Мастер сновидений

Дыхание… шепот… объятия… прикосновения… ласки… жар ее поцелуев… сплетенье рук, пальцев, нитей…. Никогда у тебя не было такой пылкой девушки. Не было у тебя до сих пор огненной ведьмы. Да и никакой другой не было. Может, действительно в ведьмах что–то ТАКОЕ есть?

…Торкана засыпает у тебя на плече. Тогда осенью, ты впервые увидел ее, ты и мечтать о ней не мог. А сейчас она спит, на твоем плече, прижавшись к тебе. Только твоя рука начинает затекать, но ты не будешь тревожить ее сон. Ты будешь смотреть, как она неслышно дышит и еле заметно улыбается во сне. Кому интересно? Должно быть тебе.

Он смотрел вверх, как гаснут звезды, как играет небо красками рассвета, как плывут облака и летают птицы. И, наверное, забылся. Уже в разгар дня Одрик почувствовал легкие прикосновения на своей щеке. Это Кани щекотала его травинкой. Наконец–то она проснулась и Одрик смог размять онемевшую руку.

Девушки, принесшие завтрак, уже давно сидели на травке напротив выхода и ждали «Великого друга Госпожи». А он сегодня задерживался, и две прелестные оддньюкарки, пользуясь моментом, загорали на солнышке. В дверном проеме, разобрав уже привычную баррикаду из мебели, появился постоялец. Вид у него был странен, из одежды только полотенце завязанное узлом на поясе. Поскольку сами оборотни щеголяли в юбочках, то девушки решили, что он просто переходит на местную моду. Девушки попытались зайти, чтобы заняться уборкой в доме, но Одрик даже на порог их не пустил и не дал поставить завтрак на стол. Забрал из рук поднос, многократно поблагодарил, сказал, что они свободны аж до самого вечера и опять забаррикадировал вход. Когда опустилась входная циновка, Одрик услышал их заливистый смех. Да, наверно веселый народ эти оддньюкары.

И весь этот день и утро следующего у девушек был повод для веселья. А у входа сиротливо стояли его сапоги, принесенные с берега каким–то заботливым оборотнем.

Вчера вечером я была сильно уставшая, и ничего кроме как полежать в горячей воде, покушать и поспать мне не хотелось, поэтому на странности в поведении своей подруги и Одрика я особого внимания не обратила. А вот утром эта стесненность просто бросалась в глаза.

А еще просто не узнала Торкану. Ее как подменили, в ней появился внутренний огонь, и она словно светилась изнутри. Или она совсем вылечилась или … Скорее или, поскольку мой женишок выглядел донельзя смущенным, и старался мне в глаза не смотреть.

Ну, да будет с ними Пресветлая, дело молодое… Мне сейчас не до их шашней, но надо воспользоваться моментом и поговорить с Одриком на тему любви и дружбы, в смысле о свободе отношений, а то мне тоже уже давно хочется заполнить пустоту в постели. И лучше не им, а кем–нибудь постарше…, но не люблю я юнцов, а к Одрику у меня вообще материнские чувства. Я девушка без комплексов, я не прочь разнообразить свою интимную жизнь всяким разным, часто неодобряемым почтенной публикой, но инцест в этот список не входит.

Все мои спутники собрались за завтраком, можно и поговорить:

— Торкана, душечка, ты великолепно выглядишь! А как твой магический потенциал? Он совсем восстановился?

— Я совершенно здорова, и мои способности вернулись. Я сейчас сильнее чем была когда–то! Ты не представляешь, как это здорово! Я так благодарна тебе, что ты взяла меня с собой… Спасибо!

Ей сейчас только прослезиться не хватает… Еще бы, я — и не представляю, я ж не слепая. Детки без моего контроля дорвались–таки друг до друга. То–то гляжу, одна просто вся сияет, а другой таинственно–смущенный. Эх, молодежь! Флаг вам в руки, ребятки, я бы первая крикнула вам «горько», только постарайтесь голову не терять.

— А что это у нас Одрик ничего не ест?

Действительно не ест, сидит как роялем придавленный.

— А? Да я думаю, что мне с этим, — показывает на нитяной браслет, — делать?

— А я как раз сегодня собиралась нанести визит Хозяевам, может, ты ко мне присоединишься? И ты сам их об этом спросишь? Пойдешь?

— А когда?

— Вот позавтракаем и пойдем. Заодно дорогу покажешь…

Одрик думает, это видно по его лицу. Мысли напряженно бегают, кусает губы…

— Да, я тебя, конечно, провожу и поговорю с ними.

— Вот и ладненько, а то завтра домой поедем, пора…

Торкана вздохнула и с тоской посмотрела на Одрика. У–у–у, как тут все запущено. Продолжим делать вид, что ничего не вижу, так удобнее.

— А как прошла твоя поездка, а то ты вчера все отмахивалась, «завтра, завтра». Так оно наступило… Так как поездка? — интересуется женишок.

Морщусь, но ответить надо:

— Средней паршивости. Защиту, как ты мог заметить — я не сняла… Портал на выход отсюда — не работает, правда, у меня есть надежда, что работает на вход, но это в Караваче проверю. А то можно было бы по болоту не тащиться, а через портал, сразу в Каравач.

— Да, жаль… По болоту ходить — радости мало. — Соглашается со мной подруга.

— Да, мало…

Оставила Торкану и Мару собирать вещи, а сами пошли к Хозяевам. Одрик идет уверенно, сразу видно, что не первый раз. Да идти, то собственно не далеко. Я едва успела получить удовольствие от прогулки, как мы уже пришли.

Мостик, половина в паутине, половина чистая. Ну, видом слуг и паутины, меня испугать сложно я это уже видела. Одрик чуть медлит, смотрит на меня, ждет, впечатлюсь я или нет?

С невозмутимым видом иду по мосту, там, где начинается паутина, передо мной выскакивает слуга. Чуть замедляю шаг:

— Мы по приглашению… — и с невозмутимым видом иду дальше. Слуга едва успевает отскочить в сторону, а то бы раздавила, больше никаких репрессий с их стороны. Спокойно идем по единственной дорожке выстланной паутиной.

— Одрик, душа моя, а ты чего волочишься сзади? Иди вперед, дорогу показывай. Я ж здесь в первый раз.

— А такое ощущение, что каждый день ходила… — Бухтит себе под нос, но выходит вперед.

Паутинный коридор извивается, паутина блестит, Андао светит, красиво… Неожиданно для меня выходим в нормальный мир — мир без паутины. Если еще не обращать внимания на края полянки то, как в обычном лесу.

— А дальше то куда? — Спрашиваю своего проводника–женишка.

— Тут стоим, ждем. Сейчас к нам выйдут.

— А это что? — Показываю пальцем на что–то ажурное, висящее между соснами.

— А это гамак. В нем Торкана несколько дней спала, ну и я тоже поспал немного, перед тем, как меня уговорили это одеть. — Трясет рукой с браслетом.

Тут полянку заволакивает запах благовоний, полог паутины откидывается и на поляну выползает ПАУК. Я всего ожидала, но размеры меня все же потрясли. В описаниях дядюшки они явно меньше, хотя оборотни тоже выросли, почему бы и паукам не подрасти?

— Здравствуйте! — Приветствую паука.

— Здравствуйте, здравствуйте… — отвечает мне дуэт мужского и женского голоса.

Ага, так они оба здесь… Так даже лучше…

— Какая у нас вежливая госпожа…

— Вежливая?

— Вежливая, вежливая…

— Этот юноша рядом с ней, сколько раз приходил, и ни разу не поздоровался.

— Ни разу?

— Ни разу, ни разу…

Я удивленно смотрю на Одрика. Он краснеет.

— Здравствуйте! — говорит паукам, почему–то фальцентом.

— И тебе не хворать… — отвечает ему дуэт голосов.

— Госпожа, мы рады приветствовать Вас в ваших владениях.

— Мы рады?

— Мы рады, рады…

— Спасибо, извините, что сразу не нанесла Вам визит.

— Спасибо, но мы хотели сначала вылечить девушку и помочь юноше.

— Мы тебе помогли?

— Помогли?

Одрик, все еще смущенно:

— Помогли, но учитель, он… он не работает.

— Не работает?

— Не работает, не работает …

— А почему ты так решил?

— Почему? Почему?

Юноша еще больше смущается…

— Потому, что мы его с ассой Анной осмотрели, и магии в нем не нашли…

— А поэтому… Так он просто не хочет тебя учить.

— Не хочет?

— Совсем не хочет…

— Да и ты сам учиться не хочешь…

— Не хочет?

— Совсем не хочет…

Одрик бледнеет, злится и кривит губы: