Когда падают листья... (СИ)

Странники — не имеющие цели, вечные скитальцы. Жизнь для них — река без конца и края, и все горе их в том, что пока не набредут они на дорогу, проложенную кем-то из Путников — вечно будут скитаться по свету, в стремлении отыскать чужую цель. И лишь Нити, ранами рассекающие ладони, могут указать им путь). Не хватало здесь еще и дворцовых лизоблюдов с хоть какой-то толикой магического дара.

— Мне надо на нее посмотреть.

— Слушай, — Веселин погрозил ему кулаком, — я тебя предупредил: не делай глупостей.

— Я свои уже сделал.

— Смотри у меня!

— Так ты мне будешь помогать или нет?

Тот смерил его тяжелым взглядом, попыхтел в нос, почесал небритую щеку, заросшую светлой щетиной, а потом досадливо сплюнул под ноги:

— Вот шебутной дьябол выискался. Идем.

Дарен в ответ лишь криво усмехнулся и пошел вслед.

В возможном артефакте, кстати говоря, действительно не было ничего примечательного: цацка цацкой — прав был Веселин. За такую Дарен и трех гнутых медьков не дал бы на блошином рынке. Небольшой овальный камень, вытянутый в длину, голубоватый, непрозрачный с синими прожилками, а оправа-то вообще по виду дешевка — непонятно, как до сих пор в труху не превратилась — почерневшая, шершавая на ощупь. Серебро? Дар перевернул псевдоамулет вниз камнем: на обратной стороне не стояло даже клейма и имени мастера: лишь какие-то непонятные рунические знаки тянулись по периметру.

Он задумчиво повертел ее в пальцах, но ни особой силы, ничего другого чудодейственного не почувствовал. Карстер издевается?

— Дрянь какая-то, — пробурчал он, отдавая Веселину цацку и без особого интереса наблюдая за тем, как тот ее убирает в старую шкатулку в оружейной и запирает на замок.

По крайней мере, так показалось самому Веселину.

— Вот и я о том же, — охотно поддержал тему войник, обрадованный тем, что приятель, кажется, отказался от идеи идти на встречу с вешателем, — простецкая дешевка.

Дарен рассеянно оглядел запыленное помещение оружейной.

— А ты уверен, что ничего другого на заставе не хранится?

Веселин с полволны хмурился, пытаясь, видно, что-то вспомнить, а потом уверенно тряхнул головой:

— Нет, ничего.

Мерцернарий пожевал губы.

— Но не может же он ошибаться.

Войник выпрямился и задвинул шкатулку в самый дальний угол.

— Это с чего это? — Он усмехнулся, — все мы делаем ошибки.

— Не-ет, — протянул Дарен, хищно блеснув глазами, — этот — не может.

Они направились к выходу из оружейной: смотритель молча запер дверь за мастерами.

— Да ты, как я погляжу, зуб на него имеешь, — хохотнул Веселин и хлопнул товарища по плечу, — и немаленький!

— Зришь в корень, человече, — ехидно отозвался Дарен, — что же ты, умный такой, в мудрецы-то не подался, а?

— Не берут! — развел руками Вес, — не берут и вся недолга!

Они расхохотались: видно оба представили, какой из Веселина мудрец. В сущности, такой же, как из самого Дара танцор. Вес честно признавал, что даже читать умеет, прямо-таки говоря, скверно, и жить ему отсутствие грамотности никак не мешало; сам он говорил: мол, что я, дурак какой — во время драки поэмы зачитывать неблагодарным ушам?..

— Мастер Веселин! — из-за угла здания выбежал запыхавшийся мальчишка из его десятка. — Там… там…

— Пожар? — участливо поинтересовался Вес, не обращая на нахмурившего черные густые брови Дарена.

Паренек помотал головой.

— Ураган?

— Вес! — Дар сложил руки на груди. — Дай ему сказать.

Тот лишь пожал плечами, но издевки прекратил.

— Марта пропала…

Войники переглянулись. Вопросы о том, что эта рыжая девица снова делала в мужском крыле, Дарен решил оставить на потом.

— То есть как — пропала?

Мальчик сглотнул.

— Вот так… Совсем пропала. Мы на волну отворотились, а потом глянули — и нетуть ее.

— Может, отошла куда?

— Дык мы всю заставу оббегали, она кинжал Ронна умыкнула!

Дарен вздохнул и пробормотал себе под нос что-то нечленораздельное и неприличное.

— Ковырялка Ронна и медька гнутого не стоит, — хмыкнул Веселин, поглядывая на Дарена искоса.

Но тот лишь еще больше нахмурился и медленным шагом направился в сторону лазарета, оставляя товарища одного разбираться со всем.

— Сестра Йена?

Войник прошел сквозь помещение, залитое солнечным светом, проникающим через высокие стрельчатые окна под потолком. Гулко отдавался каждый шаг, сделанный по холодному плиточному полу. Но сестры он не заметил — лишь Ждана, с задумчивым видом изучающего потолок.

— А ты что здесь делаешь? — удивился Дар. — Марш отсюда!

— Но…

— Ты мне не нокай, — хмыкнул тот. — При смерти не валяешься, голова цела и руки тоже. Бегом на тренировку!

Ждан пробурчал что-то оскорбительное, вылезая из-под одеяла, но Дарен не стал прислушиваться.

Из-за цвета стен льющийся медовой патокой из окон солнечный свет казался янтарным и каким-то терпко-сладким. Снова солнечный день… Наверное, последний.

— Чего ж ты, мастер, паренька так не любишь? — добродушно усмехнулась сестра Йена, входя в лазарет.

— А я никого не люблю, — осклабился войник в ответ.

"Ложь!" — раздался голос в его голове.

"Кыш!" — в тон ему отозвался Дар.

Сестра ничего не ответила, лишь покачала головой и стала переставлять какие-то склянки на полке: синие, зеленые, коричневые, фиолетовые… Дарен всегда удивлялся, как знахари и ведуньи разбираются в этом скоплении баночек и колбочек? Сам дьябол ногу сломит. И все остальные части тела тоже.

— Сестра Йена, мне надо поговорить с Вами.

Женщина повертела в руках синий пузырек и, не оборачиваясь, ответила:

— Говори, мастер.

Дарен чувствовал себя неуютно. Сестра даже не повернулась, а он не знал, расценивать это как намеренное оскорбление или же просто как черту характера женщины.

— Мой вопрос может показаться неуместным… — он замялся. — Но все же припомните, пожалуйста, нет ли у Вас какого-нибудь старого украшения с синим камнем посередине?

Дзинь!.. — яркая красная баночка выпала из рук сестры и разлетелась мелкими льдинками стекол по плиточному полу. Будто кровь из раны брызнула.

— Вот растяпа неуклюжая!

Женщина сама себя обругала и аккуратно встала на колени, маленьким веничком собирая осколки в кучку.

— Вам помочь?

— Нет, — чересчур резко отозвалась она, — не надо.

Не надо — так не надо. Войник не стал настаивать, но, удивленный такой реакцией на его вопрос, решил, что нащупал какую-то ниточку. Дарен на миг отвернулся к ближайшему окну: лучик света, играясь, мазнул по его щеке солнечной краской, оставив теплый след.

— И все же сестра…

— А, — сестра Йена все-таки повернулась после того, как сгребла осколки на деревянный совок, и соизволила снисходительно улыбнуться, поднимаясь с пола и отряхивая тяжелые длинные юбки: — артефакт никак ищешь, а, мастер?

— Нет, вот как раз он мне не нужен, — усмехнулся Дар, удившись ее догадливости, и насмешливо спросил: — скажите, сестра Йена, все на заставе о нем знают?

— Все — не все, а я знаю, — хитро сощурилась женщина, — так чего же ты хочешь, мастер?

— Тем лучше, что Вы его видели. Мне нужно что-то похожее.

Сестра Йена ссыпала мусор в плетеный короб, и, поправив узел жестки волос на затылке, вновь повернулась к Дарену и провела ладонью по лбу, будто отирая пот.

— Недоброе дело затеваешь, мастер.

Дарен нахмурился: он не любил слушать советы, когда те шли в разлад с его решениями.

— Сестра, я пришел к Вам не за обсуждением моих поступков. Вы можете мне помочь? Если нет…

— Отчего ж нет? Есть у меня одна вещица, — женщина поманила его пальцем и направилась к неприметной серой двери, — только ты ее не бери с собой.

Войник промолчал, справедливо рассудив, что дальше последуют объяснения, почему ему не стоит этого делать. Но он ошибся.

— Возьмешь у Веселина ключ от шкатулки и подменишь одно другим.