Оружие возмездия

— Будет просто замечательно, если нам удастся сокрушить эльфов одним ударом, — произнес государь с надеждой в голосе. Сейчас Ирван был уверен в своих силах, и все же на войне как нигде более случай решает исход любой битвы, сколь бы хорошо не был подготовлен план грядущего сражения, и король знал это, испытывая заметное волнение. — Нужно использовать наше численное превосходство, — решительно сказал правитель Фолгерка. — Наш враг располагает всего семью-восьмью тысячами воинов, у нас же только одной кавалерии — почти пять тысяч, а на каждых двух всадников приходится по три пеших воина, более чем достаточно для победы. Любой человек уже понял бы, что сражение проиграно, но эта нелюдь никак не смирится с неизбежностью, еще на что-то надеясь. Что ж, — мрачно усмехнулся король Ирван. — Они вывели на это поле почти всех своих воинов, и если мы сегодня уничтожим противостоящую нам армию, то эльфийское королевство окажется беззащитным. И мы должны сокрушить их сегодня, не считаясь с потерями, ибо уже слишком многие доблестные воины расстались с жизнями, принеся себя в жертву нашей победе, и мы не в праве осквернить память их поражением.

В этот ранний час огромный шатер фолгеркского владыки был заполнен до отказа. Вдоль полотняных стен походного обиталища монарха теснились многочисленные рыцари, высокородные дворяне, которым сегодня было доверено командовать отрядами, а также капитаны некоторых наемных отрядов. Солдаты удачи, выбранные решением всех наемников, которых в войске Ирвана было не менее трети от общего числа воинов, представляли здесь своих людей. Они не имели права голоса при обсуждении плана битвы, а присутствовали на совете просто ради соблюдения приличий. Эти воины, заметно отличались от королевских рыцарей, облаченных в дорогие роскошные доспехи, украшенные гравировкой и покрытые эмалью, вооруженных дорогим оружием из превосходной стали. Сейчас наемники держались подальше от короля и его генералов, проявляя обычно не свойственную их брату скромность.

Из числа всех, кто присутствовал на военном совете, а точнее, при оглашении окончательной и не подлежащей сомнению воли короля, заметно отличались двое. При взгляде на первого из них сразу вспоминались корханские кочевники, невысокие, смуглокожие и черноволосые, от которых незначительно, впрочем, отличались и жители западного Фолгерка, много веков смешивавшие свою кровь, кровь выходцев из Эссара, с кровью осевших на границе цивилизованных земель степняков. Этот человек, казавшийся лишним в обществе блистательных сеньоров, выглядел точно так же, как и кочевые корханцы, и в этом не было ничего удивительного, ибо воин по имени Гишер был избран старейшинами нескольких корханских кланов боевым вождем отряда, который присоединился к армии Фолгерка в войне против эльфов. От своих собратьев военный вождь степняков отличался лишь кольчугой тонкого плетения, которую носил вместо использовавшихся простыми воинами панцирей из каленой кожи и стеганых кафтанов, и которую он не снимал даже сейчас. Его оружие, висевшая на поясе длинная сабля, отличалась от тех, что были у обычных воинов, качеством стали, из которой был откован клинок, и к тому же была богато украшена, опять же, в отличие от нарочито грубоватых клинков, которые обычно ковали корханские кузнецы, мало внимания уделявшие украшению оружия.

Кочевник, хотя и терялся на фоне сияющих начищенными латами и золотым шитьем парчовых камзолов рыцарей, держался с несомненным достоинством. Он невозмутимо слушал государя и герцога, изредка бросая насмешливые взгляды на разряженных в пух и прах лордов, и вообще смотрел на высокородных дворян снисходительно, будто был ни много, ни мало, братом самого короля. И Гишер имел для этого немалые основания. Тринадцать сотен неутомимых степных всадников на своих крепких низкорослых лошадках только недавно влились в королевскую армию и теперь готовились к решающей битве. Отважные и отчаянные бойцы, они должны были наравне с тяжелой кавалерией добыть в грядущем бою победу. Стремительные конные лучники, способные во владении этим оружием поспорить и с эльфами, корханцы были самым мобильным отрядом фолгеркских войск, и на них возлагались большие надежды.

Второй из присутствовавших, кто неминуемо бросался в глаза королевским советникам и офицерам, человеком не был, и это было понятно с первого взгляда. Только гномом мог быть невысокий, едва ли пять футов, бородач, столь широкий в плечах, что в шатер входил боком. Он, в отличие от корханского вождя, держался в стороне, поближе к простым наемникам, хотя Трорин, предводитель сражавшихся под фолгеркскими знаменами гномов, имел право стоять в первых рядах, потеснив иных благородных, но ничего не сведущих в военном искусстве хлыщей. Именно подгорные воины не раз добывали для людей победу, за которую щедро платили собственными жизнями, и они заслуженно пользовались уважением простых солдат, хотя дворяне, свита короля, не жаловали всякую нелюдь.

Трорин, как и большинство людей, явился пред очи Ирвана снаряженным для битвы, в тяжелой чешуйчатой броне, прикрывавшей тело карлика до колен, поножах, наручах и с широким фальчионом на поясе. Боевой топор, излюбленное оружие воинов его племени, а также шлем, Тангар оставил своему оруженосцу, молодому гному, ожидавшему сейчас своего вождя у входа в шатер под пристальными взорами многочисленной стражи.

— Сир, — к стоявшему возле стола, застланного огромной картой, где было изображено поле предстоящей битвы, королю приблизился вошедший в шатер воин в снаряжении легкой кавалерии, кольчуге и открытом шлеме, который, впрочем, он снял, едва ступив под полотняные своды. — Вернулись разведчики, сир. Они сообщают, что в лагере эльфов замечено движение. Кажется, их отряды уже выдвигаются на позиции.

Рыцари, переглядываясь и косясь на государя, загудели, каждый высказывая свое мнение соседям. Момент был весьма опасный, ведь эльфы, славившиеся стремительностью атак, могли напасть на слабо защищенный лагерь, устроив в любой миг настоящую резню среди не успевших подготовиться к бою воинов.

— Граф Тард, — король Ирван нашел взглядом в толпе своих подданных одного из офицеров. — Нужно выставить боевое охранение. Прикажите выслать передовой отряд, граф. Полагаю, четырехсот всадников будет достаточно пока. И пусть легкая пехота тоже займет свои позиции, — приказал правитель Фолгерка. — Не желаю, чтобы нас застали врасплох, граф.

— Слушаюсь, Ваше величество, — граф почтительно поклонился. — С вашего позволения, сир, я сам возглавлю сторожевой отряд. — Рыцарь четко, как на параде, отдал честь и вышел прочь из шатра вслед за вестовым.

— Итак, господа, скоро все будет решено, — король обвел взглядом своих командиров, вытягивавшихся по стойке смирно, едва только взор короля оказывался обращенным на них. — Думаю, сражение начнется на рассвете, а, значит, у нас еще есть время, чтобы в последний раз обсудить наш план. Герцог Майл, у вас все готово?

— Милорд, — немолодой широкоплечий воин, с ног до головы закованный в тяжелые латы, словно прямо сейчас он собирался идти в бой, коротко поклонился. — Мои всадники не подведут. Мы втопчем эльфов в землю, — надменно, с железной уверенностью произнес Майл.

— Мы собираемся первыми нанести удар, не отдавая инициативу эльфам, и делаем главную ставку на атаку вашей кавалерии, герцог, — напомнил король, которому явно не по душе пришлись весьма хвастливые слова рыцаря. — Наш враг впервые за всю эту войну играет по нашим правилам, что меня беспокоит, признаться, — поморщился Ирван. — Дать бой на этой равнине, где мы можем использовать свое численное преимущество, этого я не ожидал от длинноухих. Что ж, если они позволили нам в полную силу использовать кавалерию, мы так и поступим. Три тысячи панцирной конницы — это страшная сила. Эльфы никогда не умели сражаться против больших масс конных латников, и они, скорее всего, не выдержат удара. Однако их лучники все же могут остановить ваших воинов, герцог, — заметил король Ирван, взглянув на Майла. — Запомните, сколь бы сильным ни был обстрел, вы должны двигаться только вперед. Если дрогнете, замешкаетесь, то станете просто хорошей мишенью для Перворожденных. Не думайте о потерях, Майл, сегодня не тот день. Скольких бы бойцов вы не лишились, их смерть не будет напрасной, если хоть треть всадников достигнет строя эльфов.