Дочка людоеда, или Приключения Недобежкина [Книга 2]

Прозорливая старушка также троекратно перекрестила Ярныха и его сапожные принадлежности и обернулась к автомобилисту-новатору Колесову:

— Гиря твоя не годится, это вещь торговая, а где торговля, там и обман, в гирях да весах всегда бес прячется, поэтому ты гирю свою верни, откуда взял. Гаечный ключ — предмет металлический, до металла касаемый, это тоже вещь малодушевная. Однако посиди маленько, если отец Сергий еще в храме, он ее тебе святой водой и нужной молитвой доведет до кондиции.

Старушка, употребив это мирское слово, подхватила двумя руками тяжелый разводной ключ и шустро перебежала из крестильни в храм, миновав залитый солнцем церковный двор.

Спустя полчаса громовцы, напутствуемые настоятелем отцом Сергием и иеромонахиней Марфой, в миру Пелагеей Ивановной Марковой, вышли из церковных ворот и, вооруженные святым благословением и освященным оружием отправились на борьбу с нечистой силой, замыслившей провести в России невиданную диверсию.

Глава 11

ЛЮБИМАЯ УЧЕНИЦА АГАФЬИ

В то время, как Недобежкин изучал быт и нравы Бутырской тюрьмы, Варя Повалихина томилась в яшмовых апартаментах аферийского посольства.

Как у всякого человека, которого высшие иерархи подготавливают дет совершения или грандиозного преступления, или великой миссии, у нее было все, что только могла пожелать ее душа, кроне свободы.

По ночам в звездном московском небе Агафья обучала ее вождению ступы. Варя уже наловчилась пролетать совсем близко от окон многоэтажных зданий и даже несколько раз подлетала к Кремлевским звездам, трогала руками их теплое стекло.

— Бойся проводов, — предостерегала ее баба-яга, — особенно когда летаешь низко над улицами. Троллейбусные провода — это для нас хуже чумы.

И в самом деле, Варя собственными глазами видала, как одна юная баба-яга, едва получившая права на вождение ступы, решила пролететь под троллейбусными проводами, натянутыми над улицей Горького. Короткое замыкание, вспышка, взрыв — и отрезанная голова красавицы с развевающимися белокурыми волосами полетела вдоль трассы и, превратившись в пустую винную бутылку, вдребезги разбилась о стену магазина «Наташа». Осиротевшая ступа, словно конь, потерявший седока, покружилась над местом гибели молоденькой бабы-яги и куда-то понесла бездыханное тело, лишившееся головы. Наверное, к родителям погибшей.

Варя, решившая хоть что-нибудь сохранить на память о разбившейся девушке, быстро снизившись, подобрала осколок бутылки с иностранной этикеткой и понеслась следом за ступой. Ей захотелось узнать, кто были близкие несчастной.

За Повалихиной по пятам последовало как минимум четыре иди пять здоровенных воронов, не считая мелкой шпионящей птицы типа воробьев и ласточек, а высоко в небе кружатся коршун, которого Варя уже знала по аферийскому посольству, — это был шофер Элеоноры, господин Хабихт.

Ступа влетела в раскрытое окно девятого этажа дома номер тридцать восемь по улице Чехова, а ученица Агафьи повисла в воздухе у подоконника.

— Боже, Катя, что ты с собой сделала? — раздался испуганный молодой голос. — Это я во всем виноват.

Варя осторожно высунулась из-за подоконника и увидела большую комнату с высоким потолком. Посередине на ковре обезумевший от горя молодой человек обнимал бездыханное тело юной девушки, ее льняные волосы падали ему на плечо, а в белой девичьей руке был зажат маленький пистолет. Голова бабы-яги была на месте.

«Не может быть! — воскликнула про себя людоедка. — В же сама видела, как ее отрезанная голова вдребезги разбилась о стену „Наташи“. Вот доказательство».

Она предъявила себе красочную винную этикетку и вдруг все поняла, вспомнив, как два ворона догнали в воздухе ступу и несколько секунд колдовали в ней.

— Я довел тебя своей ревностью и подозрениями до самоубийства! — содрогался от горя молодой человек. — Что завтра я скажу твоим родителям? Они доверили мне свое Сокровище, а я не сберег тебя. Проклятый эгоист!

Молодой человек выхватил из руки своей возлюбленной пистолет и, приставив его к виску, нажал на спуск, раздался выстрел, и второе бездыханное тело повалилось на ковер. Варя ничего не успела предпринять.

— Ловко она заметают следы, — сообразила людоедка. Теперь найдут два тела, и люди решат, что здесь двое влюбленных совершили самоубийство на почве ревности.

Но нет, как только она отлетела в своей ступе от этого окна, в комнату упало два ворона. Ударившись об пол, они превратились в две сомнительного вида личности. Первый ворон высвободил из рук молодого человека девушку и опустил ее тело в кресло, стоящее у письменного стола, которое тотчас же превратилось в ступу, второй в большой полиэтиленовый пакет собрал с письменного стола рукопись, озаглавленную «Мой ангел баба-яга», свалил из ящиков письменного стола еще несколько черновиков, вытащил из шкафа платья убитой, бросил в ступу несколько пар туфель, сгреб тюбики с помадой и духи и тоже швырнул их туда же. Оглядев еще раз комнату с распростертым на полу телом погибшего мечтателя, две темные личности, убедившись, что все следы присутствия девушки уничтожены, ударились головами в пол и, скова превратившись в воронов, вслед за ступой вылетели в окно.

Только одного самоубийцу найдут утром, и никто не поймет, что причиной его смерти была несчастная любовь к белокурой летунье.

Много еще странного и таинственного наблюдала Варя за те дни и ночи, что она провела в стенах аферийского посольства и в обществе Агафьи.

По вечерам она ходила ка приемы в посольства, но не на те, которые устраивают в дни национальной независимости в ресторане «Прага» или Совинцентре и куда может проникнуть каждый шаромыжник понахальнее, привыкший под видом общественного или партийного деятеля обедать на дармовщинку, а на те, которые устраивали для высшею общества — миллионеров и дипломатов — куда, как забавных зверьков из зоопарка, привозили деятелей искусства и знаменитых артистов.

Завидчая, имея на Повалихину какие-то виды, а может быть, искренне полюбив красивую девушку, взяла ее себе в подруга и пыталась очаровать. Надо сказать, что нестоящие волшебницы, даже злые, тем более королевских кровей, делают это профессионально, у них для этого имеются отработанные многими поколениями давно проверенные приемы. Они искренни в своих симпатиях и антипатиях, вот почему их подданное почти всегда бывают польщены вниманием и готовы идти на любые жертвы, чтобы не потерять благосклонность своих повелителей. Тем более, что Агафья, так смело вступившаяся за Варю на трибунале и спасшая ее от сдирания кожи в битве с рыцарскими доспехами, очень хитро внушала ей покорность Элеоноре. Эта изощренная трехтысячелетняя женщина, за века повидавшая всякого, превратилась в абсолютно беспринципную старуху, утратившую какое-либо представление о добре и зле. Она умело играла на чувствах неопытной девушки, чтобы заслужить доверие своей госпожи.

— Ах, Варенька, ты многого не знаешь! — разочарованно вздыхала ведьма, приняв обличье рыжеволосой тридцатитрехлетней красавицы, когда увяданье тела еще не началось, а душа достигла зрелости. — Делая добро, мы чаще всего причиняем зло. Пойми, за все надо платить. Оплачивать счета чужих наслаждений — наш удел. Покарать не самого преступника, а его дочурку или любимого внучка, разве это не справедливость с процентами?

В яшмовой гостиной, обольстительнейшим образом раскинувшись у пылающею камина на перламутровом диване, Агафья готовила девушку к разговору с Элеонорой.

— Я знаю, ты мечтала выйти замуж за миллионера. Как видишь, ты попала в высший свет. Послы, не просто миллионеры, а даже миллиардеры, тобой очарованы, правда, они почти все старики и к тому же женаты, ко во-первых, можно сделать их вдовцами, а кроме того, есть и молодые миллиардеры. Надо только уметь ждать. Впрочем, и старики тоже подойдут, была бы душа молодая.

Агафья загадочно хохотнула, расправив складки своего зеленого платья, лежащего на перламутровом диване, озаренном огнем камина.