На полпути к себе

— Надеюсь, ты понимаешь, что только что сделал...

— Я-то понимаю, не беспокойся! — широко улыбаюсь. — Но помимо твоих игр в мстителей есть ещё одна вещь, которую, уверен, понимают все здесь присутствующие, — я сделал многозначительную паузу, добился того, что все взгляды переместились на мою скромную персону и продолжил: — Пока мы морозим сопли, ужин благополучно остывает! Не знаю, как вы, а я люблю есть горячую рыбу! Ну-ка, быстро, в дом! Кто последний — моет посуду!

Моя хулиганская выходка имела успех: даже Мин согласно кивнула головой, направляясь на кухню. Эльфка, правда, слегка нахмурилась (наверное, не хотела оставлять меня наедине с Кэлом), но скрылась в дверях. Доктор вежливо пропустил дам вперёд, оглянулся, словно говоря: «Не задерживайся!», и тоже прошёл в дом.

Я выжидательно посмотрел на эльфа. Тот ответил недоумённо-надменным взглядом.

— Ну а тебе что, нужно отдельное приглашение?

— Куда?

— На ужин! Или ты не любишь рыбу? — осведомляюсь, как можно невиннее.

— Ты хочешь, чтобы я, разделив пищу... — эльф искал подводные камни там, где их нет. Осторожный, зараза! Ну, ничего, не с такими справлялись... Мерзопакостнее вашего покорного слуги вряд ли кто найдётся в этих краях.

— Я хочу, чтобы ты прежде всего поел. Или предпочитаешь сражаться «на голодный желудок»?

В тёмно-лиловых глазах лёгкой тенью скользнуло удивление.

— Ты предлагаешь — просто поесть?

— Я не предлагаю. Я — настаиваю! Учти: нас никто ждать не станет, сожрут всё за милую душу!

Он колебался, и я нанёс завершающий удар:

— А завтра, только, умоляю: не на рассвете — слишком холодно, мы с тобой займёмся делами. Плотно перекусив и хорошенько выспавшись. Против такого развития событий не возражаешь?

Губы эльфа дрогнули, но я так и не дождался ответа. Листоухий кивнул — не мне, а, скорее, самому себе — и проследовал в предложенном направлении...

Разумеется, посуду мыл я. И не только потому, что последним пришёл на кухню: можно подумать, были другие кандидаты!

Ужин прошёл в молчании, зато — быстро. Эльф, закончив со своей порцией, спросил у доктора, где можно расположиться на ночлег, на что Гизариус пробормотал что-то вроде: «Дом в Вашем распоряжении...» Дядю Гиззи мне было искренне жаль: не каждый день к тебе на двор ступает нога листоухого. А если сразу двух... Тут и у человека, начисто лишённого веры в чудеса, голова начнёт пошаливать.

Мин проглотила от силы пять кусочков рыбы, заявив, что не голодна. Слышать такие слова из уст изрядно потрудившейся воительницы было странно, но я подавил удивление, старающееся пробиться на свет в виде шуточек и ехидных расспросов. Ну, не хочет есть — и ладно. Мне больше достанется...

Впрочем, я и сам съел рыбы ровно столько, сколько хватило для притупления голода. Если завтра мне предстоит поединок, негоже набивать желудок под завязку... Эльфка тоже ела плохо и большей частью смотрела на меня, а не в тарелку. Я даже пожалел, что сел напротив — надо было улизнуть на другой конец стола и наслаждаться одиночеством...

Когда рыба и грязная посуда закончились, в кухне остались только я и эльфка, причём бирюзовый взгляд красноречиво намекал на необходимость обстоятельной и долгой беседы. Что ж, поговорим...

Я налил в кружки немного осеннего эля и вернулся за стол. Женщина пригубила предложенный мной напиток, покатала приторную горечь на языке и спросила:

— Зачем ты влез в чужие дела?

— Чужие? — я притворно оскорбился. — Помнится, Вы нарекли меня своим resayi... Это ли не причина принимать участие в Вашей судьбе?

— Ты настолько глуп или настолько хитёр? — сузила глаза эльфка. — Судя по твоим действиям, ты прекрасно осведомлён о смысле «чистого поединка» и о его возможных последствиях... Тогда — почему? Надеешься устоять против чистокровного эльфа?

— Не надеюсь, — признался я. — Но как-то не хотелось позволять ему...

— Обижать беременную женщину? — усмехнулась она, проводя пальцами по гладкому боку кружки.

— Примерно.

— Глупый... Если кому и грозила опасность, то только Кэлу... При равных условиях я всегда была сильнее его.

— А при «неравных»? — не могу удержаться от вопроса.

— Тем более! — хохотнула она. — Мне не составило бы труда победить... Но ты решил поиграть в «благородство», чем, признаться, немного меня напугал.

Так вот, почему она тянула с принятием вызова! Прекрасно зная, что возьмёт верх в поединке, эльфка не хотела доводить дело до смертоубийства... А я-то хорош! Как всегда, по уши в дерьме очутился... Хотя... Зачем я вру? Мне нужен был поединок. Очень нужен. Если я сейчас не убью в себе неприязнь к листоухим, то в дальнейшем удобного случая может и не представиться... Тем более теперь, когда та, смерти которой я искренне желал, назвала меня своим «творцом»... Мне просто необходима драка. С самим собой, прежде всего. Грубая, жёсткая, бескомпромиссная драка. А тут подвернулся такой замечательный противник! Умный, опытный, расчётливый... Да, бросая вызов эльфке, он был охвачен эмоциями, но ответил-то ваш покорный слуга! А это значит, что завтра эльф будет сражаться рассудком, а не сердцем, и это — вдвойне интереснее!

Эльфка наблюдала за тенями, бегущими по моему лицу, и в какой-то момент догадалась, о чём я думаю:

— Ты нарочно вмешался, да?

— Нарочно? — растерянно поднимаю брови.

— Разумеется! — неожиданно горячо воскликнула женщина. — Ты решил умереть и ухватился за первый подходящий случай!

— Позвольте возразить: я и не думал о смерти. По крайней мере, о смерти тела... — задумчиво добавил я.

— Неужели? — в бархате голоса прорезалось ехидство. — Ты принял вызов слишком опасного противника, понимаешь? Один из вас не доживёт до следующего вечера, и я боюсь, что закат встретишь вовсе не ты!

— Боитесь? — удивляюсь. — Почему же? Вам удобнее будет раз и навсегда избавиться от такого кредитора, как я...

— Вот уж, действительно, много ума — тоже горе... — пробормотала эльфка. — Я запрещаю тебе умирать!

— На каком основании?

— Ты обязан услышать первый крик моего ребёнка и убедиться, что Дар Жизни не потрачен впустую! — отрезала она, и я судорожно вцепился пальцами в кружку.

О таком варианте и не подумал... Даже не предполагал...

Ответственность, будь она проклята! Эльфка права: если моё нечаянное вмешательство в Узор Судьбы отразилось на... А собственно, почему отразилось? И я попросил:

— Отложим прения по этому вопросу... на некоторое время. Лучше расскажите, из-за чего на Вас так зол этот... Кэл.

Эльфка куснула губу. Совсем по-человечески.

— Ты имеешь право знать... История давняя и... не очень-то приглядная. Случилось так, что мой последний возлюбленный оказался таковым и для сестры Кэла. Мийа сгорала от неразделённой страсти, а счастье улыбалось мне. Какое-то время верилось, что она смирилась и постаралась забыть, однако нелепая случайность унесла мою любовь в Серые Пределы, и Мийа... Обвинила в этом меня. Конечно, обвинения были вызваны помутившимся от горя рассудком, а не истинными обстоятельствами, но её это не смущало. Мийа настояла на сборе Совета Кланов — только для того, чтобы её претензии были сурово отклонены. Возможно, она сумела бы успокоить чувства, если бы... Если бы я не сказала, что жду ребёнка, плоть от плоти моего возлюбленного... Мийа окончательно обезумела и атаковала меня каскадом самых сильных чар, на какие только была способна... Я лучше обращаюсь с клинком, чем с заклинаниями, но сумела устоять. Под первым натиском...

— Был и второй?

— Был... — вспоминая, эльфка мрачнела. — Ещё сильнее. Ещё смертоноснее. Не знаю, как ей удалось достичь таких высот, ведь она никогда не считалась искусной заклинательницей...

— «Рубиновая роса», — подсказал я.

— «Роса»? — она обдумала эту мысль, затем согласно кивнула. — Очень похоже... Так вот, натиск усилился вдвое...

Эльфка скупилась на подробности. Возможно, не хотела воскрешать в памяти столь болезненные события, а возможно... Не могла это сделать. И не потому, что откровенничать с человеком — постыдно для эльфа, а потому, что... И у людей, и у эльфов есть одно чудесное свойство — забывать. Заглаживать острые углы обид и разочарований. Закрывать чехлами отслужившую своё мебель. Ни в коем случае не выкидывать, нет! Любая мелочь навеки остаётся в памяти, но... Лишь для того, чтобы иногда — под стук осеннего дождя или в алых лучах заката — вынуть старую безделушку из шкатулки, согреть своей ладонью, снова почувствовать печаль или радость... Они не будут слишком яркими, эти чувства — с течением времени меркнут любые краски — но, утратив свежесть, настоятся, словно вино, и в самом простом событии появится глубина, которую ты не мог заметить... Не хотел замечать...