Все равно!

Вся штука в том чтобы на скорости влететь задними колёсами на такое препятствие и затормозить, сразу после удара сзади. Пока колёса ещё находятся в воздухе.

То есть, ручной тормоз.

Его выкинуло как из катапульты, метра на три-четыре от того места где я остановил машину. Он ударился головой и почти чёрная кровь пузырилась на асфальте. Второй только начал движение на своём маленьком Фордике, и не видел того что произошло. Он встал сзади и дал сигнал: "Можно ехать!"

Я включил заднюю, вдавив педаль в пол. Раздался удар, в зеркале мелькнули разлетевшиеся останки пластикового бампера и ветровое стекло покрылось белой сеткой трещин. Выскочил, пробежал несколько шагов назад, и заглянул в окно.

Мотор въехал в салон придавив его сломанные ноги, он был без сознания. Пистолет с навинченным глушителем виднелся из под его левой ноги. Полиции не надо будет много думать о связи с убийством женщины в представительстве Аэрофлота. Перешёл на другую сторону дороги и взял такси, сумка в руках.

– Was ist los? - спросил шофёр. (Что произошло?)

– Ich weiss nicht, wovon Sie spricht.- ответил я. (Я не знаю о чём вы говорите.)

– Gebt fein acht, mein herr! (слушайте внимательно!)- я ткнул ему под нос карту, так близко, что он затормозил.

– Поедешь по дороге номер семь, потом вдоль границы с Чехией до Хаусдорфа. Там я выйду. Ausgang, verstehen?

Он только вздохнул, проклиная такого придурковатого клиента. Иностранец, Dummkopf! Таскайся теперь по дорогам в объезд. А вдруг что? Ещё неизвестно как заплатит. Это всё явственно читалось на его лице. Я порылся в кармане, вытаскивая бумажки. Три сотни. Гут?

Он улыбался во весь рот. Очень гут! Мамка, млеко, яйки. Зеер гут! Таксисты!

План у меня был простой, даже слишком, как в фильмах про шпионов. Это раньше надо было через пропускной пункт перебираться. Только такого в жизни я не видел, кроме как на нашей границе. Зато теперь, все автобусы следующие на восток, или север, всегда останавливаются, вроде как кинуть последний взгляд, на бывшей границе. В данном случае, в Хаусдорфе. Время было едва полдень, когда я вылез на площади из такси. Автобусы из России, Украины и Казахстана стояли на обочинах, а сама публика бегала по базару, оглашая воздух криками:

– Дывись Мыкола яки чудны штаны, давай зараз твоей жинке купим! Нехай як проститутка ковзается!

– Граждане, господа, товарищи! Имейте совесть! Вас здесь не стояло! И автобус ваш уже уехал!

Я быстренько купил тирольскую шляпу с пером, везде обман! Должна быть с пером фазана, а мне подсунули петуха. И маленькие тёмные очки. Почему-то все смотрят на большие, как будто за ними можно спрятать подозрительную физиономию.

– Эй, дядька!

Усатый водила с запорожскими усами обернулся.

– Чего тебе, хлопец?

– До Киева довезёшь?

– Який ты чудной людына! Плати гроши, в саму Коцапию отвезу.

– А сколько возьмёшь до Киева?

– Та недорого! Триста гривен ... евросоюзных!

– Жадный ты. Весь тур триста не стоит.

– Вот и я говорю,- обрадовался он - не стоит. А жить надо ... И безин кусается.

Я засмеялся, он не обиделся.

– Пиво пить будешь?

– Та пойдём! Угощаешь?

Мы расположились под зонтиком в бистро.

– Говори давай!- сказал он, после того как намочил усы.

– Смотри сюда! - я раскрыл свою карту. -Въезжаем в Чехию, ты поворачиваешь на Брно. Объезжаешь его по кольцевой, и в Словакию. Летишь на полной скорости до Братиславы и сворачиваешь на север. Проезжаем Тренчин, ты так и идёшь по этой дороге до Михаловце, граница в пяти километрах. И Ужгород. Хороший маршрут?

Он крякнул, отёр усы и стал подниматься.

– Шутник ты парень!- хохлятские мотивы из его языка исчезли. -Ты не миллионер часом? Знаешь сколько это будет стоить?

– Просвети!

– Двадцать пять тысяч! - назвал он первую цифру, которая пришла ему в голову.

– А за двадцать?

– А репутация?

Да, репутация это серьёзно. Мне вот тоже о своей надо заботиться.

– По рукам?

Он не ожидал. Подумал.

– Тогда добавляй ещё пять и я пойду Лёшке-напарнику ногу сломаю, а то туристы не поймут с чего такая спешка.

– Иди ломай, я буду через десять минут с деньгами.

Не открывать же при нём сумку, так человек может сна лишиться, чего доброго.

Объезд, он и есть объезд, не разбежишься. Дорога горная, и руки до неё видимо не доходят, зато если кто увязался, я сразу увижу. Так что пока буду считать что оторвался ненадолго.

Туристы стойко терпели до Попрада, а потом устроили бунт, дескать почему их не выпускают. Ни пописать, ни покакать. Вон там базар какой и туристы здесь не ездят, всё дешёвое наверняка!

Тарас Бульба косо взглянул на меня, что делать? Я кивнул. Коммунальный автобус предполагает некоторые неудобства. Тем более мне нужно было купить мешок побольше и набить его разным товаром для облегчения перехода границы.

Зря мы ругаем нашу таможню, конечно она коррумпированная, но за ней присматривают. Это не Украинская, когда в автобус влезают три-четыре человека, остальные ждут снаружи, и устраивают натуральный разбой, отнимая у пассажиров всё, что не укладывается в тесные рамки их восприятия.

Туристов было тридцать восемь человек, со мной тридцать девять. Пройти было

негде из за баулов, сумок, и узлов. Таможня знала что в автобусе их ожидает страшный ор и проклятия осатаневших от жадности соотечественников, закалённых в боях за валюту. Поэтому взяв список пассажиров, Сашко или Остап попробовал сосчитать нас по головам, сбился два раза, споткнулся о баул и заорал:

– А ну геть отсюдова! Приготовьсь к осмотру!

Мой мешок заинтересовал их больше других. Нюх у них что-ли?

– Развязывай!

Он посмотрел на сумку.

– А там шо?

– Вот берите, всё заберите! - сказал я дрожащим голосом, подавая сумку с деньгами, -Только мешок мой не троньте!

Сумка из его руки упала в пыль.

– Ну-ка, ну-ка! -он наклонился над мешком. -Хлопци, та вин же схоронив самою красчу горилку! Будем изымать!

Он уже держал в руках две бутылки Джека Дэниэлса.

– Якой шустрый. А протокол?

– Не надо протокол, ой что же я напарнику скажу? Каждая бутылка пятьдесят евро стоит!

– Запрещено провозить на территорию незаможней Украины больше чем одну бутылку на коцапску харю. И давай, иди, иди отсюдова, пока не заарестовали!

И трусы свои не забудь! - добавил он пиная мою сумку.

От автобуса на моё представление глядел наш шофёр, и довольно крякал.

– Ловко ты их! - сказал он, когда я влез в автобус. -Тильки я бы забрал одну, для достоверности. Раз уж одну можно.

– Пусть подавятся!

– На, поешь! - он протянул мне завёрнутые в бумагу бутерброды и бутылку Кока-Колы. -На словацком КПП купил. Ты у меня самый важный пассажир.

Вот я и подумал, вдруг от голода умрёшь? Сам не подавись.

Мы расстались у вокзала, мой путь лежал в Краснодар. Ну конечно же Москва важнее, только было бы ошибкой думать, что периферия ничего не знает и не видит. Она знает и видит гораздо больше, чем нужно для спокойной жизни. Вот поэтому там так неспокойно, и на этом можно было сыграть.

– Мне понравилось, как ты пытался охмурить эту особу в кассе.- сказала она.

Что правда - то правда. Только настоящие украинские женщины никогда не попадутся на удочку москалей. Что и было мне сказано.

Предстояло ехать в общем вагоне до Харькова. Старые фильмы о Гражданской войне грозили стать реальностью.

С этой мыслью я забрался на третью полку, надо было поспать и привести мысли в порядок, к тому же это единственное место, где тебя никто не толкает.

– А ну слезай!- голос был хорошо смазан салом, и отполирован стаканом горилки.

– В чём дело?- я еле продрал глаза, посмотрел на часы. Спал всего ничего, около двух часов.

– Сховався! Думаешь на найдём, бисов сын? И хде ж твой билет?

Я согнул ногу в колене и достал из носка железнодорожный билет.