Последний

Впрочем, наши сыновья чуяли древний зов. Я понял это, когда и для людей пришло время полетов. Видно, слишком много накопилось среди них моих потомков… тех, кому снилось небо, чья кровь помнила ужас и восторг первого взлета.

Воздушные шары и дирижабли. Ненадежные бипланы первой мировой — и ненадежные монопланы середины века. Современные истребители, на которых можно черт знает что вытворять, и примитивные дельтапланы… небо. Ты и крылья. Всю жизнь они искали то, что утратил я, чего не было им дано: небо и ты, без посредников.

Когда кто-то из них разбивался, я не плакал. Это хорошая смерть для дракона.

И вот я стою, утонув взглядом в стылых зимних тучах, и плачу. Я не поверил тогда старику-магу. Я принял его дар — и забыл о нем. Я жил среди людей — и не летал. Даже когда начали летать люди. Летать по-человечьи — это было бы слишком больно.

Но во мне, глубоко под наросшей за шестьсот лет людской оболочкой, еще жив дракон, повелитель неба. Один из многих…