Мастер сновидений

И голова, не долетев до земли, попала в расставленную кем–то рыболовную сеть. Только плетение у сети было странным, ажурно–кружевным, как у паутинного гамака.

— Хорошо, тогда вернемся к нашим илларям… Можно ли поинтересоваться у многоуважаемых Хозяев, почему Вы изволили называть меня Госпожой? С вашими соседями оборотнями все понятно, они иначе не могут, а Вы?

— Уважаемая госпожа, мы конечно не оборотни, но мы все помним, мы помним, кому мы обязаны нашим существованием. И дело даже не в этом.

— Совсем не в этом?

— Совсем не в этом, совсем…

— Когда ты снимешь защиту, и оборотни отсюда уйдут, Топи останутся без защиты, они станут ничьей землей, мы этого не хотим.

— Не хотим, не хотим.

— Нам нужна будет защита.

— Да, защита нужна.

— А тебя мы уже знаем. Ты нас не боишься и не обидишь.

— Не обидит?

— Не обидит, не обидит…

— Слуг у нас много, но зимой холодно и большинство из них спит, и мы становимся беззащитными. Шелк нужен многим и демоны тоже не помешают, многие захотят захватить пустые топи. А вот если они будут под твоей защитой, то мы сможем зимой спать спокойно.

— Спокойно?

— Совсем спокойно.

— Ваша позиция мне понятна… лучше то зло, которое знаешь. Еще какие проблемы есть?

Паук опять начинает переминаться с ноги на ногу.

— Наши слуги и пленные демоны делают шелк… Шелковое полотно, но слугам скучно делать простое полотно.

— Скучно?

— Очень скучно, очень…

— Из–за этого бывают проблемы с качеством…

— Мы бы хотели делать еще что–нибудь, но не знаем что. Нужно что–то, что будет стоить достаточно дорого, и чтобы слугам было интересно это делать. Чтобы они могли творить… Но мы не знаем — что делать?

— Что делать? Что делать…

— Ну, это просто. — Машу ручкой, так, ерунда…

— Просто?

— Да, можно, например, делать… шелковые чулки, они могут быть разной толщины и разных узоров и цветов. Можно делать перчатки для дам, разной длины и с разными узорами. Можно делать шелковые носовые платочки с кружевами. Можно просто делать кружева для воротников, можно делать кружевное шелковое белье. Еще придумать?

— Нет, но хотелось бы сделать образец. С чего начнем?

— Сейчас начнем?

— Сейчас, сейчас…

— Ну, например с чулок. — Вношу конструктивное предложение.

— Мы готовы. Что делать?

— Пусть принесут чего–нибудь, куда мне сесть и куда ногу поставить.

Пока слуги волокут деревянные чурбачки, снимаю сапоги и штаны. Сажусь на чурбачек, а на другой — ставлю голую ножку.

— Начинайте…

— А что делать?

— Ну, зовите мастеров, снимайте мерки и делайте чулки, сразу и примерим. Можно для первого раза прямо по ноге оплетать.

На поляну сбегаются десятки пауков. Они начинают бегать по моей ноге. Я смеюсь, щекотно.

— А носовой платочек, как выглядит? — Спрашивает Хозяйка.

— Такой маленький квадратный кусочек шелка, а по краям, по кругу кружева.

— Какие кружева?

— А какие понравятся… Нужно что–то ажурное, воздушное…

— На каждом платочке кружева разные?

— Я так думаю, что платочки лучше делать по восемь штук одинаковых или по четыре, а чулочки обязательно по два. Вы смотрю с левой ногой закончили? Давайте правой займитесь, а этот дайте мне. Тут еще кое–что надо сделать…

Снимаю тонкий и приятный на ощупь чулочек. Работа великолепная.

— Вы делали замечательный чулочек, но тут надо кое–что поправить. — Паучки мастера замерли передо мной, смотрят. Интересно, понимают что–нибудь или нет? Или им все хозяйка транслирует. Поясняю и Хозяйке и мастерам. — Самый мысочек чулочка и пяточку надо сделать более полотыми — чтобы носились лучше. Еще вот тут сверху тоже надо сделать плотнее — это чтобы к поясу прицеплять было удобнее, и чулочки при этом не рвались. Еще здесь же сверху можно сделать кружева и … Вы можете сделать липкий слой? Так чтобы к коже прилипали? Допустим, смочить и прилипает, сухие не липнут. Очень было бы удобно. Одела, смочила резинку, и чулочек прилип и не сваливается.

Паучиха и мастера заворожено слушают.

— Еще можно сделать чулочки разного цвета и плетения. Этот чулочек белый… Лучше всего было бы их делать телесного цвета. Можно и других цветов. А кружев на платочке хватит. — Останавливаю я мастеров плетущих кружева на платочке. — Ах, как здорово получилось.

— Мы довольны. Новая работа нравится слугам. А будет ли это пользоваться спросом?

— Будет, будет, не волнуйтесь. Можно ли будет сделать мне с собой несколько пар шелковых чулок и несколько платочков? Мои мерки у вас есть. А я в Караваче прикину, сколько за них можно будет выручить. Я думаю, что это будет дорогая, элитная продукция… Рисунки остальных вещей с размерами я вам пришлю через Юммита.

Мы еще долго беседовали с Паучихой про размеры чулок и рисунки кружев. Потом в наш разговор втиснулся Хозяин и спросил, будут ли пользоваться спросом пленные демоны? Сказала честно, что не знаю… надо спросить… И если демоны пленные, то могут ли они работать, и если могут, то где? Какая упаковка для демона нужна?

Вот в таком виде… Без штанов и в одном чулке я и красовалась, когда раздался животный вой и что–то шмякнулось на землю. Судя по шмяку, что–то было размером с Одрика. Так и есть, гамак качается уже пустой, бегу отыскивать Одрика в траве.

— Одрик, сонный ты мой, ты проснулся! Как ты себя чувствуешь?

Вместо ответа вижу расширяющиеся от ужаса вишневые глаза, с леденящим кровь воплем парень пятится от меня и скрывается за деревьями. Я озадаченно оглядываюсь по сторонам, это он меня испугался? Неужели я такая страшная? Через несколько мгновений Одрик, весь всклокоченный выскакивает из зарослей с рогатиной наперевес, которой, похоже, пытается защищаться от меня. Кричит паукам:

— Куда вы дели Анну?! Что за демона мне тут подсунули!

Хозяева хором уверяют, что я и есть Анна.

— Неправда! У Анны нормальные ноги и одинаковые. Таких ног у людей не бывает!

— Одрик, спокойно! Сейчас все будет нормально. Только взрыва не устраивай!

Его бьет крупная дрожь, он растерянно озирается по сторонам, заплетающимся языком, спрашивает:

— Это не сон?

В три голоса заверяем, что он уже проснулся. Он недоверчиво, с опаской косится на мои ноги. Надо же какой эффект!

— Одрик, отважный ты мой, сейчас ты меня признаешь. Ты только отвернись, или просто глаза закрой — я оденусь.

Закрыл он глаза или нет, но одеваться надо. Пока женишок приходил в себя и изучал паутинный чулок, как доказательство реальности всего происходящего, я успела договориться с хозяевами о дальнейшем плодотворном сотрудничестве.

У Одрика после сна вид задумчивый и рассеянный. Он словно все еще спит или не верит, что уже проснулся. Пока идем к резиденции, пытаюсь понять и расспросить его, что же с ним произошло? Отмалчивается и продолжает о чем–то напряженно размышлять.

— Одрик, задумчивый ты мой, а что там с учителем? Ты теперь можешь у него учиться?

— Я его слышу… Когда я его спрашиваю, он отвечает, если считает нужным.

— А как его зовут?

— Не знаю…

— А ты спроси, а если не помнит, то выберите с ним имя, это улучшит ваши отношения.

— Думаешь?

— Знаю.

Остаток дня я отсыпалась и отдыхала в запас. На прощальный ужин нас решили побаловать сладеньким. Кроме всего прочего, оддньюкарка в летах преподнесла пирог с лесной вечерницей. Это была мать Арнори, благодарила за дочку и за внука. Потому что окажись ребенок неполноценным, Арнори могли бы запретить иметь еще детей. А это значит и супруг бы получил право оставить ее. С какой–нибудь другой, у него могло быть полноценное потомство. Тут в Топях тяжелая жизнь, тут не до жалостей и сантиментов. И еще она всем видом показала, что хочет сказать мне пару слов «без протокола». Оставляю «сладкую парочку» наедине с десертом, отхожу с бабушкой в сторонку, вешаю звуконепроницаемый полог.

— Даже не знаю, как сказать.

— Говорите как есть.