Маленькая ведьма

К слову стоит сказать - он был не совсем её напарником. Правда, и вовсе не тем, о ком могли бы подумать особо извращённые любители малолеток - ничего такого. Всё дело было… да во многом, ежели разобраться-то, да не спеша. Начать хотя бы с того факта, что Линн, хотя и не знала ни родителей, ни роду-племени, несколько, как бы это сказать помягче, отличалась от других девиц и прочих особ женского полу.

В Сарнолле и окрестностях преобладал знакомый и очень полюбившийся тип женщин: пышнотелые и светловолосые, с весьма заметными и соблазнительными округлостями - в нужных местах. А примерно пятнадцатилетняя (более точно не знал никто) Линн даже в таком возрасте отличалась тёмным, почти чёрным волосом, худощавостью. Но пуще всего - той самой, прямо бросающейся в глаза грациозностью, что проявлялась в каждом жесте и движении.

- Дурное семя, проклятая кровь. - плевались вослед ей женщины и старухи воровской гильдии. - Не иначе, как кто-то из Древних с твоей мамашей позабавился, чтоб ей пусто было!

Как бы то ни было - возможно, эти старые кошёлки не так уж были не правы в своих предположениях - а Линн выделялась на общем фоне, как породистая гончая в стае блохастых дворняг. Хотя, если призадуматься, в этом положении можно было найти и приятные стороны. Девчонка прекрасно знала, чем любят забавляться с её сверстницами и более великовозрастными девками мужчины. Но её как-то обходили стороной - похотливые взгляды подвыпивших домушников и карманных дел мастеров сами собой соскальзывали с неё, словно вода с пестрокрылой утки. Да и природа пока не спешила наделять Линн женской статью - она так и оставалась больше похожей на ловкого и проворного подростка.

Кто такие были эти Древние - толком не знал никто. Их упоминанием пользовались как ругательством; да ещё от старого Зугги, что делал воровскую оснастку, а после нескольких хороших глотков становился не в меру словоохотливым, она слыхала, что кое-где в глухих местах встречаются остатки сооружений этого таинственным образом исчезнувшего, неведомого племени. Сам Зугги, кстати, был из дальнего города в предгорьях - Игфаррена. Но ему там стало немного жарковато, так что промышляющий изготовлением нестандартного инструмента бывший кузнец благоразумно перебрался сюда. И теперь иногда забавлял слушателей, в том числе и Линн, своими россказнями.

Другая же причина, за которую её в гильдии ценили и ненавидели, была невероятная, прямо-таки сверхъестественная удачливость Линн. Было ли тому причиной острое обоняние или же чутьё на опасность, способность неплохо видеть в непроницаемой для других глаз темноте (о последнем Линн благоразумно помалкивала, хотя Упырь - как за глаза называли первого мастера и хозяина гильдии Салдана - наверняка догадывался), но ушки и ноздри девчонки ещё не знали ужаса встречи с клещами палача. А ведь почти все обитатели ночного притона хоть раз, да попадались…

В общем, сколько Линн себя помнила - она выросла в Сарнолле. Если кто и мог бы пролить свет на её появление или младенчество, так это и был нынешний повелитель всего городского отребья, нервный и злой тип по прозвищу Салдан, а за глаза Упырь. Но он имел весьма похвальную и благоразумную привычку помалкивать - а сама Линн с расспросами не приставала, да и вообще старалась держаться хоть и со всеми рядом, но в тени.

Так вот - именно Сопля, сейчас раздосадованно облизывающий ссадину на ладони, сменил обучавшую девчонку нелёгкому ремеслу Баррану только осенью прошлого года. Баррана несколько, как бы это помягче выразиться, отяжелела. Короче говоря, стала не такой ловкой и проворной с годами, как прежде, а посему перешла на роль, так сказать, наставницы молодёжи. И теперь новый напарник не столько помогал - а без него Линн, прекрасно усвоившая нелёгкие уроки стервы Барраны, справилась с успехом бы и сама - сколько присматривал за строптивой и своенравной девчонкой.

Разумеется, удирать из города или учудить ещё какую-нибудь подобную неожиданность чернявая полукровка не собиралась - попросту некуда было. Но она, повинуясь ещё какому-то не до конца оформившемуся инстинкту, не спешила посвящать Упыря в такие тонкости, а предпочитала держать его в лёгком напряжении…

Мало-помалу, петляя меж ветхих построек и непонятно зачем сделанных гигантских каменных то ли пальцев, то ли ещё чего (кто поймёт образ мысли магиков?), но эта парочка миновала Мост. Идти дальше поверху означало попросту нарваться на неприятности. А посему, не мудрствуя лукаво, Сопля зацепил за край перил крюк, сбросил вниз разматывающуюся верёвку, и они спустились туда. Прямо к тому месту, где на мелководье лениво плескались шаловливые волны Изели, а туман пах сыростью, гнилью и тиной.

Само собой, место под мостом и с этой стороны было давно и напрочь занято, и даже обжито. Из темноты приблизились несколько фигур, прячущих за спинами нечто острое и насквозь незаконное. Но Сопля шепнул тем несколько слов - то ли пароль, то ли ещё чего - и те так же непринуждённо, словно вышли прогуляться здесь да подышать сырым ночным воздухом у реки, растворились в ночи. Линн особо не прислушивалась - она была занята. Но умница Синди не подкачала - сверху на девчонку полилась падающая вниз верёвка, а рядом о прибрежную гальку тихо звякнул освобождённый дрордой крюк.

Смотав снасть, Линн вручила моток угрюмо посапывающему напарнику и следом за ним вскарабкалась по прибрежной насыпи.

Это уже была "чистая" половина - господская часть города. Дома и особняки знати, купцов и богатеев. Банки и гостиницы, театр и даже неслыханное дело - музей древностей. Правда, в последнем почти не было ничего интересного: что не выгребли соратники пробирающейся в ночи парочки, то втихомолку прибрали к рукам кто побессовестней из толстосумов.

Под широким портиком у входа в изукрашенный резными каменными завитушками и статуями дом, где некогда злодейски зарезали какого-то то ли графа, то ли маркиза, и где ныне обретался купец со своими домочадцами и многочисленной челядью, была темнота - то, что надо. Сопля чуть передохнул и отдышался, пока зоркая Линн настороженно вглядывалась в оба конца переулка. Но здесь, в богатой части Сарнолла, народу было куда как меньше - а те редкие, кто попадался в эту пору, считали ниже своего достоинства глядеть по сторонам.

- Пошли, - буркнула зловредная девчонка, дёргая напарника за рукав - уж она-то даже дыхание не сбила, зараза этакая!

Вот, наконец, и нужный дом. Разумеется, широкую, с гостеприимно распахнутыми створками арку ворот обогнули десятой дорогой. А вот к угловой башенке, вздымающейся в ночное небо на добрую полусотню эрдов (1 эрд примерно полметра - прим.авт.), вот туда-то и лежал путь юных злоумышленников. Стена здесь была из цельного камня - без единой щелочки и даже окна, и вовсе не охранялась.

- Бззлик! - что-то подобное прошипела Линн, вручая своей воспитаннице крюк с привязанной верёвкой.

Кому-то могло бы показаться, что такая ноша непосильна для диковинной птахи. Но недаром говорят, что в полёте дракона (пусть даже такого недомерка) больше магии, чем силы. И Синди непринуждённо взмыла ввысь, утаскивая за собой вес, в несколько раз больший её собственного. Через несколько сетангов (сетанг - одна сотая анга, около секунды - прим.авт.) дрорда вернулась и уселась на плечо хозяйки. Радостная от того, что так легко и быстро выполнила поручение хозяйки, она довольно встрепенулась и что-то квирркнула в коротко стриженые волосы и ушко.

- Ну-ка… - проворчала Линн, с силой дёргая за уходящую к зубцам башни верёвку.

Однако дрорда зацепила крюк на совесть, и опасаться слететь вниз и упасть с высоты, пусть даже на лужайку, никому не грозило.

- И ещё разок, милашка, - девчонка нежно почесала дрорду где-то в том месте, где по идее затылок должен бы переходить в шею.

В свете звёзд и дальнего, на перекрёстке, фонаря было видно, как Синди томно смежила веки и потянулась всем тельцем за лаской. Но суровая хозяйка снова скомандовала:

- Блзис! - и указала рукой вверх - туда, где наверху башни в кокетливом стеклянном куполе горел фонарь, оповещая всех, что хозяин дома, к тому же у него всё в порядке.