Сага-фэнтези о Синдбаде-мореходе и его друге Ибн-сине (СИ)

случился.

— Ну, это вряд ли… — засомневался Синдбад, — Что ж, мы свою мис сию выполнили и даже перевыполнили. Не пора ли возвращаться на берег?

— Айда! — кивнул Ибн-Сина и стал отыскивать глазами подходящий проход в руинах, как вдруг окрестности огласились дикими завыва ниями и на путников со всех сторон набросились десятки волосатых и кривоногих карликов в шкурах диких животных, вооружённых примитивным оружием дикарей — дубинками.

Маленькие уродцы, не обладавшие членораздельной речью да же в примитивном объёме, исторгали из глоток только звериные по рыкивания или просто щёлкли могучими челюстями. Эти твари, во инственно размахивая дубинками, атаковали путников, явно жаждя человеческой крови.

Племенная община, насчитывающая не более трёх десятков особей, надеялась на лёгкую и скорую победу, так как их верховное божесво — горбатый волосатик Мурдук — её твёрдо обещал накануне.

Ведь это он, и только он послал им в стойбище под утро на завтрак в меру упитанного и такого сладкого человечка, при воспо минании о котором у всего племени до сих пор приятно урчит в животе.

Однако дальнейшие события показали, что на этот раз Мурдук

сыграл со своими детьми злую шутку, подсунув им пятерых непобе димых шайтанов!

Двое белых и трое чёрных людей не запросили о пощаде, поб росав оружие, как они ожидали, а выхватили сверкающие на солнце

мечи и принялись храбро рубить детей Мудрука одного за другим,

сами оставаясь невредимыми. Такой оборот дела оказался настолько невероятным, что вождь племени На-Хат от неожиданности выкатил глаза. Кажется, на этот раз не они будут жрать пришельцев, а те их…

От подобной несправедливости кровь ударила вождю в голову.

Он визгливо заверещал и помахивая дубинкой, вырвался вперёд всех и набросился на одного из трёх чёрных щайтанов, собираясь проло мить тому голову очень быстро.

Но на свою беду дикарь нарвался на помощника Намубы, который был известен как весьма квалифицированный фехтовальщик. Эфиоп одним замахом парировал удар дубиной, а вторым распорол вождю живот от пупка до подбородка. И когда тот подхватил выпадающие кишки двумя руками, ударом ноги отправил царственного дикаря в непогасший до сих пор костёр.

Мгновенная гибель вождя решила исход сражения. Дикари, оставшись без предводителя, не мешкая разбежались и попрятались кто куда, без зазрения совести оставляя на поле боя своих раненных

соплеменников.

— Ура! — просиял Ибн-Сина, отирая кровь с лезвия своего меча пучком травы — Победа за нами!

— Бежим отсюда быстрее, покуда они не опомнились и не напали вторично, — предложил Синдбад.

Отряд бегом бросился из развалин по уже знакомой дороге. Их никто не преследовал, поэтому все немного успокоились и перешли на быстрый шаг. Вскоре руины остались позади. Путники по одному пролезли в пролом в стене и очутившись на гранитной терассе, повернули в сторону берега моря. Когда же они ступили на булыжную дорожку, ведущую к воде, то нос к носу столкнулись с отрядом вооружённых матросов, возглавляемых Леандром.

— …Мы услышали шум битвы в крепости и поспешили на помощь! -

сообщил первый помощник капитана.

— Спасибо, но всё уже закончилось! — поблагодарил матросов Синдбад, — возвращаемся к месту высадки. Как идут дела по сборке повозок?

— Всё готово! Повозки собраны и загружены поклажей. Лошади в них запряжены, другие, для верховой езды — осёдланы. Можно трогаться хоть сейчас.

— Тогда в путь, друзья!

Глава 8. Бело-розовая дорога

Расставание на берегу было недолгим. Синдбад назначил второго помощника из числа опытных матросов. Им стал Агафар. Он получил от капитана всю полноту власти по управлению судном в его отсутствие с наказом дожидаться возвращения экспедиции стоя в бухте на рейде.

— Сколько времени вас ждать?

— Не знаю точно! Месяц-два… Может меньше…Главное дождись!

Если с нами что-нибудь случится в пути и экспедиция потерпит крах, кто-то всё равно останется в живых, вернётся на корабль и расскажет об остальных. Тогда и принимай решение.

Матросы, не попавшие в поход, перегнали на корабль шлюпки, включая и ту, что украл Мустафа. Когда последняя из них с Агафа ром на борту отчалила от берега, Синдбад подал сигнал выступать.

Спустя полчаса кавалькада из шести повозок, окруженная столькими же боевыми колесницами и всадниками, поднялась по пологому берегу и минуя террасу, подкатила к стенам крепости-города великанов.

Синдбад, сидя в седле, развернул кусок карты из шкатулки при

нцесы Дороты. Ибн-Сина ехал рядом, держась по правую руку друга.

— Смотри, брателло, — сказал он капитану, — путь с пунктиром начина ется от северо-западных ворот крепости.

— Вижу! — ответил мореход и первым поскакал вдоль неприступных стен, огибая бастионы стороной. Караван двигался следом, не отставая ни на шаг. Вскоре показались северо-западные ворота, поразившие путников как гигантскими размерами, так и красивой отделкой — вычурной резьбой по камню и замысловатой лепниной.

От подъёмного моста, который тоже можно было назвать шедевром архитектуры неизвестных мастеров, начиналась довольно прилично сохранившаяся дорога, вымощенная чередующимися бело-розовыми плитами, от одной из которых Ибе-Сина не приминул тут же откулуп нуть кусочек.

Благодаря такому непривычному покрытию, дорога была хорошо видна среди зелени полей и лесов на значительном рас стоянии. Она спускалась с возвышенности, на которой стояла крепость, в долину, петляла по полям, изъеденным оврагами, пересекала ручьи и речушки, пряталась в зарослях и лесах, что бы вновь вынырнуть среди холмов, и в конце-концов упиралась в подножье голубеющих в дрожащем мареве гор.

Экспедиция выехала на дорогу и остановилась. Синдбад объ явил последний короткий привал, во время которого возницы ещё раз осмотрели упряжь, лошадей и поклажу. Где-то что-то подтянули, поправили, закрепили. Матросы и телохранители на колесницах про верили и приготовили оружие.

Потом перестроили построение повозок. Первой пустили лёг кую реду, за ней два тяжелых карруса и в хвосте пристроили три карпентума. Сопровождать караван должны были боевые колесницы, по две с каждой стороны, одна впереди, как разведка, и последняя в арьергарде. Всадников из числа матросов, тоже сократили наполо вину — вместе с Синдбадом, Ибн-Синой и Намубой, который мог скакать хоть во главе, вместе с друзьями, хоть в авангарде или вообще на время перейти на любую из колесниц, их стало восемь. Свободных лошадей определили как подменных, пустив в поводу за последней арбой.

Людей рассредоточили следующим образом: по слуге-возниче му на подводу, плюс двоим из них в напарники по одному повару на каждый каррус; восемь матросов по парно посадили на четыре колес ницы бокового охранения, по два телохранителя на колесницу развед ки и прикрытия тыла каравана, остальных — верхом. Всех людей воо ружили до зубов с наказом быть бдительными в пути и о каждом про исшествии немедленно докладывать капитану, учёному или Намубе.

Пока отдыхали, синдбад с Ибн-Синой в подзорную трубу изучили предстоящий маршрут.

— Дорога просматривается как на ладони, Синдбад, — сказал учёный, — никаких преград и в помине не видать. А ты боялся, что заплутаем.

Возможно, карта принцессы Дороты нам вовсе не потребуется… Пред стоящее путешествие мне представляется сплошным курортом. Дорога в прекрасном состоянии, мы поедем неспеша, любуясь местными красотами природы и мирно беседуя на философские темы…

Ибн-Сина сладко причмокнул в предвкушении от ожидаемого

удовольствия.

— Всё так и будет! — согласился Синдбад, — Но меня беспокоит судьба

принцессы Дороты! Обманутая и ограбленная царедворцем, возможно всеми брошенная на произвол судьбы… что с ней? Где теперь она?

— Не будь наивным, Синдбад! Ограбленная и обманутая Мустафой