Невидимые знамена (СИ)

Шура молча кивнула: та ведь сама догадалась, уже не отопрешься.

– Обещала молчать? – женщина усмехнулась. – Ну, тогда рассказывай всем про водяного бегуна. Тиррук вроде поверил, а Джамдиру не до того. Только знать бы, какие-такие люди в Брогайхе живут, а? Или не люди?

Девочка неопределенно пожала плечами.

– Ну, похоже, тайны свои они крепко блюдут, раз о них никто ничего толком не слышал и не видел, кроме тех, кто сюда ходит, а они молчат, как заговоренные, – вздохнула Нитмайя. – Раз так, молчи и ты. Коли они тебя приютили, накормили и из болот вывели, должно быть, зла в них нет… Хотя и нам бы помочь могли!

Нитмайя поднялась на ноги, а Шура вздохнула с облегчением. Отмалчиваться она умела, но что делать, если пристанут с ножом к горлу? И очень может статься, не в переносном, а самом что ни на есть прямом смысле!

Кусты снова затрещали, показалась высокая фигура Джамдира, а вперед него, спотыкаясь, выбежал Саша.

– Шурка! Шурка-а!.. – забыв о том, что мужчинам плакать неприлично, он кинулся к ней, полез обниматься. От него несло болотной тиной, и Шура поспешила отстраниться, пока он всю ее не перемазал.

Очки его криво висели на одном ухе, одно стекло треснуло. То ли уронил, то ли еще что.

– Шурка, я думал, ты утонула! – размазывая слезы, тараторил Саша. – Пропала и всё, а они не хотели возвращаться тебя искать! Я говорю, а вдруг она просто отстала и заблудилась, вдруг еще живая, а они говорят – надо идти, надо идти, ты для нас важнее! Представляешь?

– Представляю, конечно, – хмыкнула Шура. «Они» – это, наверно, Джамдир. А может, и командир поддержал, что ему до чужой девчонки! – Нет, Семенов, я-то живая. А вот Одноглаз утонул…

– Вот так дела! – дернулась Нитмайя. – А я всё надеялась – вдруг вы с ним вдвоем, он хоть глуповат, но в обиду бы тебя не дал… Как же так вышло?

Пришлось рассказывать. Шура опустила лишь одну деталь – свой окрик. По ее словам теперь выходило, что она вышла на берег как раз в тот момент, когда Одноглаз оступился и упал, а из трясины высунулось какое-то чудовище и уволокло его.

– Как жаль, – произнес Джамдир, молча стоявший поодаль, – он был верным слугой, но, увы, слишком неуклюжим! Тебе же и впрямь повезло, дитя мое, если всё так, как поведал мне Тиррук!

– Ага, так, – ответила Шура и уклонилась, когда маг протянул руку, потрепать ее по волосам. И из неприязни, и из-за того, что рука была грязной.

– Ты обижена? Но ты ведь понимаешь, мы не могли терять время и искать тебя в этих болотах! – мягко произнес тот. – Мы и так слишком долго шли…

– Потому что кое-кто возомнил себя великим знатоком Брогайхи, – пробурчала Нитмайя.

– Да что вы, ничуть я не обижена, – сказала Шура. – У вас важная миссия, всё такое, Избранный вон зарёванный… А я что? Я ничего!

– Хорошо, что ты это осознаешь, – кивнул Джамдир и отошел, то ли не уловив издевки, то ли великодушно проигнорировав.

– Шурка, ты не отставай больше, – прошептал Саша, держась за ее руку. – Что я тут один делать буду?

– У тебя вон маг есть, – резковато ответила она.

Тоже мне, Избранный, не мог на своём настоять! Хотя, конечно, они всё равно бы ее не отыскали: к тому времени, как Шуры хватились, она уже ужинала у Куа-Тан. Чего доброго, еще кто-нибудь бы погиб! Хватит с неё и Одноглаза, пусть даже болотница и уверяла, что девочка не виновата…

– Да ну его, я его боюсь! – жарко зашептал Саша ей в самое ухо. – Он такие страшные вещи рассказывает, и то я должен сделать, и это, а сам всё пугает тёмными магами! Я такого наслушался, что спать не могу! А уж на болоте и вообще… еще лягушки эти орали целыми ночами!

Шура прикусила губу – видно, и отряд слышал песни куакки…

– А ты думал, Избранным быть просто? – спросила она. – Дадут тебе волшебный меч, ты сразу станешь круче всех и пойдешь врагов мочить? Потом финальная битва с главным боссом, и мир у твоих ног, так, что ли?

– Ну… – судя по лицу мальчика, мечтал он именно об этом.

– Добро пожаловать в реальный мир, – процитировала Шура близко к тексту, радуясь в глубине души: может, теперь Сашка хоть немного отлипнет от Джамдира? – И не дрейфь!

– Тебе легко говорить… – буркнул он. – Не тебе же за Вещью идти!

– А ты один собрался? – хмыкнула девочка.

– А…

– А мне тоже интересно, – отрезала она. Вообще-то, она предпочла бы пересидеть это время в Брогайхе, но… С великих магов станется ведь задурить Сашке голову, а она у него и без того дурная! Наделает глупостей, и что тогда? – Так что не избавишься ты от меня, Семенов, не надейся! И, кстати, очки протри, они у тебя все в грязи!

– Это я упал, – сказал он уныло. – Они свалились прямо в болото, еле поймал. И стекло треснуло…

– Запасные у меня, – напомнила Шура. – Но с твоей неуклюжестью… Ходи пока в этих, а то и вторые раскокаешь. А чинить их тебе маги не нанимались, так, что ли?

– Ну… – протянул Саша. – Тут нельзя колдовать. Это как сигнальную ракету пустить – «тут Джамдир!». А мало ли, кто тут бродит…

– Ясно… – вздохнула Шура.

Куда яснее, магия подходит только для великих дел, а для починки разбитых очков – не годится!

9. Холм

Еще несколько дней отряд провел в пути, выбираясь из леса, но наконец деревья расступились, и Тиррук радостно произнес, глядя вперед:

– Смотрите-ка, как удачно вышли! Уже холмы видать, до места рукой подать!

Шура обрадовалась было, но это «рукой подать» растянулось еще на неделю. Правда, теперь они не прятались по кустам и оврагам, шли по дороге, заходили в деревушки, где к Джамдиру относились с неизменным почтением, а путешественников потчевали самым лучшим, что могли отыскать, и на ночлег разбирали по домам. Признаться, ночевать в крестьянском доме Шуре понравилось куда меньше, чем у той же Куа-Тан: вроде стены и потолок есть, а всё же не то! Душно, дымно, народу полно – все в одном большом помещении спят, – кто-то храпит, кто-то стонет во сне, кто-то шумно чешется… По правде говоря, Шура боялась подцепить блох или еще что похуже, а потому стала ночевать с Нитмайей во дворе, вроде как за возилами помогала присматривать. Смотреть за смирными животными особой нужды не было, они и без привязи никуда не уходили, но под открытым небом девочке дышалось легче. К тому же одежда из травы кьян прекрасно грела даже и в холодные ночи. Шура, правда, все равно натягивала одеяло: не хотела, чтобы кто-то задумался, отчего это она вдруг сделалась нечувствительна к холоду!

Одежда эта очень ее занимала, а рассмотреть ее толком никак не получалось – слишком много народу было вокруг. Урывками она увидела все-таки, что плетение стало еще плотнее и будто тоньше, а еще трава кьян поменяла цвет: если на Куа-Тан она была буро-зеленой, то теперь приобрела телесный оттенок. Если не приглядываться, то и не заметишь! Когда Шуре взбредало в голову по жаре скинуть куртку и закатать рукава дареной рубашки, то трава кьян, словно откликаясь на ее желание, пряталась, как-то ужималась, не показывалась остальным, что девочку вполне устраивало. А еще одёжка куакки в самом деле избавляла от неприятных запахов: даже после целого дня ходьбы Шура не чувствовала уже ставшего привычным желания как следует искупаться. Ей даже приходило в голову, что трава кьян питается потом и другими выделениями. Интересно, лягушки (или кем там являются куакки) потеют? Увы, ответа она не знала, а потому не стала забивать себе голову такой чепухой…

Местность неуклонно повышалась, стали попадаться холмы – сперва невысокие, затем всё выше и выше. Отряд взбирался на них, и с каждой такой вершины можно было увидеть будто бы застывшие зеленые волны – это земля бугрилась поросшими лесом и густой травой холмами.

Здесь – а это, очевидно, были земли Светлых, – Джамдир уже ничего не сторожился, мановением руки разжигал костер, разгонял свирепствуюзих комаров, а однажды даже заставил забить родник, когда они никак не могли отыскать ручья, чтобы напоить возил. Саша приободрился: очевидно, странствия в диких землях и страшных болотах его вовсе не вдохновляли, а вот путешествовать с комфортом ему нравилось. К Шуриному великому огорчению, он очень быстро позабыл собственные слова и вновь начал липнуть в Джамдиру, а тот и рад был стараться! Девочке порой доводилось услышать байки, которыми маг потчевал ее приятеля, и она всякий раз начинала злиться. И такие эти Тёмные, и сякие, и страшные-ужасные, и на голову нездоровые, и вообще уроды все, каких поискать, как их земля-то носит! Так и подмывало спросить: если все они безумные уродцы, так что же до сих пор их по одному не перебили? Даже и с поддержкой Вещи? Уж неужели не могли найти способа подловить одного, другого? Ясное дело, Джамдир нагнетал обстановку, чтобы Сашка получше проникся важностью своей миссии! Только это прошло бы с каким-нибудь прославленным воином, а семиклассника Семенова пугало до дрожи… Он, конечно, старался этого не показывать, но и от Джамдира, судя по всему, не отходил не потому, что тот ему сильно нравился, а потому, что думал – маг сумеет его защитить, случись что!