Ветер перемен (СИ)

— Здесь магии нет, — усмехнулся Родион и кажется, вздохнул облегченно.

— Наверно нет, — рассмеялся пассажир, — вот, представь себе человека, чье ощущение и тактильное и слуховое, многократно превосходит твое. Для так называемого раппорта, ему нужно будет лишь настроиться на тебя и совсем необязательно подходить близко.

— Как?

— Да очень просто. Посмотри вокруг, столько девчонок!

Машина давно стояла на парковке, а они все еще сидели рядом. «Какой долгий разговор получился», — подумал Родион. Радион невольно крутанул глазами по сторонам, напрягся и засмеялся.

— Это рапорт?

— Нет, — произнес пассажир очень серьезно. — Но рапорт, я думаю, это тогда когда, в ответ на твою улыбку, незнакомая девушка улыбнулась, а у тебя осталось ясное ощущение, близкого к ней родства. Это чувство, конечно, проходит спустя минуты, оставляя приятное ощущение, где то в груди…

Глава 1

Вначале услышал биение крови в ладонях, потом осознал, что уже не спит; глаза Родион открывать не спешил. Время еще не пришло. С некоторых пор, эти предутренние минуты пробуждения впустую парень не тратил.

Мысль проскользнула легкой птицей и исчезла, а наблюдатель остался…

Когда–то, кажется уже целую вечность назад, Родион встретил профессора Смирнова. И кто знает, как бы сложилась жизнь парня, если не та встреча? Профессор рассказал о чем–то так хорошо знакомом, казалось бы, забытом, но интуитивно понятном и можно сказать родном. Рассказал и оставил Родика в раздумьях.

Дни–недели, а затем и зимние месяцы парень ходил задумчивым, захваченный мыслями. Он разбирался в рассказанном, но запутался еще больше. Несмотря на многообразие литературы, прочитанной на одном дыхании, вопросов появилось тьма тьмущая. Нигде не давали толковых методик, не было их. Все сводилось к описанию каких–то эффектов, в опытах, как правило, ученых прошлых столетий. А идея зацепила…

Он еще иногда дежурил у драмтеатра, в надежде подвезти странного клиента, поначалу надежда была, все же вспомнились слова диспетчера: постоянный клиент мол, но все оказалось впустую. Его не отпускала мысль, что встреча должна произойти; он надеялся, ждал, читал и пробовал применить прочитанное в жизнь.

Встреча произошла, и как ни странно, виновник затянувшегося ожидания был именно Родик. Как–то копаясь в карманах осенней куртки в тщетной надежде найти случайно затерявшуюся пачку сигарет, парень наткнулся на визитку. Смирнов Егор Павлович — психолог. Профессором его обозвал гораздо позже уже сам Родион, слишком уж образ Смирнова напоминал ему киношных профессоров: манерность, какое–то высокомерие и постоянные поучающие интонации в голосе. Будь–то самый обычный разговор о пьянке в подворотне или нечто большее. И надо вам сказать профессор был в этом дока. Не в разговорах, а в смысле, в пьянках. Любил мужик за воротник закладывать.

Родион, когда в первый раз пришел к нему в гости, обалдел от контраста нарисованной им уже личности и действительности. Проф был под шафе, и это мягко сказано, но что приятно удивляло, прекрасно отдавал себе отчет в том, что пьет и пьет по–черному. И если запой накрывал его с головой, то Смирнов, очень быстро приводил себя в относительный порядок, брал в руки неизменный свой дипломат и отправлялся в отделение наркологии, где уже давно стал постоянным клиентом.

Что тогда удержало Родиона неизвестно, но вот уже как целый год он об этом, ни сколько не жалел.

Вдох–выдох, телу становится щекотно, руки, а затем и ноги наливаются теплом, Родик всматривается в темноту перед глазами, и возникает чувство падения. Проф обещал, что с каждым разом это будет проходить легче, и ни в чем не обманул. Тело просто звенело. Прежде парень и не думал, что каждая мышца может издавать свой неповторимый звук, свои вибрации, тепло…

Проф вводил его в это состояние сам, но это было в самом начале их опыта, теперь же Родик и сам мог задать жару: маятники, пасы руками, стуканье в бубен, чего они не перепробовали. Первые совместные опыты ни к чему не приводили. Родик, как сказал Смирнов, оказался не гипнабелен. Но Егор Павлович оказался человек упрямый или возможно упертый, хотя и подопытный доброволец, на общественных началах дело совершенно незаурядное. Смирнов до денег был большой жмот, и такого рода опыты, конечно, хоть и жаждал провести уже давно, но финансировать из собственного кошелька отказывался на отрез. Теперь Родик занимался отловом якорей, как назвал это сам Егор Палыч.

Выискивал, расставленные психологом блоки и установки парень каждое утро, каждое утро на протяжении вот уже полугода, с тех пор как смог ввести себя самостоятельно в состояние достаточно глубокого транса.

Это превратилось в довольно увлекательную игру. Проф давал во время сеанса гипноза установку, а Родик, ее отыскивал и снимал или старался снять. Если отыскать удавалось а снять нет, то следовал звонок «другу» и проф давал подсказки. Но вот уже пару недель парень наловчился снимать гипноблоки уже без всех этих утренних пробуждений, хоть и продолжал старательно их выполнять: проверяя и контролируя свое состояние.

Вдох–выдох, теперь уже в немного иной последовательности, дабы не расслабить тело, а напротив привести его в рабочее состояние и вперед. Снова работа, а затем к Палычу…

… …

— А-аа, явился, — буркнул Палыч, дыша перегаром, — проходи, чего уставился?

Родион удивился. И чего это проф сегодня не в духе? С утра все нормально было, настроение зашибись, а вечером уже и набраться успел, и протрезветь и, похоже, теперь снова пьет.

— Что случилось Егор Павлович?

— Пью…

«Ну да, не помимо лью», — подумал Родик, но вслух сказал совершенно иную фразу.

— А что за праздник? Вроде не пятница?

— А ведь и верно, — задумчиво свел брови Палыч, — ах, да! Ведь и не праздник, а горе у меня, Родион… Но ты не обращай внимание, чай налей… С работы небось?

Пока пили чай, проф так и не раскололся. Что за повод появился такой горестный? Чай пили в тишине, любил профессор пить чай в тишине, и наверно это правильно…«То–то чай у него такой вкусный», — подумывал парень, наблюдая за муками профессора.

— Рассказывай, чего скешься? Вижу же, накопал новое…

Родик в удивлении покачал головой, вечно этот алкаш на руку вперед видит.

— Я гипноблоки снимаю уже из среднего транса: сидя могу или даже во время ходьбы…

— Да ну, — дернулся проф, но по видимому зря… — А-аа, блин… надо было тебе сразу установку дать, чтобы ты по пути за чекушкой забегал…

Такой вот тупой юмор, это тоже часть харизмы профессора. Он или не умел шутить или не хотел, но если что и говорил, то постоянно не к месту.

— Да ладно Палыч, чего ты как маленький, прими аспирин что ли, — пожимая плечами буркнул Родик и приподнялся. Через пару минут он уже дымил винстон.

— Да, Родя, — проворчал, держа руками голову, Егор Павлович, — сколько гипноблоков снял, а курить никак не бросишь.

— Хм-м, — усмехнулся парень, — а мне нравится. Да и не вредно оно, вон, лет полста назад говорили, что даже и полезно. Дым вдыхаешь, дым выдыхаешь, — комментировал Родя, посматривая искоса, — никотин в кровь всасывается, смолы откашливаются. Где же здесь вред здоровью?

— Ты поживи с мое, — неожиданно твердо проговорил Егор Павлович, — узнаешь. Ладно, заканчивай легкие портить, пошли работать над аурой.

Глаза Родика из обычных темно карих, стали превращаться в лягушачьи, таким было его удивление.

— Э-ээ, над чем, будем работать?

— Не боись, тебя пока что ждет ликбез по вопросам конгруэнтности аур, моя же личная разработка, — шутливо выдавил из себя профессор, — для тебя же старался.

Зная профа и то, что с бодуна ничего хорошего он придумать не мог по определению, Родик сразу же насторожился, но потушил сигарету и последовал за Палычем.

Егор Павлович устроился в единственном кресле, а Родик занял место за столом. Такая позиция, когда парень во время учебы должен ассоциировать себя с хозяином помещения — профессором, должна была, по мнению Палыча, настроить его на рабочий лад.