Грэйфон (СИ)

-Инквизиция Эсхофа.

Одновременно я достал символ моих полномочий: амулет инквизиции.

-Моё почтение, инквизитор - ответил эльф протокольной фразой

-Значит так. Говорю один раз, на магию памяти не надейтесь - мой тон изменился, в голосе засквозила власть - это знак культа "вечный закат". Их цель - вывести наш мир из состава Эсхофа и продолжить кровавую бойню между Цейгоком и Демокритом. Воспоминания достали?

-Нет - ответил мне эльф

-Я успел немного собрать - сказал я - так что пользуйтесь. Если это чья-то подделка, то я не завидую этим шутникам. Отчёт будете держать каждые два дня перед мастером культов здесь. Вам всё понятно?

Эльф только кивнул. Внутренняя иерархия инквизиции не подвергалась широкой огласке, но в магистрате отчётливо представляли, что сидящий в Цейгоке мастер культов - это одна из больших шишек инквизиции не только в городе, но и во всём мире. И если кто-то, проходя мимо, отправляет тебя прямо к нему, то это уже не шутки. На моей руке появились два шара. Один содержал всё, что осталось от воспоминаний убитого, второй - полномочия, которые я только что предоставил магистрату при расследовании этого дела. Взяв их себе, эльф ещё больше проникся важностью дела, и тут же начал совершать магическую проверку места. Впрочем, меня он уже не интересовал. До вечера надо было ещё кое-что сделать. Кто-то испортил мне отпуск, и он об этом пожалеет.

Инквизиция - это вам не какой-то очередной тайный орден, культ или религия. Инквизиция - это один из основных объединяющих институтов Эсхофа. Мы действуем в его интересах, и только в его интересах. Мы, наряду с его легионами и его великими домами, держим ответ напрямую перед владыкой Хентумом, даже лично мне уже приходилось это делать несколько раз. Вы уже поняли, что я не просто рядовой инквизитор, который легко пресмыкается перед сильными? Нет, я - куратор этого мира. Я - куратор Арнориана. И тот, кто убил Убера-ворчуна, испортил мой отпуск. Отпуск, который я давно хотел получить. Не только я, все мои подчинённые очень хотели этого моего отпуска, но какой-то паршивый культист вмешался и всё испортил. И если кто-то задумал бы сравнить чинного, высокого и изящно одетого торговца с тем ходячим бедствием, которое сейчас приближалось к моему замку, то вряд ли согласился бы, что это был один и тот же персонаж. Во-первых, без маскировки я всё-таки был серым грифоном. Во-вторых, я был на пол головы ниже. Да и мантия, полностью скрывающая лицо и фигуру - это не тот солидный костюм, в котором я ещё час назад ворковал с Мири. Сейчас перед случайными прохожими пролетал куратор Грэйфон, а не какой-то там вольный торговец Ивор.

-Добро пожаловать, инквизитор - приветствовали меня стражники на входе во дворцовый квартал. Они могли быть не до конца уверены, что я самый главный среди местной инквизиции, но то, что самый опасный - чувствовали кончиками пяток.

Похоже, что начало лета - самая пора для отпусков. Оба храма, стоявшие рядом со входом, были закрыты. И если храм Рамаха закрылся ещё неделю назад в знак скорби по погибшему воплощению, то закрытый храм Изиса меня немного смутил. Это было необычно.

Есть такое правило, что любое событие для кого-то удача, а для кого-то нет. Вот и встреча со мной была очень большой неудачей для отдела культов. Мастер культов, к счастью для него, отбыл в Демокрит, собирать информацию, поэтому кучу лестных оценок о работе отдела выслушал его заместитель, уже пожилой, но всё ещё крепкий старичок, с трезвой головой и совершенно непробиваемой мимикой. Едва я закончил, как он побежал к голосовому амулету, начал с кем-то связываться и о чём-то узнавать. В общем, образцово-показательно исполнять свою работу. Наверно, я действительно погорячился. Он попросил у меня воспоминания, послал кого-то присутствовать у магистров, даже предложил мне выпить чего-нибудь. Я вежливо отказался, глубоко вдохнул, выдохнул, и направился к себе.

Вообще-то, когда-то всё здание замка было моим, но это было в прошлой жизни. Теперь я работал в бывшей собственной спальне. Кто-то из прислуги догадался принести обед, и день, начавшийся так скверно, постепенно налаживался. Закончив с едой, я впился в последний отчёт, где рассказывалось о культе "вечерний закат". Это было почти полгода назад, и тогда это был рядовой культ с базой где-то в окрестностях Демокрита. Мы ничего не знали ни об их целях, ни об их руководстве. Только название и знак, который они оставляли на каждом трупе, которых тогда было всего шесть. Собственно, название было вырезано прямо на одной из жертв, трактирщике в привратной таверне Демокрита. Сейчас их цели не являются для нас секретом, но живыми нам удалось взять только рядовых исполнителей. Руководители продолжали скрываться.

Это был не первый раз, когда я перечитывал этот доклад. Я имел привычку дополнять собственные копии отчётов, вот и сейчас, прочитав отрывок "вероятность выхода на мировой уровень оценивается как крайне невысокая" я непроизвольно потянулся к автоперу, чтобы дописать какое-нибудь непотребство, но в моей руке автопера не оказалось. С выражением искреннего недоумения я смотрел на обычное серое перо, которое даже не было испачкано в чернилах, но в один момент моё недоумение сменилось на страх. Настоящий и неподдельный страх. Это было моё собственное маховое перо, которое я когда-то отдал моему нынешнему начальнику, верховному инквизитору Шоку. Все грифоны так делали. Самая удивительная возможность грифонов заключалась в том, что заклинания, переданные таким образом, невозможно понять никому, кроме хозяина пера. И, помолившись Изису, я осторожно ткнул в себя кончиком. К счастью, в пере было всего лишь послание. "Надо поговорить. Это срочно. И очень-очень-очень тайно. Окажись в своём торговом представительстве". И время. Завтра, на закате. Боги Хаоса! А если бы я не зашёл сюда? Представляю, что случилось бы с Мири, если бы в нашей спальне появился мой начальник. Это я скрываю свой гуманизм под маской ужаса и тирана, а Шок не побрезгует позаботиться о том, чтобы случайный свидетель случайно не проговорился. И почему беда не приходит одна? Откуда вообще Шок знает про то, что я имею легенду в виде Ивора-торговца, а свой особняк в грифоньем квартале называю "торговое представительство"? Я же держу это в тайне ото всех, и в первую очередь от коллег. Сегодня я первый раз просветил амулетом от этого своего обличия. Если он так плотно опекает меня - то какой вообще смысл в моей работе?

Я был в отпуске, а с Мири встречался вечером, поэтому вторую половину дня я посвятил гармонии. Это неопытные маги думают, будто гармония предназначена для освоения магического зрения. На самом деле гармония помогает увидеть мир. Кто, где, что, почему? Если ты увидишь закономерности - ты сможешь понимать мироустройство, а с этим придёт и возможность предугадывать будущее. Или настоящее. Казалось бы, здесь, в Цейгоке, не так уж и много людей, но увидеть в переплетении этих потоков Убера-ворчуна не представляется возможным. А ведь если бы я знал, где искать - можно было увидеть, кто был с ним в конце его пути, и где они сейчас находятся. Но так чётко понимать мироздание было высшей степенью мастерства. Я же просто всматривался, надеясь увидеть хоть какие-то подсказки. Одна мне показалась слишком знакомой. Символ, мелькнувший в моём сознании, указал мне на одну из возможных причин: ночные артефакты. Шесть аспектов стихии, созданных в древности и вновь собранных совсем недавно. Как минимум два из них сейчас находились в Цейгоке, но ворчун явно не был связан ни с одним из них. По крайней мере, до своей смерти. След от артефактов такой мощи нельзя затереть перед моим взором хотя бы потому, что одним из них владею я. Но был и второй аспект, показавшийся мне более важным. Одна из причин убийства крылась в земле, а если быть точнее, то в Подземье, а если быть ещё точнее - то стихии показали мне окрестности Демокрита. Что же, это было уже кое-что. Хоть и не ниточка, по которой можно распутать весь клубок, но подсказка. Подсказка, которая не обязательно станет правдой, но которую нельзя не игнорировать. Однако, и артефакт ночи, и Демокрит были деталями. Деталями, которые на общем фоне гармонии терялись. Что-то затевалось в этом мире. Стихии были слишком напряжены. Казалось, они больше не могут тихо и беззвучно меняться, но готовы с треском и шумом писать новую картину мира, грубо меняя старую. Похожий рисунок они дают перед войной, но именно, что похожий. Скорее всего, войны не будет. Тогда, возможно будут какие-то катаклизмы. А что из этого хуже - неизвестно. Когда я отогнал от себя гармонию, вернувшись в реальный мир, прислужник, оставивший мне ужин и собравшийся уходить, тихо спросил: