Девять принцев Амбера .Тетралогия

— Я давно уже почувствовал, — прошептал он, — что за нами кто-то крадется. Но сейчас он где-то потерялся за всеми этими поворотами и изгибами ручья.

— Наверное, мне стоит немного пройтись и посмотреть.

— Нет, может, мне это почудилось. Просто превосходный денек, а тут многие любят погулять. Я просто подумал, что если обождать несколько минут, то он или появится здесь, или мы будем знать, что он пошел по другой тропинке.

— А ты мог бы его описать?

— Нет. Я видел его мельком. Не думаю, что нам стоит слишком тревожиться. Просто твоя история заставляет быть немного осторожнее… или заражает параноидальным синдромом. Не знаю только, что именно проявляется в данном случае.

Я вытащил трубку, набил ее, раскурил. И мы стали ждать. Ждали минут пятнадцать или около того, но никто так и не показался.

— Ложная тревога, — сказал, наконец, Билл, поднимаясь и потягиваясь.

— Да, очевидно так.

Билл вновь двинулся вдоль берега. Я догнал его и зашагал рядом.

— Кроме того, меня тревожит эта леди по имени Ясра, — продолжал он нашу беседу. — Ты говоришь, что она, судя по всему, переместилась в комнату с помощью Карты и что во рту у нее имелось жало, яд которого тебя на время отключил?

— Точно.

— И ни с чем подобным ты раньше не сталкивался?

— Нет.

— А какие у тебя предположения?

Я покачал головой.

— И почему именно Вальпургиева ночь? Я могу понять, что определенная дата имеет огромное значение для психа, и что приверженцы примитивных религий уделяют особое внимание точке смены времени года, но «Н» кажется слишком хорошо организованным, чтобы быть просто ненормальным. А что касается остальных…

— Мелман считал, что это важный день.

— Да, он был причастен к оккультизму. Было бы удивительно, если бы он не упомянул этого — неважно, стоит за этой датой что-то или нет. Он признался, что это его собственный домысел, и его хозяин ничего специально об этом не упоминал. Но ты должен разбираться в подобных тонкостях. Так вот, если кто-то хочет прикончить тебя или человека твоей крови, то дает ли данный день — и только этот день в году — ему какие-то преимущества?

— Если и дает, то я о них никогда не слышал. Я, конечно, о многих вещах не имею понятия. Я ведь моложе всех наших. Но в каком направлении ты думаешь в этом случае двигаться? Ты говоришь, что это едва ли нормальный убийца, но и идея Вальпургиевой ночи тебе тоже не кажется подходящей.

— Не знаю. Просто я размышляю вслух. Оба предположения кажутся мне шаткими, вот и все. Кстати, во французском Иностранном Легионе в этот день, тридцатого апреля, всем давалась увольнительная, чтобы они смогли напиться, и еще пару дней им выделяли потом, чтобы успели опохмелиться. Это годовщина битвы при Камероне, один из их самых больших триумфов. Но едва ли это имеет к тебе какое-то отношение.

— А почему вдруг сфинкс? — неожиданно поинтересовался Билл. — Карта, которая переносит тебя в определенное место, где предстоит обмениваться тупыми загадками или, в противном случае, тебе откусят голову?

— У меня сложилось впечатление, что именно на это и был расчет.

— Я тоже так думал. Но все равно, очень экстравагантно и весьма эксцентрично. Знаешь, мне кажется, что вообще все эти Карты — особого рода ловушки.

— Вполне возможно.

Я сунул руку в карман, доставая Карты.

— Не надо, — произнес Билл. — Не будем испытывать судьбу. Наверное, было бы лучше пока что их куда-нибудь припрятать. Я мог бы положить их в свой сейф.

Я рассмеялся:

— Нет, благодарю. Сейфы не такие уж надежные укрытия. Возможно найдется способ проверить их без всякого риска.

— Тебе видней, ты специалист. Но скажи, а что-нибудь из Карты не может проникнуть к нам так, чтобы ты не…

— Нет. Таким образом Карты не работают. Требуется концентрация. И немалая.

— Это уже кое-что. Я…

Он снова нервно оглянулся. К нам кто-то приближался. Я невольно сжал пальцы в кулаки.

Затем я услышал, как Билл с облегчением вздохнул.

— Все в порядке, я его знаю. Это Джордж Хансен, сын того парня, которому принадлежит и ферма, и эта земля. Привет, Джордж!

Приближавшийся к нам среднего роста молодой человек со светлыми волосами приветливо помахал рукой. Одет он был в джинсы и спортивную майку с изображением группы «Благодарные мертвецы». Из левого кармана торчала пачка сигарет. На вид ему было чуть больше двадцати.

— Привет, — сказал он, подойдя поближе. — Отличный денек, не правда ли?

— Конечно, — ответил Билл. — Вот почему мы и вышли пройтись, вместо того, чтобы сидеть дома.

Джордж перевел взгляд на меня.

— И я тоже, — улыбнулся он, сверкнув зубами. — Нет, день просто первоклассный.

— А это Мерль Кори, он у меня в гостях.

— Мерль Кори, — повторил Джордж и протянул мне руку. — Привет, Мерль.

Я пожал его руку. Она была немного влажной.

— Знакомое имя?

— Гм… Мерль Кори?

— Ты знал его отца, Сэма Кори.

— Да? — удивился он, но что-то вспомнил и произнес. — Правильно. Конечно.

— Сэма Кори, — повторил Джорджу Билл, бросая мне предупреждающий взгляд.

— Сэм Кори, — пробормотал Джордж. — Сын Сэма! Рад с вами познакомиться! Долго думаете у нас пробыть?

— Несколько дней, — ответил я. — Не думал, что вы были знакомы с моим отцом.

— Отличный человек! — выпалил Джордж. — А вы откуда?

— Калифорния. Захотелось поменять обстановку.

— А куда вы направляетесь?

— Собственно говоря, за границу.

— Европа?

— Дальше.

— Вот это здорово! Я бы тоже с удовольствием попутешествовал.

— Возможно, еще выпадет случай.

— Да. Ну, ладно, я пошел. Приятно вам прогуляться. Рад был с вами познакомиться, Мерль.

— Я тоже.

Он попятился, помахал рукой и ушел.

Я взглянул на Билла и вдруг обнаружил, что он дрожит.

— Что случилось? — удивился я.

— Я знаю этого парня еще с той поры, когда он был малышом. Как ты думаешь, он под воздействием наркотиков?

— Во всяком случае не таких, от которых остаются следы на руках. Я ничего такого не заметил. И слишком «принявшим» он мне тоже не показался.

— Да, но ты не знаешь его так, как знаю я. Он был… совершенно не такой, как обычно. Я назвал твоего отца Сэмом, потому что сразу что-то заподозрил. У него и речь изменилась, и осанка, и походка… Что-то такое неуловимое… Я ждал, что он меня поправит, и уже заготовил шутку насчет преждевременного склероза. Но он не поправил меня. Вместо этого он сам употребил это имя. Он попался. Мерль, я боюсь! Он очень хорошо знал твоего отца. Карл Кори любил, чтобы у него во дворе все было чисто, но был не слишком большим охотником полоть сорняки и сгребать опавшие листья. Джордж делал за него всю работу во дворе, когда еще ходил в школу. И он отлично знал, что твоего отца зовут не Сэм.

— Ничего не понимаю.

— И я тоже не понимаю. И мне все это очень не нравится.

— Значит, он вел себя странно и к тому же следил за нами?

— Я в этом уверен. Слишком много совпадений, учитывая твой приезд.

Я повернулся:

— Пойду за ним и все выясню.

— Нет, не надо.

— Я ему ничего не сделаю. Есть другие способы.

— Пусть он лучше думает, что провел нас. Это может заставить его сказать или сделать что-то, что его выдаст. С другой стороны, то, что сделаешь ты, пусть даже применив волшебство, может его вспугнуть, и он заподозрит, что его раскусили. А это нам ни к чему. Пусть уж все идет как идет, и будь благодарен, что ты теперь предупрежден.

— Ты прав, — согласился я. — Это разумно. Ладно, пусть будет по-твоему.

— Давай-ка отправимся домой, а потом поедем завтракать в город. Я хочу заехать в контору, взять почту и кое-кому позвонить. В два часа мне необходимо встретиться с клиентом. Ты тем временем можешь взять машину.

— Отлично.

Пока мы, возвращаясь, шли вдоль берега, я кое-что обдумывал. Биллу я рассказал не все. Например, не было причины сообщать ему о невидимой удавке-проволоке, обвивавшей мое запястье. Одно из достоинств этой проволоки заключалось в том, что она предупреждает, если замышляется что-то недоброе по отношению ко мне. Так было с Люком почти два года назад, пока мы не стали друзьями. Каковы бы ни были причины необычного поведения Джорджа Хансена, Фракир не подал мне знака. Смешно, конечно, но что-то в его манере говорить, в том, как он произносил слова, казалось мне знакомым. Пока Билл занимался после ленча своими делами, я воспользовался его машиной и немного прокатился. Я направился туда, где мой отец проживал несколько лет назад. Хотя я когда-то и бывал там несколько раз, но никогда еще не заходил в сам дом. Наверное, как мне сейчас кажется, потому, что не было для того стоящей причины. Я остановился на обочине дороги и посмотрел на дом снизу. Билл рассказал, что сейчас в нем проживает молодая пара с детьми. Об этом я и сам мог догадаться по разбросанным во дворе игрушкам. Мне захотелось узнать, что это такое — детство в таком доме. Возможно, я тоже мог бы вырасти в нем. У дома был опрятный, ухоженный и даже веселый вид. Я подумал, что люди эти, должно быть, счастливы. И еще я подумал об отце, где может он сейчас быть, если только он еще среди живых. Через его Карту с ним никто не мог связаться, хотя факт этот ничего особенного не доказывал. Существует ряд способов, которыми можно заблокировать посылку через Карту. И один из таких способов он и применил, хотя думать об этом не хотелось. Ходили слухи, что отец сошел с ума во Дворе Хаоса — подействовало проклятие, наложенное моей матерью, и что сейчас он бесцельно скитается среди Отражений. Мать вообще отказалась со мной разговаривать на эту тему. Другие говорят, что он скрылся в собственной вселенной и не вернулся оттуда, что вполне можно вывести из зоны досягаемости через Карту. Третья версия гласила, что он просто исчез в какой-то момент после того, как покинул Двор. Некоторые мои родственники утверждали, что сами видели, как он покидал Двор после своего краткого пребывания там. И были еще такие, что встречали его потом в самых разных местах, весьма удаленных друг от друга, и встречи эти неизменно говорили об изменившемся характере, о странном поведении. Он вел себя чудаковато, если не считать хуже. Один из очевидцев рассказывал мне, что видел отца в компании с немой танцовщицей, с которой он путешествовал и общался на языке знаков. И сам он тоже не был склонен к разговорам. Другой описывал его как громогласного пьяницу, выгнавшего всех из низкого пошиба таверны, чтобы без помех наслаждаться игрой музыкантов. Я не могу поручиться за достоверность всех рассказов. Мне потребовалось изрядно поискать, чтобы наскрести хотя бы пригоршню слухов. С помощью вызова Логруса, я также не мог его обнаружить, хотя и пробовал множество раз. Конечно, если он и в самом деле был очень уж далеко, то концентрация моей воли могла оказаться просто недостаточной. Другими словами, никаких достоверных сведений об отце у меня не было, как не было ни малейшего понятия, где, черт побери, находится он сейчас. Я сильно жалел об этом, потому что единственная настоящая наша встреча произошла за пределами Двора Хаоса в день битвы Падения Лабиринта, когда он рассказал мне длинную историю своей жизни. Этот день перевернул все мое существование. Я принял решение покинуть Двор, чтобы искать знания и опыт в мире Отражений, где так долго жил отец. Я чувствовал потребность получше узнать этот мир для того, чтобы лучше понять отца. И вот сейчас, когда, я чего-то в этом достиг, отца со мной уже не было, чтобы мы могли продолжить наш разговор на равных. Мне казалось, что вскоре я смогу испытать новый способ поиска. И вот теперь, когда проект «Колесо-призрак» практически был в стадии воплощения, мне свалилась на голову первая навозная лепешка. Следуя заранее продуманным маршрутом, я должен был завершить свое путешествие у Билла. И через месяц или два планировал направиться в мой приют-аномалию для окончательного завершения работы, чтобы приняться потом за новую. А сейчас… захлестнули другие дела. Сначала нужно разделаться с ними, и только тогда я смогу продолжить поиски. Я медленно проезжал мимо дома. Сквозь открытые ворота доносилась музыка. Нет, лучше не знать, что там внутри. Иногда маленькая загадка предпочтительнее знания наверняка. Вечером этого же дня я сидел на крыльце с Биллом. Мы только что пообедали, и я размышлял над тем, что еще стоит ему рассказать. Поскольку я все время отмалчивался, он начал разговор сам. Вернее, продолжил.