ладонь. Потом все же спросил:

— Как же все-таки это получилось? Почему она решила стать…

Ренн ответила не сразу. Покусала губу. Помолчала. А потом вдруг принялась выкладывать ему все, словно выплевывая эту историю, словно избавляясь от яда, чуть не отравившего ее душу.

— Когда она ушла от моего отца и присоединилась к Пожирателям Душ, она даже имя свое переменила. Люди думали, что она умерла. И только отец верил, что она жива, хотя Фин-Кединн твердил ему, что о ней надо забыть. Но он не мог забыть ее. А потом она снова тайно вернулась к нему. Племя так ничего и не узнало. Ей нужен был еще один ребенок, новорожденный. А мой брат оказался уже слишком большим для… ее целей. В общем, она родила еще одного ребенка и тут же опять ушла от отца. Этим она окончательно разбила ему сердце. А ей до этого и дела не было! Я-то ведь уже появилась на свет. Но Саеунн не позволила ей меня… похитить. Она нашла ее и как-то умудрилась меня у нее отнять. Уж не знаю, как ей это удалось. Я была еще совсем маленькой. Мне даже имя еще дать не успели.