Зеленое слово

«Раззадоренные подобным заявлением, они не поленятся совершить длинное путешествие в мое королевство», - прошептал он. А потом представил день своего торжества и несколько минут тихо смеялся, сидя в темноте. Когда король наконец заснул, ему привиделся очередной кошмар, в котором стая черных птиц стремительно влетала к нему в спальню через открытое окно.

Лесная ведьма, закутанная в длинный черный плащ и поверх него облаченная черным покровом ночи, сидела на корточках на опушке, избегая пристального взгляда полной осенней луны, и зоркими глазами осматривала равнину, простиравшуюся между ней и дворцом. Она прищелкнула языком, и сидевший у нее на плече ворон взмыл в небо и описал круг над равниной, проверяя, нет ли там солдат. Через несколько минут он вернулся и тихим воркующим голосом доложил, что стражники находятся довольно далеко, у самой крепостной стены. Ведьма посвистела по-соловьиному, и к ней, тихо ступая по опавшим листьям, подошел большой черный пес с могучей грудью.

Она натянула на голову капюшон, убрав под него длинные седые волосы. Несмотря на древний возраст, превышавший возраст самых высоких из деревьев, смутно маячивших позади, она двигалась на удивление легко и грациозно, похожая на скользящую над землей тень. Пес шел за ней по пятам, а ворон сидел у нее на плече, готовый броситься в лицо солдату в случае нужды. Цепкая память, позволявшая ведьме при необходимости моментально вспоминать заклинания, состоящие из сотен слов, все буквы древесного алфавита, языки многочисленных обитателей леса и рецепты волшебных снадобий, теперь помогала ей в поисках места, где тремя месяцами раньше кровь Морена Каирна впиталась в землю.

Поняв, что означенное место близко, она остановилась и нагнулась, высматривая в темноте молодое растение. Наконец она увидела его, маленький кустик, сохранивший до ранней осени последние блестящие ягоды и желтые цветы. Ведьма опустилась на колени, приняв такую же позу, в какой стоял здесь Морен Каирн в день своей казни, и начала руками разрыхлять землю вокруг толстого комля кустика. Земля была твердой, и с помощью какого-нибудь инструмента дело пошло бы быстрее, но, чтобы растение не потеряло волшебную силу, требовалось работать голыми руками.

Основательно разрыхлив землю, ведьма принялась медленно ходить кругами вокруг растения, напевным полушепотом произнося молитву, обращенную к зеленому духу природы. Выпевая слова молитвы монотонным мелодичным голосом, она думала о бедном Каирне и проливала слезы, зная, что скоро присоединится к нему.

Ведьма достала из-под плаща длинную веревку, свитую из тонких стеблей ползучих растений, и крепко привязала один конец к комлю кустика. Держа другой конец в руке, она отступила на двадцать шагов назад и все тем же соловьиным свистом подозвала пса. Он подошел и сел на задние лапы, позволив хозяйке обвязать веревку вокруг своей шеи. Туго затянув узел, она ласково потрепала пса по загривку, поцеловала в макушку и прошептала: «Сиди здесь, Махуд». И пес не двинулся с места, когда она отошла от него еще на шаг. Потом она извлекла из висевшего у нее на поясе мешочка четыре маленьких шарика, скатанных из шерсти дикой овцы, и осторожно засунула два из них в уши пса и два в свои собственные.

Луна ненадолго скрылась за набежавшим облаком, и, пока ведьма ждала ее появления, ворона слетела с ее плеча. Вскоре око луны опять уставилось на нее с высоты, и она обеими руками поманила к себе пса. Махуд двинулся вперед, но остановился, когда привязанная к кустику веревка туго натянулась. Ведьма упала на колени, широко раскинула руки, и пес рванулся к ней изо всей силы. Корень растения выдернулся из земли, и ночь прорезал истошный вопль, подобный звериному воплю роженицы, пронзительный крик, звуковой аналог острой булавки, впивающейся в сердце. Хотя ведьма предусмотрительно заложила уши себе и псу, она увидела, какое действие оказал дикий вопль на Махуда, обладавшего более острым слухом. Пес замер на месте, словно оглушенный. Глаза у него остекленели, он шумно выдохнул длинную струю пара и бессильно опустился на задние лапы.

Не мешкая ни секунды, ведьма бросилась вперед, на бегу выхватывая из-за пояса нож. Одним быстрым плавным движением она подхватила с земли вырванный корень растения и коротко дернула за поводок, предупреждая Махуда приготовиться к бегству. Потом она перерубила ножом веревку, и они понеслись через поле, подобно стремительно скользящим над землей теням. Ведьма во весь дух неслась к лесу, и ворон, шумно хлопая крыльями, летел у нее над левым плечом. Птица громко каркнула, извещая хозяйку, что солдаты услышали крик и скачут верхом за ними. Капюшон упал с головы ведьмы, и длинные серебристые волосы развевались у нее за спиной, служа ориентиром для преследователей.

Когда до лесной опушки оставалась сотня ярдов, она услышала частый топот копыт позади. Возглавлявший погоню воин громко крикнул чуть отставшим товарищам: «Это старая карга! » - и на скаку вложил стрелу в лук. Он натянул тетиву, целясь ведьме прямо в спину, и уже собирался отпустить, когда что-то налетело на него, ударило по лицу. Черный сгусток ночи, с сильными крыльями и острыми когтями, впившимися ему в правый глаз. Выпущенная дрогнувшей рукой стрела не поразила цель, воткнувшись в землю там, где всего секундой раньше находилась ступня ведьмы.

Махуд вырвался вперед и уже нашел укрытие под сенью леса. Ворона улетела, а ведьма продолжала бежать изо всех сил, но до опушки еще оставалось добрых пятьдесят ярдов, и теперь остальные всадники настигали ее. Возглавлявший погоню солдат выхватил из ножен меч и пришпорил коня. Дважды клинок со свистом рассек воздух прямо позади нее, каждый раз отрубая пряди длинных седых волос. А когда воин решил, что теперь-то уж точно достанет старую каргу, они как раз достигли опушки леса. Он широко размахнулся, собираясь полоснуть ее мечом по спине, но она успела прыгнуть вперед и избежать удара. Длина и высота прыжка поражали воображение. Свободной рукой ведьма ухватилась за нижнюю ветвь ближайшего дерева и вскарабкалась на него с резвостью ребенка на сотню лет ее младше. Остальные воины подъехали к своему товарищу как раз вовремя, чтобы услышать, как она быстро перепрыгивает с дерева на дерево, скрываясь все глубже в темной чаще леса.

Черный пес ждал свою хозяйку возле подземной пещеры, вход в которую представлял собой нору, вырытую в густых ивовых зарослях. Оказавшись в своем безопасном убежище, ведьма сразу же вытащила из-под плаща мандрагору. Поднеся растение к горящему факелу, она внимательно рассмотрела причудливой формы корень. Он походил на маленького человечка с двумя руками, торчащими из утолщенной середины туловища и двумя ногами в виде перевернутой буквы «V». Наверху, где она сейчас срезала травянистую часть растения, находился луковицеобразный нарост, похожий на недоразвитую голову. Эта маленькая деревянная кукла отвечала всем требованиям.

Ведьма села на груду оленьих шкур, покрывавших низкий каменный выступ под горящим факелом. Достав из-за пояса нож, она взяла его не за костяную ручку, а за середину клинка, чтобы лучше управлять острием. При вырезании лица на корне мандрагоры она использовала древнюю технику под названием «упрощение». В первую очередь она осторожно проковыряла два глаза - неглубокие дырочки на равном расстоянии от середины луковицеобразной головы. Сделав два вертикальных надреза по центру под глазами, она получила на поверхности луковки чуть выступающую полоску носа, уголки которого аккуратно подрезала снизу. Потом она сделала надрезы на конечностях, в местах примерного расположения локтевых, коленных, кистевых и голеностопных суставов. Теперь оставалось самое последнее, но самое важное: рот. Установив острие прямо под носом, она крутанула костяную ручку ножа, вырезая глубокую круглую дырочку.

Затем она положила нож на шкуры рядом, одной рукой прижала корень мандрагоры к груди, словно младенца, и, легко раскачиваясь взад-вперед, затянула тихую песню на языке, древнем, как сам лес. Большим пальцем свободной руки она безостановочно потирала грудь деревянной куколки. Странная колыбельная продолжалась почти час, покуда ведьма не почувствовала слабый трепет корня в ответ на прикосновения. Как всегда в таких случаях, поначалу пульсация жизни существовала только в ее воображении, но постепенно превращалась в реальное движение - и наконец существо начало по-настоящему извиваться и корчиться.