Укрощение огня

– Ты хочешь сказать, что не приняты соглашения, предотвращающие угрозу покушений?

– Спокойно, Эдмунд, спокойно, – вздохнула Шейда. – Технологии индивидуальной защиты годятся там, где есть реальная опасность и необходима помощь. Но с течением времени все стало таким… безопасным, гуманным, что прочие защитные средства устранили как лишние и даже… даже неудобные. Ушли в прошлое проверки, упразднены процедуры сравнения, правительственные и полицейские силы, независимые ни от Совета, ни от Сети, – они могли предотвратить угрозу. Скажем, если Совет пытался приобрести силовое преимущество, то силы ООН всегда были настороже и могли довольно быстро утихомирить властолюбцев.

– Видишь ли, я как-то перестал интересоваться историей после того, как расформировали последний Б-четыре, – засмеялся Эдмунд. – Роспуск оказался официальным концом сил безопасности… разве нет?

– Ну, нужно быть всегда готовым к возобновлению старых традиций. В общем, мы – все, что осталось от правительства. Большинство людей даже не отдает себе отчета, насколько абсурдна ситуация с исторической точки зрения, но ты-то… Видит бог, у нас еще есть шанс!

– Знаю, – согласился Эдмунд, и у него заиграли желваки. – Кучка самозваных диктаторов. Мне никогда не нравилась подобная перспектива. Но я и не думал, что меры безопасности столь ничтожны! Это безумие!

– Меры безопасности казались излишними, Эдмунд, ведь конфликтов не было, – вздохнула Шейда. – Людям так уютно живется, так спокойно, удобно и приятно, и нет никаких угроз. Нет, конечно же, для отдельных личностей опасность существует. Случаются драки, но на то есть поля. Или же противники договариваются отключить защиту… но все это – для детей, для детей по возрасту или для тех, у кого младенческий ум. На Совете не случается физических столкновений, не было с тех пор, как… ну, когда еще существовали охранники, оружие и другие… штуки.

– Боже, – вздохнул Эдмунд, – так ты убеждена, что Пол хочет тебя убить? А потом передаст твой Ключ кому-то еще, кто сможет голосовать? Но ведь чтобы голосовать, ему понадобятся люди – он же не сможет воспользоваться Ключами в одиночку?

– «Один человек – один голос, без исключений», – процитировала Шейда. – Да, Мать узнает, если кто-то попробует хитрить, и решит, что на самом деле голосование не состоялось.

– Значит, Боуман сможет напасть, только если отключит защитные поля? А как же территория вне Совета? А что если… я даже не знаю… если он попробует прикончить вас прямо сейчас?

– Мы будем настороже, – пообещала Шейда, – и, кстати, могу сказать, что Полу неизвестно, где я бываю, в том числе, где я сейчас.

– Но это можно выяснить, Шейда, – обвел рукой вокруг себя Эдмунд. – Даже члена Совета можно выследить. Существуют и другие средства, помимо Сети. К тому же ты знаешь, что даже Совет не имеет полного контроля над Сетью – это под силу только Матери.

Шейда улыбнулась и насмешливо передернула плечами:

– Эдмунд, мы с тобой – взрослые. Надеюсь, еще и умные. У меня найдутся защитники.

Эдмунд замер и повел бровью, затем пожал плечами в знак согласия.

– Не все мы – умные. – Тальбот отхлебнул вина и звучно прополоскал рот, рассматривая потолок. – Кое в чем я почти согласен с Полом…

– Нет, не может быть, – пристально посмотрела на собеседника Шейда.

– Ну, не с его средствами, – поморщившись, пояснил Тальбот. – Но ведь мы действительно сибариты. И дожидаться, пока среди женщин останутся лишь те, в чьих генах заложено стремление к материнству, – тоже не выход. Впрочем, приходится признать: его способ во многом настолько отвратителен, что я даже сомневаюсь, хорошо ли ты разобралась.

– Если метод плох, то насколько?

– Да, черт подери… – Тальбот на мгновение ушел в себя, собираясь с мыслями. – Ну ладно, для естественного роста населения необходим целый ряд факторов. Во-первых, естественное деторождение, и никаких контрацептивов.

– Ну, – помрачнела Шейда, – это вряд ли!

– К тому же необходимо наличие женщин, которыми мужчины в той или иной форме «владеют», иначе после первого ребенка, максимум двоих, женщины решат, что больше они на такие муки не пойдут!

– А как же социальные условия? – спросила Шейда. – Это я в качестве «адвоката дьявола».

– Как правило, необходима бытовая религиозность, – пожал плечами Эдмунд. – Но самое главное, что для роста населения требуются технологические и экономические условия, полностью исключающие технологический прогресс. Порой история обходила этот закон – во время эпохи развития, на которую ссылался Пол, или в доиндустриальный период, о котором упомянула ты. Но как правило, рост населения сдерживает технологическое развитие.

– А исключения? – спросила Шейда.

– Большинством достижений прогресс обязан среде, стимулирующей развитие. Если у тебя есть только крепостные и несколько кудесников-технологов, то этим умельцам придется работать в условиях технологического вакуума. Так что Пол получит одно из двух: либо развитие технологий, либо рост населения. Но в постиндустриальном и постинформационном обществе эти два вектора развития пересекаются редко. – Эдмунд замолчал, задумчиво взглянул на собеседницу и покачал головой: – История знает пример только одного общества, в котором рост населения сочетался с развитием технологий в течение нескольких поколений, да и тот оказался крайне маловероятным стечением обстоятельств, которое в наших условиях невозможно воспроизвести.

– А ты точно на моей стороне? – вставила Шейда.

– Конечно. Если Пол задумал создать ситуацию, при которой люди снова опустятся до уровня овощей, то его нужно остановить. Он даже не представляет себе, к чему приведут перемены. Совершенно не представляет.

– Так что же нам делать? – забеспокоилась женщина. – Эдмунд, ты же последний из оставшихся на Земле экспертов по военному делу!

– Нет, просто ты больше никому не доверяешь, – возразил кузнец. – Никакого баллистического оружия… По крайней мере, взрывчатым веществам протоколы точно не дадут сработать. Если на тебя планируется покушение во время заседания Совета, то его как-то готовят, – продолжил Тальбот. – Обучался ли Пол рукопашному бою? Убить человека в поединке один на один – непросто.

– Нет. И к тому же с нами – Кантор и Ангпхакорн, – заметила Шейда. – Я в любое время способна натравить Кантора на Чанзу.

– А телепортация?

– Палата Совета закрыта для всех посторонних без исключения, кроме членов Совета. Запрещены любые перемещения – и внутрь, и наружу. Подкрепления им не подозвать. Но и нам – тоже.

– Яд?

– Контактный? Дистанционную отраву им не принести, наши поля смогут распознать и контактные, и воздушные яды, к тому же в комнату запрещен доступ любым ядовитым существам.

– Яд – очень хитрое оружие, – возразил Эдмунд. – Существуют бинарные яды. Твои враги смогут принять противоядие.

– Ну, я не стану пить ничего из того, чем будут угощать, – хитро улыбнулась женщина.

– Уверена? – уточнил кузнец.

– Я давно общаюсь с людьми. Пол что-то задумал. Что-то важное. Настолько, что уверен: я ничем не смогу помешать. Не знаю, что еще мог придумать Боуман, кроме как подчинить себе Совет и завладеть Ключами. Мои союзники не сдадутся.

– Ну что ж, я кое-чему тебя научу. К тому же некоторые предметы можно пронести в Совет так, что Мать, может быть, и не заподозрит в них угрозы, – заметил кузнец. – Больше ничем не могу помочь.

– Спасибо, Эдмунд, – ответила Шейда. – Поговорила – и уже стало легче. Кантор… у него все по-медвежьи, а Ангпхакорн нагнетает таинственность… А ты мыслишь здраво.

– Просто приходилось чаще думать о борьбе, да и покушений на меня было больше. И в герои я уже давно не стремлюсь, – грустно признался Тальбот.