Ученица волхва

Арсений пожал плечами, мол, сиди, мне все равно. Когда все расселись по своим местам, пан Богдан, сидевший до этого за своим столом, поднялся, оглядывая класс сквозь прорези своей золотой маски на лице. Маску он носил всегда, как рассказывали старшие ученики. Что-то у него было с лицом — то ли несчастный случай, то ли авария. Никто не знал. Но пан Богдан и без маски был не красавец — сгорбленный, низкорослый. Создавалось впечатление, что его всегда что-то тянет к земле. Что-то, о чем он предпочитает не распространяться.

— Да торжествует свет, — медленно проговорил пан Богдан.

— Да сгинет тьма, — хором откликнулся класс. Арсений увидел, как новенькая вцепилась в стол и костяшки ее пальцев побелели — нервничает.

— Приступаем к проверке домашнего задания, — объявил пан Богдан, выйдя из-за стола, и тут же пещера наполнилась шелестом страниц, звяканьем и бульканье склянок, шепотом и бормотанием учеников, спешно повторяющих заклинания.

Пан Богдан постоял немного у стола и пошел вдоль рядов. У стола, где сидела новенькая, он остановился и тихо, как будто про себя произнес:

— Новенькая…

— Н-новенькая, — заикаясь, подтвердила Горностайка.

— Дай взглянуть на твой пергамент! — голос пана Богдана вдруг стал резким.

— Какой пергамент? — удивилась новенькая.

— Пергамент, который лежит у тебя в сумке, — чуть склонившись, словно в насмешливом поклоне, сказал пан Богдан.

— У меня в сумке ничего не лежит, — Горностайка, похоже, ощущала себя полной дурочкой. Она в растерянности огляделась по сторонам, моля о помощи.

— Ты уверена?

Сумка девчонки, до этого висевшая на спинке стула поднялась в воздух, и, помахивая ремнем, перевернулась. Молния расстегнулась, и из сумки на парту выпал пергамент, скрученный в трубочку и перевязанный бордовой лентой.

Пан Богдан взял пергамент, развернул и стал читать. Наступила полная тишина. По лицу Горностайки было видно, что мысленно она обзывает себя самыми нехорошими словами за то, что до этого не удосужилась заглянуть в сумку.

Тем временем, пан Богдан щелкнул языком и свернул пергамент, не спеша отдавать его ученице.

— Где твоя книга учебная? Оборудование?

— Оборудование?

Пан Богдан медленно наклонился к новенькой так, что ее бледное лицо и его маска чуть не соприкоснулись.

— Никогда. Не переспрашивай. Заданный. Вопрос, — четко, выделяя каждое слово, произнес он.

— Мне не выдали оборудования, — чуть не плача, призналась новенькая.

— Это не мои проблемы, — пан Богдан резко развернулся и снова пошел к столу, помахивая пергаментом. — До обеда посидишь так. Но потом постарайся, чтобы в следующий раз ты пришла ко мне на урок с оборудованием и книгой учебной. Не знаю, как ты все это раздобудешь, это опять же не мои проблемы. Тебе все ясно, Горностай?

Новенькая заметно побледнела и медленно кивнула.

«Вот гад! — подумал Арсений, на всякий случай скрестив пальцы на руке, чтобы его мысли нельзя было прочесть. — Ведь все знают, что это он должен выдавать оборудование! А целая стопка книг учебных у него в столе лежит!»

Когда прозвенел колокол, объявляя первую перемену, и пан Богдан задал прочесть целых три параграфа, у Киры сложилось окончательное мнение, что знакомство с милейшим учителем зельесваривания — далеко не то, о чем она мечтала все свои тринадцать лет. Из пещеры она вылетела самой первой, желая поскорей покинуть это жуткое место со страшным коридором.

В лифт набилось немало человек. Можно было, конечно, воспользоваться лестницей, но для этого почему-то надо было спрашивать разрешение у пана Богдана, а общаться с ним не улыбалось никому.

— Ну что, Горностайка? — спросила одна девица с темными волосами, соб-ранными в высокий хвост — кажется, ее звали Тина Соболь. — Как тебе первый урок?

— Лучше не бывает, — покривила душой Кира и отвернулась к стене.

— А вот врать не надо, — нахмурилась Соболь, кладя руку ей на плечо. — У нас вранья не любят.

— Протестую! — в разговор вклинилась худощавая курносая девчонка с длинными косами. На носу у нее сидели круглые очки в толстой оправе. — Она не врет, она иронизирует!

— Да ну тебя! — отмахнулась Тина.

Дверцы лифта разъехались, впустив в тесную кабинку свет. Кира вышла, влекомая потоком ребят и остановилась возле узкого решетчатого окна, в которое ель просовывала мохнатую заснеженную лапу. Надо было как-то раздобыть оборудование и книгу учебную, но как? К кому обратиться за помощью?

«К пану Мирону, — почему-то подумала Кира, вспомнив вчерашний день. Также ей вспомнилось и тот инцидент в библиотеке. Девушка задумалась, пошла по коридору, а через минут пять сама не поняла, как оказалась в Красной гостиной, возле двери своей комнаты.

Красная гостиная была полна народу. Кто-то просто сидел у камина, кто-то лихорадочно листал учебники.

— Эй, Горностайка! — неожиданно услышала Кира и обернулась. Какой-то кудрявый мальчишка за дубовым столиком призывно замахал рукой. — Тебе тут посылка.

— Посылка? Мне? — удивилась Кира.

— Ну, если ты — Горностайка, то тебе, — пожал плечами мальчик.

В недоумении, Кира подошла ближе. На столе лежала небольшая картонная коробка, перевязанная бечевкой. На крышке было выведено черными чернилами: «Красная гостиная, Кире Горностай».

«Что бы это могло быть? — с опаской подумала Кира, потянула за бечевку и сняла крышку. В коробке оказалось целый набор разнообразных колбочек, склянок и флаконов. На дне лежал толстый потрепанный учебник и плоская красная коробочка.

«Это же оборудование! — догадалась Кира. — Интересно, кому сказать спасибо?»

— А кто передал? — спросила она у паренька, позвавшего ее за посылкой.

Тот поднял голову от большого исписанного листа.

— Я-то откуда знаю? — недовольно спросил тот и снова уткнулся в свой лис-ток. Кире стало интересно, что он там пишет Она положила коробку на стол и встала на цыпочки, вглядываясь в прыгающие буквы.

Кира с удивлением приподняла светлые брови.

— Мило, — вырвалось у нее.

Мальчишка резко поднял кудрявую голову и вперил в Киру свирепый взгляд.

— Правда мило, — Кира попыталась улыбнуться, но мальчишка уже тяжело поднялся, порвал листок со своим творением, смял и швырнул в огонь.

— Банальщина! — с презрением фыркнул он. — Банальщина и больше ничего!

С этими словами он гордо поднял голову и удалился, спотыкаясь о вытянутые ноги ребят.

— Какие тут все нервные, — пробурчала Кира, осторожно присаживаясь на место мальчишки возле камина. Она вытащила из коробки книгу учебную, повертела ее и отложила в сторону. Потом открыла крышку маленькой красной коробочки и чихнула от облачка пыли. Внутри оказались маленькие полотняные мешочки с порошком, сухими листиками и мелкими веточками.

— Привет, Кэт! — послышалось с дивана.

— Привет-привет, — ответил томный голос с нарочито-растянутыми гласными.

Кира нехотя оторвалась от изучения красной коробочки и подняла голову. К ней, с книгой учебной в руках, приближалась невысокая девчонка с необычной прической — хвосты, обмотанные вокруг своего же основания.

«Похоже на рожки, — отметила Кира. — Или на кошачьи ушки».

— Привет! — поздоровалась незнакомка, помахивая книгой. — Можно я здесь присяду? Не помешаю?

— Да нет… Садись, — Кира сдернула сумку с соседнего стула.

Девица, шурша широкой юбкой с меховым подолом села. Она была одета в шерстяной свитер, который, однако, только подчеркивал ее стройную изящную фигурку.

— Чего смотришь? — спросила девица но не грубо, а вполне дружелюбно. Глаза у нее были странные — с треугольным зрачком, ярко-зеленые. Кошачьи.