Камень второй. Горящий обсидиан

— Этот мальчик… — бормотал торговец, рассеянно шаря рукой под свертками из промасленной бумаги. — Меч у него такой маленький… совсем как мой…

Покряхтев, он извлек-таки из-под свертков свое сокровище. Хассе прищурился, чтобы лучше разглядеть его.

— Это кинжал? — недоуменно произнес он. — Длинноват, пожалуй…

— Это меч, — с укоризной поправил Марин, наполовину вытащив оружие из ножен. — Несмотря на размеры, это все же катана. Просто сделана под детскую руку. Смотри, какая рукоять тонкая: чтобы детские пальцы могли обхватить.

— Без гарды, — улыбнулся Хассе.

— Я когда-то был Сохраняющим Жизнь, — с грустью произнес торговец.

— Почему же ты до сих пор не с ними?

— Милый мой, добрый Хассе… — Марин невесело рассмеялся и погладил поблекшие от времени ножны. — Судьба обернулась иначе. Когда мне было шесть лет, моего учителя убили, меня тяжело ранили и бросили умирать… Урхан ведь не настоящий отец мне, а названный; он подобрал меня, выходил, назвал сыном… Конечно, я хотел мстить за учителя, очень хотел. Но не знал, кому. Да еще и остался хромым после ранения, так и не выправился… какой из меня воин…

— Ты раньше не рассказывал ничего об этом, — покачал головой Хассе. — А я еще думал, что знаю тебя, парень! — и по-доброму усмехнулся в усы.

— Да… — протянул Марин. — Не рассказывал… — и, вздохнув, положил маленький меч обратно за свертки.

Некоторое время ехали в молчании. Вдоль дороги тянулся молодой гибкий ивняк; плакучие ветви так и полоскали по ветру, прореживая солнечные лучи. Маленького отряда на чаргах давно уже нигде не было видно… Отчего-то Хассе спросил:

— А ты помнишь, как звали твоего учителя?

— Гердон Лориан, — улыбнулся другу Марин. — Он слишком высоко ценил магию и немного времени уделял мечу. Это его и погубило… — торговец выдержал странную паузу. — Я потому и не езжу прямиком в Таммар: это случилось как раз на той дороге…

Дорогу на Таммар затеняет высокая отвесная стена из природных глиняных пластов, уложенных неведомой силой наискось. Когда-то давно здесь стоял нетронутый зеленый холм, покрытый шелковистой травой, усыпанный пестрыми цветами рамниру, чьи лепестки к осени набухают сладким соком и становятся вкуснее многих ягод… Так было, пока к Таммару, еще юному тогда, не проложили дорогу, срезав ради нее край холма. И с тех пор он возвышается над путниками — воинами и торговцами, — как гигантский надкушенный пирог с начинкой из молочного шоколада.

По другую сторону дороги тянется юная березовая рощица. Следы гари все еще видны. Но пройдет совсем немного времени — и память о лесе, в котором убили Гердона Лориана, и вовсе исчезнет с лица земли.

Орион заставил чаргу перейти на легкий бег и быстро догнал Джуэла.

— Думаешь, на нас нападут? — спросил он.

— Не думаю. Как я уже сказал тому торговцу, мы не легкая добыча, — серьезно ответил Джуэл. — Даже если пренебречь детьми, у нас трое взрослых воинов и десять чарг. И вообще, мне показалось, что торговец просто хотел заставить нас пойти с ним… из каких-то своих соображений.

— Эх… — Орион в задумчивости повертел головой, оглядевшись по сторонам. — Не нравится мне здесь. Здесь неспокойно, не то что на тракте. Предлагаю пустить чарг легким бегом. Так мы будем в Таммаре к вечеру.

Джуэл подумал и согласился; видимо, от шествия под тенью срезанного холма и ему было не по себе. Он окликнул всех и велел пустить чарг бегом. Орион поблагодарил и вернулся в хвост процессии.

— Я передал твое предчувствие, — сказал он Джармину. — Правда, пришлось соврать, что оно мое. Иначе наш великий вождь мог не поверить.

— Ты правда ничего не чувствуешь?! — искренне возмутился мальчик.

Орион отрицательно покачал головой. Джармин вздохнул и сник. Погрузившись в свои мысли, он принялся ласково трепать мягкий пятнистый мех на холке своей чарги. Кажется, он был всерьез обижен на Ориона: дети всегда обижаются, если их не понимают.

Ко всему этому Орион отнесся философски — просто пожал плечами: ну что поделаешь, пообижается и перестанет; возможно, даже сделает для себя какие-то выводы и повзрослеет чуток.

…Пай с самого утра выглядел хмуро и был не в настроении разговаривать. Потому Милиан безучастно ехал рядом и предавался размышлениям. Вспоминал прочитанное о Ничейной Земле, просматривал запечатленную в памяти подробную карту Омниса…

Согласно плану Сайнара, обсидиан следует искать поодаль от Таммара в лесу близ Горелой Области. Для этого следовало свернуть с дороги и обойти срезанный холм. Судя по карте, путь предстоял неблизкий, кружной и витиеватый. Как бы ни хотелось переночевать под крышей и у очага, а видно, придется остановиться под открытым небом.

Ничего опасного в такой остановке Милиан не видел, хотя и особо не радовался тоже. Он не Бала и не Джуэл, которые, судя по всему, выросли в долгих походах, — он предпочитает холодной земле уютную постель, а звукам ночного леса звуки ночного города… Но да ладно: благодаря чаргам — добродушным мохнатым великанам — эта ночь должна пройти теплее и спокойнее.

…Кангасск Марини не раз и не два ругала ученика за излишнюю задумчивость и потерю концентрации. Так и есть: странные звуки за поворотом дороги он услышал позже всех.

— Похоже на битву! — первым встревожился чуткий Бала.

— Ага, — прислушавшись, согласился Джуэл. — Мечи звенят. И крики слышно…

Пустив чаргу бегом, к авангарду отряда присоединился Орион и тоже вслушался. Похоже, предчувствие Джармина оказалось верным: разбойники были поблизости; возможно, даже следили за ними с вершины холма, из-за деревьев, росших наверху. Вот только напали они на кого-то другого. Кого сочли более легкой добычей…

Странное чувство наполнило сердце Ориона. Безрассудное чувство… Ох, Лар бы не похвалил за это!..

— Я пойду проверю! — решительно сказал Джовиб и хлопнул чаргу по холке; та послушно пустилась бегом.

— Стой, идиот! — крикнул ему вдогонку Джуэл, но Орион был уже далеко. Закусив губу и невнятно ругнувшись по-файзульски, Джуэл помчался за ним. — Ирин, Бала, за мной! Остальным здесь быть и не высовываться! Лайнувер, охраняй детей!..

…На дороге улеглась пыль… Все так же пели весенние птахи на ветках хрупкого березняка и среди хвои низкорослых кедров на холме… Только сталь невнятно звенела где-то вдали, а Джуэла, Ориона, Ирина и Балы не было рядом… Как же стремительно все произошло…

Милиан вздохнул и спрыгнул с седла на землю. То же сделали и остальные: Коста, Пай, Оазис, Джармин. Мальчишки собрались стайкой, точно замерзшие птицы, что жмутся друг к другу в поисках тепла и защиты. Чуть погодя к ним подошел Лайнувер… Среди детей низкорослый прохвост казался высоким и сильным. Изо всех сил он старался выглядеть еще и уверенным. Но нет: здесь, вдали от города, среди деревьев и непонятных звуков, он чувствовал себя не в своей тарелке.

Еще хуже он почувствовал себя тогда, когда среди березок замелькали темные силуэты. Те, что бежали впереди, передвигались на четырех ногах и лязгали зубами в предвкушении добычи. У тварей были мощные передние лапы и грудь, задние же конечности, тонкие и кривые, выглядели несуразно. Вкупе с массивной головой, отяжеленной еще выступающей вперед нижней челюстью и четырьмя сабле-зубами, передняя часть явно перевешивала заднюю: именно поэтому, когда шлыки (а это были дрессированные шлыки, не иначе) несутся вперед, то несутся они, как кирпичи: не разбирая направления и сметая все на своем пути…

За шлыками неторопливо шли люди. Немного. Похоже, они слишком надеялись на своих зверей и на самих себя: мол, справимся с одним взрослым-то — и дети тогда уже не помеха, а чаргами шлыки займутся.