voprosy masteru 5 (СИ)

Сейчас, открывая его книги и пробегая строки из них глазами, она вспоминала, как еще вчера, поднявшись по маленьким ступеням беседки, узрела то, что и он: нити, связующие нити ... Зеленые, голубые нити! Они были порваны и лежали, постепенно исчезая, на мраморном полу. На местах разрывов виднелись алые пятна.

Вчера она убежала оттуда, испугавшись. Но сегодня поняла, что от этих ведений не убежать, теперь от этого нет спасения. Куда бы она теперь ни кинула взгляд, везде были цвета! Дом был цветным, небо трещало по швам, розы меняли свой цвет от фиолетового до красного...

В сотый раз, вспомнив все события, происходившие после его отъезда, она была полна отчаянья и расплакалась, усевшись в его кресло.

- Сколько можно, Генрих! Вернись! - шептала она. - Вернись, прошу!

Вскоре Элизабет уснула, а проснулась оттого, что за окнами раздался грохот; началась гроза. Ливень хлестал в окна.

Она вышла из комнаты и уже практически спустилась по длинной лестнице вниз, чтобы снова сесть у камина и в тысячный раз заниматься только тем, чтобы оплакивать свою судьбу, как вдруг... услышала звук открывающейся входной двери.

- Добрый день,- Генрих учтиво поздоровался с ней, и, сняв плащ, небрежно бросил его на стул.

- Анри! Где вы были так долго? - Голос ее дрожал.

Он молча вынул шпагу из ножен и закрепил ее на настенном панно для оружия.

- Анри! Где вы были?

Генрих присвистнул:

- Вы так ласковы сегодня! Стоило уезжать почаще.

- Я лишь спросила, где вы были.

- Скоро узнаете. Нам предстоит сложный разговор. Серьезный разговор, Элли.

- Говорите же.

Он налил себе вина. Изучающе смотрел на нее, пока пил, и, наконец, произнес:

- Вы отлично выглядите сегодня. Принарядились, празднуя мой отъезд?

- Как вы можете так говорить?

-Я еще и не так умею,- он развел руками,- но еще что-то большее сказать не в силах. Предлагаю вам самой прогуляться до садовой беседки и посмотреть.

- Что там?

- О! -Генрих рассмеялся,- Вам понравится. Ну же, вы получите приятный сюрприз и избавите меня от необходимости что-то объяснять. Я прошу, Элизабет, избавьте меня от нее. Мне невыносимо это делать, - его рука прошлась по волосам,- Прошу.

Она подумала и решила настоять на своем:

- Что там? Я не собираюсь никуда идти, я хочу услышать это от вас.

Стакан полетел в стену и, разбившись, разлетелся на мелкие осколки, выплеснув остатки спиртного на пол.

- Я надеялся, что разговор будет легким! Почему вы просто не можете послушать меня и пойти в беседку? Вам все станет ясно.

Она отрицательно помотала головой и он продолжил:

- Ладно, хорошо. Элизабет, я отказываюсь от вас. Я был не прав с самого начала и потратил слишком много ваших сил на борьбу с теми чувствами, с которыми вы не должны были бороться изначально. В своем стремлении добиться вашей любви я проиграл. И я так больше не могу. Я устал. Я сдаюсь,- прошептал он, наконец.

- Вы отказываетесь от меня?

- Ради вашего же блага я обязан это сделать. Да и ради своего тоже. Так будет лучше.

- Как вы можете так говорить... Так не будет лучше, так просто не может быть лучше!

- Элизабет, ступайте в беседку.

Она упрямо помотала головой:

- Я никуда не пойду. Вы же не собираетесь выгнать меня под дождь?

Он усмехнулся:

- Да, вы правы. Проклятый дождь, быстрее бы он закончился!

- Пусть он не заканчивается! - воскликнула она.

- Ах, вот как? Ну, что ж. Неужели вы думаете, что я не способен сейчас, в этот момент сделать ваше пребывание здесь невыносимым? Одумайтесь! И ступайте в беседку.

- Нет.

- Там... Чартер.

- Мне все равно, кто там.

- Он ждет вас.

- Мне все равно.

Он удивленно посмотрел на нее:

- Хорошо. Видимо, я своим отъездом сильно взволновал вас и вы плохо спали сегодня. В связи с этим плохо соображаете. Поэтому на правах вашего пока еще мужа, прошу: доверьтесь мне. Я знаю, что вам нужно. И раз вы не собираетесь никуда идти, то наш с вами разговор, который должен был состояться по моим планам чуть позже,- он поморщился,- после того, как два любящих сердца обретут друг друга вновь... Предлагаю тогда поговорить обо всем сейчас, - он жестом пригласил ее в кресло, стоящее у камина, сам же устроился в таком же напротив нее.

- Итак...,- начал он и в его глазах сверкнул странный огонь,- прошу вас не перебивать меня. Каждое слово требует от меня неимоверных усилий, мне трудно говорить. Я... намереваюсь скоро исчезнуть. Просто примите это как факт.

- Да как я могу это...

- Не перебивайте. У меня есть несколько просьб к вам. Прежде чем исчезнуть, я оставлю завещание на ваше имя, все останется вам: дом, состояние. Но я не хочу, чтобы ваш... хм, друг унаследовал их после вашей свадьбы...

Его прервал ее нервный смех:

- Какой свадьбы, де Бурье?!

- Я не сомневаюсь, что в скором времени вы снова выйдете замуж, траур носить по мне вам не придется, обещаю. Я сделаю соответствующую пометку в завещании...

Она вскочила, он тоже.

- Как вы можете вот так... - она не договорила и побежала к двери, намереваясь выбежать на улицу.

- Элли! Остановитесь! Там же дождь. - он без труда остановил ее и вновь усадил в кресло.

- Да что с вами такое! - Он сменил свой тон на более ласковый. - Элли, мне очень трудно сейчас.

- Мне тоже! Неужели вы думаете, что я смогу легко отнестись к вашему уходу?! - слезы лились из ее глаз, губы дрожали.

- Вы должны. Когда-нибудь вы будете счастливы благодаря этому.

- Вы самый глупый, дурной и ненормальный! Разве я смогу без вас?!

- Прекратите, вы все испортите! -дрожащей рукой он прошелся по мокрым, еще не высохшим после дождя, волосам.

- Пожалуйста, бросьте ваши игры! Я иначе не выдержу и сойду с ума, Анри, умоляю, прекратите говорить весь этот вздор,- она обхватила голову руками и раскачивалась в кресле, как болванчик.

Он налил ей вина, поднес бокал, подождал, когда она отопьет несколько глотков и продолжил:

- Элизабет, я не играю с вами. Я всегда был с вами предельно честен и откровенен.

- Обнимите меня. Я прошу.

Он снова встал с кресла и отошел на несколько шагов от нее, и его слова зазвучали уже с другого конца комнаты:

- На чем я остановился...? Ах, да! Завещание. Все бумаги будут храниться у Лувиньи. Но я прошу: не разгоняй прислугу. Я хочу, чтобы они оставались здесь всегда, именно эти люди. Присматривай за садом - в нем душа дома де Бурье. - он заговорил быстро, словно торопился куда-то. Если не будет его, то тут все умрет тоже.

- Если не будет вас, то тут все умрет... - тихо произнесла она.

- Что?

- Тут все умрет без вас..., и я - тоже.

- Элли, прекратите, вы делаете только хуже!

Она поднялась с кресла и сделала несколько шагов в его направлении, теперь их отделяли друг от друга всего лишь пара метров.

- Не затыкайте меня! Если вы умрете, то я тоже,- она странно улыбнулась и залпом допила бокал, стараясь набраться смелости, чтобы озвучить главные слова. - Неужели вы не видите, что я люблю вас?

Генрих расхохотался.

- Элизабет, это смешно!

- Так смейтесь.

- Я не верю в это!

- А мне не нужно, чтобы ты верил. Я это знаю.

- Элизабет, прекратите!

- Люблю!

- И давно ли, моя дорогая? - он все еще смеялся.

- Я поняла это, когда вы уехали. Я проснулась, а вас не было...

- Проклятый дождь, быстрее бы он закончился! - воскликнул он.

- Нет. Он не закончится. Потому что он нужен сейчас. Нам нужна стена из дождя, верно? Нужна, чтобы остаться наедине и сказать о главном.

Он схватил ее за плечи и встряхнул, словно куклу:

- Элизабет, опомнитесь! Так не честно. За что вы ударяете по самому больному?! Чем я это заслужил?

Она улыбнулась:

- Я люблю тебя.

- Я тебе не верю.

Все происходящее было похоже на полный бред, больший бред, чем материализация его чувств, большее сумасшествие, чем любое из сумасшествий. Чем чаще она повторяла "Я люблю тебя", тем отчетливее он чувствовал, как в нем растет надежда. Только снова не поверить! Только удержаться и не поверить! Затоптать ее на корню, разбить, разнести в пух и прах! Чтобы больше не смела обманывать.