Гордость, сила и зима [СИ]

Нет, я не вела себя, словно падшая женщина. И приличному обществу меня тоже можно было представить. Однако я абсолютно не находила для себя привлекательными шумные сборища с танцами, которые так должны нравиться дамам. Что сулило будущее? Замужество. Об этом отец неустанно напоминал, он хотел, чтобы обо мне кто-то позаботился. А я хотела быть в состоянии сама о себе позаботиться, хотелось самостоятельности. Главный минус аристократии – неустанный контроль, практически не оставляющий лазеек. Но кто ищет – тот всегда найдет. К чести отца надо заметить, что он тоже не желал, чтобы его дочь была слишком уж изнеженной. Так что у меня имелась иллюзия относительной самостоятельности, например, разрешенные поездки на лошади за территорию особняка. Но под бдительным контролем, который осуществлялся таким образом, что наблюдателей видно не было, но они точно находились где-то рядом.

– … Выезжаем завтра в пять часов вечера! И будь добра, надень что-нибудь поприличнее, – произнеся эту фразу, папа сел за стол и начал перебирать бумаги, всем своим видом показывая, что разговор закончен.

– Куда мы едем завтра? – слегка опешила я. Неужели настолько задумалась, что пропустила какую-то важную информацию?

– Мы приглашены на прием к Райвэнам. Очень кстати, для тебя это прекрасная возможность познакомиться с сэром Уорреном, который тоже там будет, прекраснейшим человеком и моим старым знакомым.

– Надеюсь, с него хотя бы песок не сыпется? А то, что-то подсказывает, что ты будешь активно пытаться меня сосватать этому Уолтеру.

– Не язви! Во-первых, он Уоррен, а во-вторых - представитель одного из древнейших родов, владелец ткацких мастерских, в общем, прекрасная кандидатура для брака.

– Все твои предыдущие «прекрасные кандидатуры» годились мне в дедушки, в лучшем случае – в отцы, – возмутилась я, вспомнив предыдущего ухажера. Тот еще был старикашка – лысый, какой-то плюгавый, с хитрыми глазенками. Все ходил по имению и тянул свои загребущие ручонки к нашим подсвечникам. Помнится, в какой-то из своих визитов к нам он оставил свой зуб в бифштексе. А потом он как-то перестал к нам заглядывать: то ли нашел себе другую невесту, то ли слабительные капли, подмешанные в пунш, пришлись ему не по душе. Согласна, выходка со слабительным больше напоминает детскую проделку, но нужно же было отвадить его как-то. А то во время танца он уже начинал хватать меня отнюдь не за талию. Воистину говорят – седина в бороду, демон – в ребро!

– Да, и будь добра, не подсыпай больше ничего никому. Это негативно может сказаться на твоей репутации. Страшное дело, пообщавшись с Валерией Прайд, мужчины потом не могут расстаться с уборной! Согласись, не самый приятный слух. До ужина, дочка.

Да, еще пара баллов к проницательности. Интересно, сам догадался про капли или все-таки кто-то из слуг нашептал? Еще один минус аристократии – слуги, которых не всегда видно. Но которые видят тебя.

Вернувшись от отца, первым делом направилась в ванную, где провела почти целый час. Когда вода окончательно остыла, я вылезла из бадьи и кинула в нее серебристый кристалл, который мгновенно впитал воду. Все-таки, какое удобное изобретение – магические кристаллы! Нужно нагреть воду? Пожалуйста, красный кристалл к вашим услугам. Желаете охладить? Воспользуйтесь синим, соответственно. Удовольствие это было, конечно, недешевое, но потраченные деньги того стоили.

Я надела заранее приготовленный халат и подошла к полочке с различными флаконами и пузырьками. Где-то среди них лежала расческа. Точнее, лежала бы, будь я аккуратной девушкой. Еще одна иллюзия самостоятельности – спорами и уговорами мне все-таки удалось убедить слуг ничего не перекладывать в моей комнате. Уборку они должны были осуществлять, огибая предметы. Моя бы воля – вообще бы никого не пускала и лично бы прибиралась. В конце концов, я не белоручка. И прекрасно знала, с какой стороны швабру держать. Сколько раз тайком заметала осколки от разбитых ваз и перевернутых горшков с цветами.

Прислуга, кстати, давно смирилась со странностями господской дочки и перестала цепенеть, обнаружив меня, допустим, под диваном пятой точкой вверх, когда я искала какую-нибудь закатившуюся вещь. А вот наш новый управляющий до сих пор не привык к тому, что я могла оказаться на кухне. Недавно он обнаружил меня, вытиравшую там пол – случайно опрокинула стакан с молоком, когда тянулась за пирожком. Звать кого-то было лень, тем более, что от протирки полов еще никто не умирал. А вот Брэм, так звали управляющего, придерживался другого мнения, пришлось еще долго его успокаивать и заверять, что я не сошла с ума и вообще чувствовала себя просто прекрасно.

Расческа так и не была обнаружена, так что я осталась с носом, точнее, со спутанными волосами. Попыталась причесать взъерошенные кудряшки пятерней, но тоже в этом не преуспела. Волосы свои я не очень любила, если честно. Они были не очень густые, зато достаточно сильно вились. Из-за чего кошмарно путались, заставляя вспоминать такие слова, которые девушкам вообще знать не следовало бы. Впрочем, в минуты благодушия, приходилось невольно признавать, что каштановые локоны смотрелись вполне неплохо.

Дождь, тем временем, все-таки начался, и комнату постепенно наполняла долгожданная прохлада. Я всегда любила его, особенно мне нравилось засыпать под звуки бившихся в стекло капель, сразу появлялось чувство какой-то защищенности, спокойствия. Помню, когда была маленькой, во время дождя я обычно прибегала к маме, мы вместе садились в кресло около камина, и она рассказывала мне разные истории. Именно мама первая узнала о моем даре. Как же она обрадовалась! Ей всегда была интересна магия во всех ее проявлениях, но ни она, ни отец не обладали никакими магическими талантами, зато во мне проснулось, так сказать, наследие предков. Дар исцеления передался от маминой бабушки, но я ее не застала, да и мама тоже смутно помнила. Из напоминаний о ней были только записи, связанные с лечением, которые поступили в мое полнейшее распоряжение. Однако, судя по рассказам, внешне мы с прабабушкой чем-то были похожи. Во всяком случае, глаза у меня тоже ее – серо-зеленые, тогда как у отца и матери они голубые.

Мама… Амелия Прайд, в девичестве Родон, представляла собой классический образец истинной леди. Она умело сочетала в себе твердость характера и милосердие, красоту и ум. Я всегда ею восхищалась и никак не могла понять, как этой хрупкой светловолосой женщине удавалось сдерживать далеко не кроткий нрав отца. Мать могла успокоить его одним движением тонкой брови. Ну а уж лошадей она просто обожала и с удовольствием участвовала в семейном деле. Много раз она помогала заключить прибыльные сделки, отчасти очаровывая партнеров своей красотой, отчасти – обаянием. Все, кто жил в доме, обожали мать и благодарили небеса за их с отцом союз.

Мамы не стало восемь лет назад. В жизни у нее было два страстных увлечения – лошади и рисование. В тот день она отправилась к озеру, прихватив с собой мольберт и кисти с красками. За рисованием мама могла провести целый день, поэтому в особняке никто не удивился, что она не приехала к ужину. Когда же ее конь Ветер вернулся без всадницы, отец начал бить тревогу. Мама была великолепной наездницей, да и не мог Ветер сбросить свою обожаемую хозяйку. Помню, как папа в жуткой суете оседлал свою лошадь и вместе со слугами поскакал на ее поиски. Я же повела Ветра к конюшне, чтобы отдать на попечение конюха. Сняв седельные сумки и открыв одну из них, я обнаружила законченный пейзаж – озеро, на берегу которого паслась семья оленей – два взрослых и два олененка. Тут мне стало по-настоящему страшно – мама уже собиралась ехать домой, а скорее всего что-то случилось уже в пути. Заплакав от ужаса, я бросилась в свою комнату и принялась молиться всем известным богам.