Наставники

Зюкин непроизвольно дернул кадыком, посопел и дал зеленый свет.

Майор Бугаев, придя на гаупвахту, увидел беснующегося дежурного — из камеры доносился жизнерадостный марш артиллеристов.

— Точно, наш человек, − подумал майор и, отдав дежурному ордер, приказал:

— Открывай, я забираю бойца.

Выйдя на свежий воздух, Сашка с удовольствием потянулся, свобода — это прекрасно.

Майор, не отличавшийся излишком доверия, решил сам посмотреть на воина в деле и потому, найдя укромный уголок на задворках санчасти, приказал:

— Покажи, боец, что ты умеешь.

Сашка с изумлением на него покосился.

— А может не надо, дяденька?

На Бугаева смотрели детские честные глаза — спецназовец опешил.

— Может на гауптической вахте чего напутали и не того бойца подсунули, ну не способен этот наивный пацан на что-то серьезное.

— Ты Пожарский? — на всякий случай уточнил майор.

— Так точно, ваше благородие, − Сашка встал по стойке смирно и попытался щелкнуть каблуками, помешал снег, припорошивший траву.

— Почему не по уставу? Нужно отвечать: «Так точно, товарищ майор».

— Извините, мы деревенские, не знаем ишшо как правильно, — Сашка потупился.

— Н-да…, ладно, устав изучишь, подтянешься, сделаем из тебя классного бойца, — последние слова майор протянул с явным сомнением в голосе. — Хватит болтать, показывай, что умеешь.

Открыв глаза, Бугаев обнаружил себя лежащим мордой в снегу. Странное дело, нигде ничего не болело, не ныло. Он встал, отряхнулся и с подозрением спросил Сашку, стоящего на прежнем месте.

— Что это было?

Боец простодушно информировал:

— Посклизнулись, должно быть, повернулись неловко.

— Бывает, так я жду, показывай.

Майор пришел в себя от резкого запаха нашатыря. Открыв глаза, матюкнулся — опять морда в снегу.

Рядом на корточках сидели двое −санинструктор и боец Пожарский.

— Да убери ты свою ватку на хрен.

Поднялся и, не заметив никаких нарушений в организме, гаркнул:

— Боец Пожарский, за мной.

Идя в расположение батальона он лихорадочно размышлял: «Что случилось на самом деле?». Бугаев имел звание мастера спорта по рукопашному бою и не понаслышке знал, на что способен подготовленный боец. Но в данном случае он ничего не заметил. Неужели этот пацан двигается с такой скоростью?

Если это так, а, видимо, так оно и есть, то он заполучил супербойца. Нужно все проверить, но каков гусь, иш ты: «дяинька». Неужели он, битый волк, пятнадцать лет в спецназе, купился, как последний лох. Два раза мордой в снег − не бывает таких случайностей.

Пока так размышлял, дотопали до батальона — Сашку майор определил в первую роту, во второй взвод. Лично проводил его в казарму и предупредил втихаря личный состав — с этим пареньком поосторожней.

— Матюхин и Петраков, вас касается.

— А че, так сразу мы? — Сержанты с деланным возмущением вскочили.

— Не понял… − гаркнул Бугаев. — Бойцы, сдулись.

Матюхин и Петраков на свою голову решили подшутить над новеньким. Вечером вызвали в туалет, собираясь якобы попрессовать Сашку. Тот воспринял все на полном серьезе и сломал обоим правые руки.

Утром случился громкий скандал, майор чуть не убил придурков.

— Комиссовать обоих на хрен на дембель, — приказал Бугаев.

Хорошо, что к тому моменту сержантам подошел срок, поэтому не потребовались дополнительные объяснения.

— А этого шустрика Пожарского на гаупвахту.

Три последующих дня Сашка внимательно изучал покрытые цементной «шубой» стены узилища. После выхода на свободу майор пропесочил его для порядка и объяснил суть вещей.

Сидя на гаупвахте Сашке в голову пришла интересная мысль, которую он тут же реализовал.

После некоторой концентрации организма перевел внутреннюю энергию в ладони и с удивлением заметил, что ладони стали светиться золотистым светом.

После гаупвахты забежал в лазарет. Сержанты с загипсованными руками и насупленными лицами встретили его неприветливо.

— Чего приперся? Опять драться потянуло?

— Помочь хочу, лечить вас буду.

Провел с ними часовой сеанс, взяв слово помалкивать, каким методом их лечили. Через четыре дня заставил обратиться к врачу с просьбой сделать рентген. Малочисленный медперсонал был в шоке — на снимках никаких следов перелома у обоих десантников.

Уезжая на дембель, сержанты Матюхин и Петраков с искренней благодарностью и уважением пожали руку Сашке.

После принятия присяги он в составе восьмидесяти «салажат» сдавал жесткий экзамен — в спецназ так просто не брали. Для него трудностей не возникло — ежедневные пробежки с двадцатикилограммовым грузом− обычное дело. А нынешние зачеты — так мелочи. Сашка искренне удивлялся, видя мучения молодых солдат на кроссе с препятствиями.

Его позабавил последний экзамен — поединок с опытным бойцом. Против него встал здоровый парень под два метра ростом с мощной мускулатурой. Сашка, помня о предыдущем уроне, что он нанес славным ВДВ, действовал предельно аккуратно. Его резкого, но не сильного удара за ухо противника никто не заметил — просто здоровяк вдруг закатил глаза и лег на землю.

Майор Бугаев, присутствующий при отсеве кандидатов, подумал:

— А ведь и меня он также положил. Мистика какая-то.

В конце испытания спросил у Сашки:

— С десятью противниками сможешь справиться?

Сашка в ответ гаркнул:

— Так точно.

Майор Бугаев на секунду задумался:

— Ну а с двадцатью?

Опять стандартный ответ:

— Так точно. И неожиданный вопрос.

— Дяинька военный, а нам оружие дадут?

Десантура покатилась со смеху. Майор хохотнул и тут же бросил:

— Приготовиться двум отделениям. Провести спарринг с этим шустриком. Бой в легком контакте.

Такого зрелища майор и его бойцы никогда раньше не видели. В течение минуты Сашка положил всех. У большинства поверженных воинов приключилась временная амнезия, они все домогались до майора:

— Почему не начинаем бой?

Бугаев крепко задумался — он начал догадываться, что судьба преподнесла ему шикарный подарок. Такого уникального бойца ему раньше видеть не приходилось. Если и на полигоне Пожарский себя отлично покажет, то ему цены нет.

Одно омрачало радость бывалого спецназовца — необходимость прятать Пожарского от загребущих рук начальства или от вездесущих смежников. Он передернул плечами — грушники вечно у них пасутся, все норовят сманить к себе лучших десантников. Правда, делали они это крайне редко — слишком высокие требования предъявляли к кандидатам в свой спецназ.

Через десять дней на полигоне Сашка показал класс — все поясные мишени поразил в голову. По просьбе майора — стрелял в тире в полной темноте. Пять выстрелов из «ПМ» − пять десяток.

Майор Бугаев после стрельбы еще больше укрепился в мысли прятать Пожарского от посторонних глаз как можно тщательней. В батальоне он даже издал негласный приказ — не болтать, проговорившемуся о Пожарском обещал лично отрезать язык.

Потекли армейские будни. Сашка обзавелся кучей друзей-товарищей, нов душу никого не пускал.

Пошли прыжки с парашютом, ну ему не впервой — он в аэроклубе до армии имел уже двадцать пять прыжков. В десантуре пользовался заслуженным авторитетом и неслыханное дело — деды считали за честь поздороваться с ним за руку.

Перед Новым годом на тактических учениях поразил всех умением пройти через условные минные поля, выведя свое отделение с фланга к штабу «синих» и захватив его.

Но настоящий триумф случился после новогоднего концерта, в котором он принял участие. Выступить попросил взводный лейтенант Прохоров. Толковый мужик — он нравился Сашке своей порядочностью.

— Надо, Саша,− убеждал лейтенант, — от каждого взвода по три номера. У нас дефицит на таланты. Нашел двух бойцов — один стих расскажет, другой − пару-тройку приличных анекдотов.

— Товарищ лейтенант, да не умею я ничего.

— Ну, будет тебе скромничать, все мы знаем, что ты талантливый. Короче, я тебя записываю, готовься, осталось десять дней.