Рыцарь-чародей

– Я сэр Ханбальт, – представился один из рыцарей. – Добро пожаловать к нам.

Мы обменялись рукопожатием и обнялись.

Вскоре белый дракон всплыл на поверхность. Мы обрушили на него град стрел и копий, хотя я ничего не мог сделать, покуда мы не приблизились к нему. Под носом корабля находился таран; я стоял на нем, свободной рукой держась за резное носовое украшение, а весла позади меня мерно вздымались и опускались, подобно белым крыльям грифона, и вспенивали море.

– Дизири! – выкрикнул я. – За Дизири!

Думаю, именно тогда белый дракон узнал меня. Корабль, зажатый в челюстях чудовища, выпал у него из пасти. Наши взгляды встретились, и я увидел, как ярость угасает в его глазах, и почувствовал, как она угасает в моих. Дракон нырнул, и я понял, что должен последовать за ним.

В Скае я видел потрясающие воображение зрелища, каких никогда не встретишь в Митгартре или Эльфрисе, но ни разу столь странного. На моих глазах чудовище начало таять, и мне уже показалось, что сейчас оно полностью растворится в воде. Огромный и ужасный дракон превратился в белое облако, мерцающее и постоянно меняющее очертания. А потом в лицо Кулили.

Ты пощадишь меня?

Я не мог говорить вслух, но сформировал мысль, как уже делал очень давно, в юности:

– Я пощажу тебя, если ты сдашься.

Мы не сражались. Сначала ты должен последовать за мной и увидеть то, что я покажу тебе.

Я согласился и в темной пучине, которую люди называют морским дном, узрел нечто, о чем говорить не стану, хотя надеюсь в свое время рассказать тому, кто могущественнее даже самого Вальфатера.

Тауг, юная Этела, Линнет и Вил стояли, дожидаясь меня, на отлогом берегу у подножья башни Глас. Хотя левая рука у Тауга все еще висела на перевязи, последняя была темно-красной от крови, и Мечедробитель тоже был обагрен кровью по самый эфес. С кем он сражался, пока они спускались с башни, я никогда не спрашивал, но Этела время от времени роняла намеки, по женскому обыкновению. Это не имеет отношения к моему повествованию, и все же я никогда не забуду лицо Тауга, его вылезающие из орбит глаза и крепко стиснутые зубы.

– Вон они! – выкрикнула Этела, указывая рукой. – Нам лучше спрятаться!

Семь драконов – черный, серый, бирюзовый, синий, зеленый, золотой и красный – летели к нам, четко вырисовываясь на фоне сияющего неба.

Я помотал головой и крикнул людям на ближайшем корабле подойти к берегу. Когда киль глухо заскрипел по песку, я поднял и поставил на палубу Этелу, а потом подсадил Линнет и Вила. Мы с сэром Ханбальтом взяли под руки Тауга, который стоял, словно в трансе, готовый сразиться со всеми семью драконами, оторвали от земли и перенесли на корабль. Драконы кружили над нами, то снижаясь, то набирая высоту, то устремляясь вниз, то взмывая вверх, но ни разу не приблизились вплотную. Они убили бы нас всех, если бы могли (во всяком случае, мне так кажется), но что-то удерживало их – и если это был всего лишь страх, значит, страх оказался достаточно сильным сдерживающим фактором.

– Они уже хотели убить нас, – объяснила Этела, – только испугались белого дракона. Вы боитесь белого?

Я помотал головой.

– А мы испугались. Я чуть не померла со страху, и Тауг тоже. Думаю, Вил тоже перепугался бы до смерти, только он его не видел, вы ж понимаете. Но белый дракон взял нас и отнес сюда, подальше от них. Я зажмурила глаза, но потом он улетел.

– Огромные когти сомкнулись вокруг меня, – пробормотал Вил, и в тот момент он нисколько не походил на человека, привыкшего развлекать публику.

Сэр Ханбальт потряс головой:

– Он слепой, да?

– Да, сэр, я слепой, – сказал Вил. – И наверное, в подобных случаях лучше быть слепым. Маленькая Этела так испугалась, что мы с ее матерью думали, она помрет. Прошел час, не меньше, прежде чем она перестала плакать.

– Ну, ты тоже испугался. – Этела повернулась и ухватилась за меня, пока команда сталкивала судно с берега. – Мне до сих пор страшно. Они хотели убить нас, эти плохие драконы, и они чуть не убили Тауга. А белый прогнал их и сказал, чтобы мы не боялись.

Она слегка замялась, и я спросил:

– Но ведь ты на самом деле не могла его слышать, не так ли, Этела?

– Не могла, сэр. Только он так сказал. А потом схватил меня первую и взлетел, и я решила, что он сбросит меня с высоты; а когда мы поднялись до самого верха башни, он действительно сбросил меня на нее, только я не ударилась; а потом Тауг сказал, что нам надо спуститься вниз, к вам; и там были огромные змеи, а Вил даже не видел их, и еще одно существо… я не знаю…

Она снова начала всхлипывать, и Тауг обнял ее за плечи.

– И теперь хороший дракон улетел, а плохие остались.

Этела крепко прижалась к Таугу, дрожа всем телом.

– Вы отвезете девочку в безопасное место, господин? – спросил Вил.

– Постараюсь, – сказал я.

Наш корабль разворачивался; гребцы с одного борта гребли вперед, а с другого табанили. Сэр Ханбальт дотронулся до моего плеча и указал рукой. Драконы, внушавшие такой ужас Этеле, спускались на землю, и трое приняли обличье эльфов. Я кивнул.

– Я убью их, – сказал Тауг.

Он заговорил впервые за все время, и я страшно обрадовался, услышав его голос. Гильф, по-прежнему стороживший мою одежду на берегу, явно почувствовал то же самое: он вскочил на ноги и завилял хвостом.

Я вздохнул:

– Если я буду сражаться плечом к плечу с тобой? Я, сэр Ханбальт и остальные рыцари?

Тауг помотал головой:

– Мне жаль только, что со мной нет моего большого меча.

– Ты собираешься сражаться один?

– Мне все равно.

Сэр Ханбальт одобрительно кивнул, но я сказал:

– Они убьют тебя, Тауг. Один Сетр убьет тебя.

Тауг лишь сжал крепче Мечедробитель, высвободился из объятий Этелы и прошел на нос, устремив взгляд вдаль.

– Он истинный рыцарь, – прошептал сэр Ханбальт.

Я сказал, что сам Тауг еще не знает этого.

– Молодой, но рыцарь. – Сэр Ханбальт ненадолго умолк, а когда заговорил снова, его голос звучал так, словно исходил из могилы. – Что человек знает, не имеет никакого значения. Значение имеют только дела. – Он отвернулся и больше не проронил ни слова.

– Он болен, да? – прошептал Вил.

– Мертв, – ответил я. – И я тоже.

– Но вы не такой, как он, сэр.

За невозможностью прижаться к Таугу Этела прижалась к матери, и Линнет погладила девочку по голове и успокоила.

Один воин из команды принес обрывок старого паруса, коричневый, с белой вышивкой, возможно некогда представлявшей перо. Я повязал кусок парусины вокруг бедер.

На берегу два конных рыцаря выехали из леса; одну лошадь я сразу узнал. Гильф приветственно залаял.

Гарсег крикнул с берега:

– Это ваши друзья?

Этела вытерла глаза:

– Это сэр Свон, да? И сэр Гарваон.

Да, это были они, и когда мы подошли ближе к берегу, я спрыгнул с планширя, поприветствовал их, узнал, что они ищут меня уже не один час, и снова облачился в свою одежду и доспехи.

– Вы наверняка пожелаете проводить ваших друзей обратно в Митгартр. Потом Ури сможет привести вас сюда. Тогда мы с вами обсудим полномочия, которые я собираюсь дать вам.

Я помотал головой и обратился к Свону и Гарваону:

– Вы оба появились слишком поздно, чтобы я мог объяснить все, здесь происшедшее. Вы видели драконов?

– Одного, – сказал Свон. – Синего дракона, очень большого. Но он улетел. Я не знаю, куда он делся.

– Он здесь! – выпалила Этела, вместе с Линнет и Вилом выходящая на берег вслед за Таугом и Гильфом. – Вот он!

– Да, он здесь, – сказал я Свону и Гарваону. – Но многого другого – кораблей и рыцарей, которых вы видите, – здесь нет. – Я вложил Этерне в ножны, и сразу стало ясно, что рыцари Меча со своими судами являлись лишь иллюзией, порожденной сверканием волн в ярком свете. – Сэр Свон.

Свон казался встревоженным и слегка испуганным, но он кивнул, показывая, что слушает меня.