Душа неприкаянная (СИ)

Справедливости ради, райончик, прилегающий к общаге, был ей под стать. Из тех, где гулять по вечерам разумным людям не рекомендовалось. Все же остальные наслаждались жизнью как могли. Сопровождая это пьяным гоготом, воплями и визгом. А частенько и криками о помощи.

И вот я, толком не выспавшийся, таскаюсь через полгорода на учебу. Делающуюся все более постылой с каждым новым учебным днем. Стою, вися на поручне, в маршрутке, что с трудом прорывается через очередную утреннюю пробку. И чувствую, что на сей раз опоздания избежать не получится. А еще гнетет меня немножко запоздалая мысль. Что пешком преодолеть тот гребаный мост вышло бы хоть немного, но быстрее.

И невдомек мне было, что вот так таскаться, терзаясь от недобрых предчувствий, осталось совсем недолго. Что конец мучениям близок. Хотя, узнав, каким именно будет этот конец, я вряд ли бы обрадовался.

А потом маршрутка предприняла новый рывок. И снова попытала счастье на встречной полосе. Когда же фортуна отвернулась от нее… от всех нас, я даже боли не почувствовал. Испугаться не успел.

Просто померк в глазах тусклый свет осеннего утра — и все.

1. Кристалл Душ

Если верить вывеске, подвалу под одним из бесчисленных офисных зданий стабильность только снилась. Не говоря уж о не зарастающей народной тропе.

Лишь за последнюю пару месяцев он успел послужить помещением много для чего. Например, для мастерской по ремонту деревянных башмаков. А также для выставки прикладного искусства некоего таинственного народа усть-калямов. И даже магазином кошерного женского белья этому подвалу довелось побыть. Имелся тогда на вывеске и соответствующий знак.

Но эта меняющаяся вывеска раз за разом служила одной и той же цели. Скрывать подлинное назначение подвала. На корню убивая интерес к нему незваных гостей. Если же любопытство хоть одного из прохожих превозмогало здравый смысл… Ну или у кого-то действительно завалялась пара деревянных башмаков, нуждающихся в ремонте. Тогда приходилось давать от ворот поворот явно. Стандартной короткой отповедью, что искомая мастерская или выставка уже переехала. А куда — не знаем. После чего спешно менять вывеску.

Но человек, пожаловавший в подвал на сей раз, в истинное предназначение оного был не просто посвящен. Но, собственно, именно ему принадлежала эта идея. Арендовать некое помещение, маскируя его под заведения, в равной степени бесполезные. А значит и непривлекательные для возможных клиентов. Ибо дела… точнее, делишки, что проворачивались здесь на самом деле, в рекламе нуждались в последнюю очередь.

Средних лет, невысокий и плотный, человек выбрался из своего джипа. Прежде припарковав его чуть ли не у самого входа. И, хмыкнув при виде очередной вывески, неспешным уверенным шагом направился вниз по лестнице.

Человека, поставленного у порога для отваживания клиентов, владелец джипа миновал молча и без замедления. Сохранил молчание и тот высокий парень в черном костюме. Разве что в струнку попробовал вытянуться, с ходу узнав начальника. А вот здороваться с оным за руку парня в черном костюме отучили еще в первые дни работы. «Фраерок на окладе, — не без презрения говорил владелец джипа о таких сотрудниках, — должен знать свое место». Говорил, само собой, в присутствии тех людей, кого фраерками, а паче, на окладе, не мог назвать даже в дурном настроении.

Переступив порог, человек миновал маленький темный коридорчик. После чего толкнул еще одну дверь. И оказался в большой, скудно освещенной комнате. А вернее, в целом царстве колб, реторт, пробирок и змеевиков.

Перечисленные сосуды стояли повсюду. На столах, маленьких столиках, многочисленных полках. Один большой котел размещался прямо на полу. Содержимое их всех бурлило, пузырясь, а временами меняло цвета. Мгновенно перекрашиваясь из зеленого в черный или из желтого в нежно-розовый.

Соответствующим был и запах. Так что, войдя в комнату, невысокий плотный человек даже поморщился. Есть вещи, привыкнуть к которым невозможно. И едкий химический душок, прочно укоренившийся в подвале, был из таковых.

Но человек не отступил. Он вообще-то не привык отступать по жизни. А лишь замедлил шаг, осторожно обходя сосуды с реактивами. И напевая при этом «…а просто я работаю волшебником. Волше-бни-ком!»

Вероятно, последнее слово, произнесенное нарочито громко и растянутое на слоги, привлекло внимание хозяина этого места. Хотя кого считать здесь хозяином — вопрос был еще тот. Невысокий плотный человек был уверен, что главный всегда тот, у кого деньги. Кто платит. А за аренду этого помещения платил именно он. И он же оплачивал проводимые здесь эксперименты.

Вероятно, химичивший здесь лысый длиннобородый старик считал иначе. Но невысокому плотному человеку сие было глубоко безразлично. Не качал права его подопечный — и ладно. Зато горазд был препираться по какому-нибудь мелкому поводу. Как и на этот раз.

— Волшебники бывают в сказках, — ворчливым скрипучим голосом отозвался старик, выглянув из-за ближайшего стола с колбами и ретортами, — а я алхимик. Алхимик, неужели не понятно?

«Он был так близко, а я и не заметил», — с некоторой досадой подумал невысокий плотный человек. Вслух при этом молвив, дружелюбно, но напористо:

— Как будет угодно, почтенный Аль-Хашим. Пришел вот спросить, как работается… как сам?

Руку он, правда, и алхимику жать не стал. Но не из презрения или пренебрежения, нет. А по той же причине, по которой не решился бы, к примеру, погладить змею. Или кормить с руки хотя бы маленького львенка.

Собственно, волшебником или алхимиком называть экзотического старца — для невысокого плотного человека значения не имело. В любом случае, то, что Аль-Хашим посулил своему патрону, иначе как чудом назвать было нельзя.

Превращать грязь в золото длиннобородому алхимику, правда, было не под силу. И он даже пробовал объяснить, почему. А жаль, ибо невысокий плотный человек на это хоть немного, но надеялся. «Отвергая предлагай», — невозмутимо парировал он тогда. И Аль-Хашим предложил. Да такое, что патрон был готов называть его не иначе как волшебником.

«Конечно, это долго… и дорого, — вкрадчиво проскрипел тогда алхимик, — и мне понадобится помещение… попросторней. Да к тому же признаюсь честно: за такую работу берусь впервые. И более того, даже у меня на родине мало кто этим занимался. А уж тем более преуспел».

Насчет «долго» и «попросторней» невысокий плотный человек не спорил. По поводу дороговизны — по крайней мере, не сильно торговался. Прочую же словесную воду, исторгнутую не иначе как для набивания цены, просто пропустил мимо ушей. Справедливо полагая, что главное, это результат. Если же результата нет… Невысокому плотному человеку не впервой было иметь дело с недобросовестными партнерами. И судьба таковых решалась предельно быстро. Причем часто с летальным исходом.

И сегодня, спустя полгода, невысокий плотный человек явился к Аль-Хашиму именно за результатом. А не для обмена любезностями или пожеланием доброго утра.

Понимал это и сам алхимик. Потому и ограничился всего парой из тех ритуальных фраз, что частенько умиляли невысокого плотного человека:

— Рад приветствовать и я вас, почтеннейший Алексей Федорович, прозванный Бурым. Да прольются все ручьи под ваши благородные ступни.

И затем сразу перешел к сути. Выражалась которая предельно кратко:

— Сообщаю, что Кристалл Душ мною для вас закончен. Остался пустяк: найти для него… так сказать, наполнение.

То, что я увидел, одновременно походило на сон… и не походило.

Со среднестатистическим сновидением окружающую обстановку роднила ее вопиющая неправдоподобность. Очнувшись (ой ли?), я обнаружил себя на пухлом бесформенном кресле… в гостиной… какого-то дома. Пройдясь вокруг и осмотревшись, я понял, что дом этот во-первых старинный, во-вторых довольно велик, и в-третьих заброшен. И заброшен давно, судя по запыленной мебели. А также по состоянию картин в рамах. Что именно они изображали, различить было уже невозможно.