Три лика пламени

— Погоди! — Рыжий метнулся вдогонку за другом, ухватил за плечо. — Ты не тронешь эльфов? Алдор, мсти брату и Вэридэ, даже Старейшему, — твое право, но их — не трогай!

— Можешь не беспокоиться, "потрясать основы мироздания" я не намерен.

— Ты ведь не сможешь пересечь Завесу! А если и получится, они в два счета отследят точку выхода! — Запоздалый крик вслед хлопнувшей двери.

— …Я знаю. Namarie, Хранитель Арды… — Смех ледяного ветра, шепот скопившейся в углах темноты, с которой не совладать робкому светлячку фиала…

Предчувствие не обмануло — не прошло и полугода моего изгнания, как Алдор дал о себе знать. Вечером, когда мы привычной тройкой — отец, я и Айканаро, покончив с ужином, расселись возле камина, в голове неожиданно прозвучало:

— Фэйниель!

Я вздрогнула, как от укуса пчелы. Менее всего я ожидала его вызова. Нервно скользнула взглядом по мирно беседующим отцу и племяннику, — не заметили…Да и не могли заметить — связь по осанвэ сугубо двусторонняя.

— Мое почтение, Владыка… — Насмешливо откликнулась я. — Что привело первого из Аратаров в скромный приют изгоев?

— Ты сможешь выйти к воротам? Мысленная речь, конечно, удобна, но все же…

— Думаешь, напал на дурочку?

— При желании мне не составит труда проникнуть в вашу горе-крепость, не потревожив бдительно играющих в кости мальчишек-часовых. Не хочу лишний раз беспокоить Финвэ — ему и без того хватает.

— Какая забота…Но чьими усилиями нас изгнали из Тириона? Думаешь, мы здесь наслаждаемся красотами природы?

— Может, тебе напомнить, что и я ежечасно рискую своей шкурой, задерживаясь в Валиноре?

— Сохранность твоей драгоценной оболочки меня не волнует. А, впрочем…

Дождавшись, пока Айканаро увлечет деда свежими набросками украшений, я выскользнула из дома. Плотный, душный сумрак (к ночи — жди грозы) почти ощутимо давил на плечи, заставляя ежеминутно озираться по сторонам, в каждой случайной тени видя нечто угрожающее. В домах теплым светом мерцали окна. Те, что собрались там, в кругу семей, после дневных трудов, и не подозревали, что я в эту минуту, поеживаясь (от страха, конечно, но как же соблазнительно было бы списать все на случайный ветерок!) торопливо шагаю к воротам. Ни меча, ни самого завалящего кинжала — сталь против Силы? Даже не смешно. Утешало одно: раз вызвал на «переговоры», значит, есть, что сказать. А я постараюсь его выслушать…

Часовые, как и намекал Алдор, беззаботно резались в кости, засев под навесом и не замечая ничего вокруг, — бестолковые мальчишки, первый раз несущие почетную службу у городских стен. Прокравшись мимо «стражи», я через небольшую калитку в воротах ступила за пределы Форменоса, дававшие хотя бы иллюзию безопасности. Что, струсила? Ножки трясутся? Глазки шарят по сторонам в поисках "дорогого гостя"?

А вот и сам гость. Алдор отлепился от стены в нескольких шагах от меня — смазанная тень среди теней. Даже лица не разглядеть — высокая фигура в плаще, не то черном, не то темно-красном.

— Счастлив снова видеть вас, aranel…собственными глазами. — Айнур изысканно поклонился. Своими глазами? Значит, подаренный мною палантир у него, и все это время он преспокойно следил за изгнанниками и незадачливыми «ловцами»? Чудес-сно…

— Не буду утверждать, что взаимно…Владыка. — Я старалась говорить сухо и по-деловому, но голос срывался на язвительное шипение.

— Вот теперь я вижу, что испытания в Валмаре ничуть тебя не изменили. — Одобрительно хмыкнул он.

— Не трать запас любезностей, Алдор. — Доброжелательный тон раздражал, мешая воспринимать стоящего передо мной мужчину как предателя и вообще врага народа. — Лучше прямо скажи — зачем пожаловал? Уж явно не ради моих прекрасных глаз. И, не сочти за дерзость, сними теневую завесу, — не люблю говорить, с трудом различая собеседника. Глазастых птичек с Ильмарина пока не видно.

— Раз дама просит… — Дымка, скрадывавшая черты Отступника, растаяла, и я наконец-то смогла заглянуть ему в бесстыжие глаза. Пол года спустя, ну и что? Он мало изменился: тот же резкий профиль, обаятельная усмешка, пронзительный взгляд…проклятье! Я невольно отступила на шаг, словно это могло избавить от навязчивых и неуместных воспоминаний — да, вот так же он смотрел на меня тогда!

— Так в чем же причина столь неожиданного визита? Соскучился?

— А если и так? — Отбил Алдор, подходя ближе. — Не веришь?

— Что-о? — Пришел — ради меня?! Зачем тогда выжидал столько времени — с духом собирался? Не похоже на того, кто, шевельнув пальцем, может воздвигнуть или разрушить пару горных хребтов.

— Ты не ослышалась. Я пришел именно за тобой. Ты…пойдешь со мной в Эндорэ?

— Да ты спятил! — Выпалила я, не успев толком осмыслить предложение айнура. — В Эндорэ! Ты набрался наглости звать меня в свое логово после того, что…После того, как нас с отцом вышвырнули из-за тебя в это захолустье?

— Из-за меня? — Отступник удивленно приподнял бровь. — Ой, ли? Разве я угрожал железкой милейшему Инголдо? Нет, моя леди, и не я тянул за язык твоего братца, но благодаря ему мы оба оказались в опале. Ты — здесь, в Форменосе, а для меня уже приготовлено теплое местечко в Мандосе. И с каждой лишней минутой в Амане я увеличиваю шансы на «дружескую» встречу с истосковавшейся родней.

— Неужели? И Сильмариллы тебе побоку? Можешь, конечно, соловьем заливаться, уверяя меня в самых благородных намерениях, да только что-то не верится. Ну, конечно, Высокий, как я смею сомневаться — ведь ты всегда был другом нолдоров!

— До твоих сородичей мне нет дела, как и до камней. Но мне казалось, что с тобою мы действительно были…друзьями.

— Друзьями? Прости, не догадалась. Значит, всякое непотребство теперь называется дружбой? Или ты ожидал, что мне понравится?

— Ожидал. — Алдор тоже начал терять терпение. — И совершенно забыл, что передо мной эльфийка. О, Старейший хорошо позаботился о неприкосновенности целомудрия своих любимых…детей. Все, что не укладывается в рамки привычного, — грязь и Искажение, не так ли, Фэйниель?

Я с опаской наблюдала за сменой эмоций на лице айнура. Дверь — за спиной, только для него сталь, как я уже убедилась, не преграда. Вдобавок, не отпускала мысль, что, сумев однажды навязать мне несвойственные эльдэ чувства, он и теперь сможет управлять мною — через свою кровь, бегущую в моих жилах. Да мало что он может придумать, если задался целью утащить меня с собой в Среднеземье? Зачем — вопрос другой.

— А ты, разумеется, смог бы все изменить? — Со сладкой улыбочкой вопросила я, отчетливо понимая, что играю не просто с огнем — с Темным Пламенем Глубин, и все же продолжая дразнить его — из чистого упрямства. — Как раз плюнуть, да? Пара заклятий, а там — пальцем поманил, и верти, как хочешь?

— Напрасно смеешься. Да, смог бы. Пусть не сразу — ждать я умею. Что до заклятий… — Выбивающая из колеи искренность сменилась на мягкий, обволакивающий, и жутковатый, как зависший над Форменосом предгрозовой полумрак, шепот. — Здесь ты права…можно заставить, магией подчинив плоть и разум…

Щупальца Силы поползли ко мне, свиваясь в сеть для одной самоуверенной нолдэ, растекаясь по телу знакомым жаром. Сквозь царящую в голове кашу пробивалась…даже не мысль — скользкая мыслишка — подчиниться. Нет, не так — растворится без остатка в чужой воле.

…Я — не его игрушка, я — принцесса нолдоров, Глава цеха! Мне должно быть стыдно…

…Я — лоскут пламени в его огне, пылинка, захваченная смерчем, сосуд для его воли — у сосуда нет ни стыда, ни страха, ни разума…

Разум! Ау, разум, есть кто дома? Стиснув зубы, я медленно, мучительно, сражаясь скорее сама с собой, чем с Алдором, рвала чародейские путы. Огонь к огню — превращая багровое пламя в ослепительно-белое, как раскаленное до высшей точки железо, как изломанная стрела молнии. И белым огнистым клинком — по сплетению тьмы…

— Неплохо, aranel. Даже великолепно — для эльдэ… — Голос Алдора — искрами смеха и неподдельного изумления в бархатисто-дурманящем коконе мрака. Волна Силы пошла на убыль, а вместе с нею пропало и наведенное безумие. — Ну, как, чувствуешь разницу?