Аида. Отмеченная тьмой (СИ)

- Всё продумано! Если бы он пожелал наказать тех, кто дерзнул жечь его лес, пострадали бы только эти красноглазые обезьяны. Мы же с тобой вообще стояли в стороне и не участвовали в этом возмутительном действе. А явись он сюда лично, наверняка сначала решил бы выяснить, какого чёрта тут происходит.

- Вот я и пришла выяснить, – горько сказала Аида. – А толку?

 И опять её никто, кроме Дэна, не услышал.

- Значит, тут никого нет?

- Конечно, нет! Но с нашей миссией затягивать не стоит, вдруг хозяин этих мест вот-вот нагрянет. Ох и силища у него, должно быть! Запустить сердце нового мира, это тебе не подмышку чесать!

Дэн ощутимо вздрогнул. По поляне прошёл ветер. Верхушки деревьев начали зловеще покачиваться взад-вперёд. Луна засияла нестерпимо ярким светом.

- Эй…Эй… Дэн! Подожди! Нам же надо выяснить сначала, что им нужно!

- Я выяснил, – голос бога загрохотал, он поднял голову и посмотрел на Аиду. От неожиданности девушка отшатнулась. Слишком, нестерпимо, яркие глаза, в которых отражалось зарождение и разрушение целых Вселенных, они были как никогда опасны. На Аиду смотрело само возмездие, яростное и неумолимое. – Им нужно сердце этого мира.

- Дэн, Дэн! Ты чего завёлся-то так? Что это за сердце? Ты уверен в этом? Мы же не дадим им достигнуть желаемого, да? Это что-то очень страшное? Да что же ты не отвечаешь? – Аида, не делая даже крошечной паузы в словах, трясла Дэна за плечи. Его неожиданная вспышка потрясла богиню и она, не придумав ничего лучше, вела себя как простая испуганная девчонка. Как ни странно, это сработало. Дэн расслабился и слегка улыбнулся.

- Ладно, не суетись. Я в норме. У каждого мира есть своё сердце – средоточие его жизни. Когда мир только создан, сердце ещё горячее и мягкое. Потом оно постепенно остывает и твердеет. Если успеть взять хотя бы часть мягкого молодого сердца, то мир значительно ослабнет, а его создатель испытает сильную боль, как физическую, так и душевную. Зато тот, кто завладеет этим кусочком, обретёт часть силы творца. А это, при грамотном подходе, даст ему возможность потягаться даже с некоторыми богами. Кроме того, он сможет в какой-то мере управлять этим миром, изменять его по собственному желанию.

- Ужас-то какой! Что ж ты мне раньше-то не рассказал? Это ж получается, сотворил мир и сиди, охраняй его, пока сердце не затвердеет, так?

- Ну, вообще-то, не обязательно. Новые миры появляются очень редко, и как Сабита вообще отследила его появление, для меня загадка. Да и до сердца мира добраться невероятно сложно. Во-первых, его ещё найти надо, оно может быть где угодно. Во-вторых, сам мир будет защищать своё сердце всеми возможными способами. В любом другом случае я бы не беспокоился, но Сабита… как ни крути, она достаточно умна для того, чтобы растрачивать свои ресурсы понапрасну.

- Ну ладно, это всё понятно. Но почему ты так завёлся, я не понимаю? Я чуть не сгорела под твоим огненным взглядом. Мы ведь итак не ждали от гостей ничего хорошего!

- Просто… однажды я тоже пережил это. Сделать такое может только законченный подонок. Забирая часть сердца, он высасывает жизненные соки мира. Видела когда-нибудь, как прекрасная цветущая поляна превращается в высушенную пустыню с растрескавшейся землей? А ты при этом корчишься в ужасных муках, пожираемый внутренним огнём? Я потом им всем отомстил. Но рана осталась. И когда я понял, зачем пришли эти твои гости… - глаза Дэна снова начали сверкать.

- Всё-всё! Успокойся! А то я тебя боюсь.

Пока они разговаривали, двое мужчин, сопровождаемых армией страшных красноглазых полулюдей, углубились ещё дальше в лес. Аида и Дэн, переглянувшись, в тот же миг оказались рядом. Девушка отметила, что у неё это получается всё проще и быстрее.

Теперь компания стояла на небольшом пригорке с серебрящейся в лунном свете травой.

- Ну что, начнем! – скомандовал граф. – Копай яму!

- Зачем это? – подозрительно поинтересовался Коршун.

- Я сказал, копай! И без лишних вопросов!

Коршун, недовольно ворча, начал выполнять поручение начальства. Когда ямка значительно углубилась, граф извлек из единственного имеющегося у них тюка странное приспособление, похожее на поварешку с длинной ручкой и острыми, как бритва, краями. Затем достал мешочек угля и ссыпал в углубление. Бережно поджег.

- Ну и что дальше? – скептически поинтересовался начальник замковой охраны.

- Увидишь, – злорадно ухмыльнулся его спутник. А затем сделал что-то совсем уж непонятное, а именно, поднял голову и крикнул «мы готовы!».

В этот момент одна из красноглазых обезьян, самая крупная и злобная, подошла к ним и, молча, протянула белую тряпицу, запачканную бурыми пятнами.

- Это то, что нужно? – спросил граф.

Обезьяна ничего не ответила, лишь взглянула на него неожиданно осмысленным взглядом и кивнула. Затем глаза приобрели прежний звериный вид, и чудовище прыжками вернулось в стаю. Её дар также отправился в яму.

- Что-то уж очень знакомая тряпочка, - сказала Аида. - Даже концы всё ещё связаны вместе. Она напоминает повязку. Точно такая была у меня на голове, после того, как я ударилась о каминную решетку. Да и пятна похожи на высохшую кровь.

- Неееет! – заорал Дэн. Но было уже поздно.

Огонь коснулся тряпицы, и Аида упала на землю. Боль выедала внутренности, как стая плотоядных муравьёв. Она была настолько внезапной и сильной, что девушка не успела среагировать. Её мир начал корчиться в конвульсиях, земля содрогалась от ритмичных ударов чего-то огромного. Аида чувствовала, как в такт бьётся её собственное сердце. Она задыхалась, в груди сильно болело. Смерть подошла вплотную, казалось, что мышцы разорвутся под натиском нарастающего биения. Затрещали расходящиеся ребра.

Коршун и граф упали на землю и закрыли свои головы руками.

Вокруг творился ад. Землетрясение вырывало деревья с корнем, небо заволокли чёрные тучи. А яму с огнём откуда то снизу заполнила горячая пульсирующая плоть. Граф ликующе вскрикнул и на четвереньках пополз к своей устрашающей поварешке.

Умирающая от страшной боли Аида поняла, что если ему удастся сейчас надрезать хотя бы кусочек сердца мира, её собственное сердце будет рваться одновременно с ним.

Но тут раздалось мощное и спокойное:

- НЕТ.

Это услышали все.

Графа отбросило от ямы, Коршун начал оглядываться в поисках источника громоподобного голоса. Полулюди свирепо зашипели.

Небо раскололось, и оттуда хлынул мощный серебряный свет. Посередине творившейся вакханалии стоял Дэн. И его видела не только Аида.

Только теперь это был не веселый парень с загадочной полуулыбкой. И не ангел-каратель, наказывающий деревенских жителей. Это был сам Бог. Земля под ним просела и покрылась сетью трещин, не в силах выдержать исходящей мощи. Венец живого чистого огня плясал над головой. Острые, как у ястреба, хищные крылья расходились в стороны отточенными наконечниками. Глаза сияли расплавленным серебром. Он был невероятно красив и одновременно внушал ужас.

На небе появилось ещё несколько трещин, черные тучи разорвало в клоки и унесло.

- Привет, – шепотом сказал Бог.

Вековые деревья пригнуло к земле, люди и чудовища упали, корчась, на землю. Из ушей и глаз шла кровь. И только Аиде божественный голос не принёс никаких неудобств. Наоборот, её мучительная боль постепенно стихала. А голос, рвущий перепонки, казалось, тихо ласкал ее, поливая бальзамом свежие раны. Даже трава вокруг неё не шелохнулась.

Мощной рукой Бог прикрыл сердце мира, и приятная прохлада его ладони отозвалась в Аидином теле. Рёбра перестали расходиться, органы вставали на место. Яма затянулась под рукой Дэна, как заживает кровоточащая рана. Вся окружающая природа, земля и даже луна на небе вздохнули с облегчением.

Яростный взгляд Бога упал на графа. Тот скорчился, пожираемый внутренним огнём, глаза начали вылезать из орбит. Сила божественного взгляда вдавила его в землю, и земля охотно отомкнулась, принимая в себя тело незваного гостя. Крича в смертельном ужасе, граф упал в раскрывшуюся трещину, похожую на голодный рот, открытый в ожидании пищи. Затем края разрыва начали смыкаться и размыкаться. Снова и снова. Аида с ужасом следила за тем, как графа пережёвывают исполинские земляные челюсти. Однако тот, как ни странно, был ещё жив. Он кричал и задыхался, тело кидало, как пушинку. Уши и ноздри забило землей. Но, видимо, сегодня в планы Бога не входило убийство.