Игра (СИ)

Мелькнула шальная мысль, а не попробовать ли хорошенько побиться головой об стену? Однако и она была сразу же отметена в сторону. У любого нормально человека, к каковым я себя несомненно относила, сработает инстинкт самосохранения, и я разве что слегка навредить себе успею. А потом буду связана по рукам и ногам, чтобы больше ни-ни.

Есть грязными руками, категорически не хотелось. Поэтому здраво рассудив, что пиалу с водой можно использовать с целью помыть руки, а без жидкости организм продержится до следующего приема пищи, я взяла означенный объект и направилась на ширму. Запоздало пришла мысль, что в еде грязными руками есть свои плюсы, такие как болезнь. Но и ее я отшвырнула в сторону.

Лежа на перине и бесцельно пялясь в потолок я мечтала о том, что возможно, если я смогу продержаться достаточно долго, старейшина Бройлерн очнется, и с меня снимут обвинения. Вернут имя, и я смогу жить как раньше. Хотя нет. Жить как раньше я в любом случае не смогу. Хватит с меня и одного обвинения в преступлении, которого я не совершала.

До жатвы осталось пять месяцев, семь дней и девять часов.

Пожалуй, идея, попытаться убиться, ударившись головой о стену, была не плохой. Не уверена сколько я еще смогу выдержать в заточении. Заняться было абсолютно нечем. Просто так лежать или сидеть уже надоело. А еще эти дурацкие ежеутренние песнопения.

Спустя примерно пять дней я попросила у своего стражника хотя бы книгу. И знаете, что он мне ответил? "- Нельзя сира. Ты можешь причинить себе вред страницами".

Нет в чем-то он конечно безусловно прав. Однако я все еще надеялась, что старейшина Бройлерн придет в себя.

До жатвы осталось три месяца, двадцать дней и семь часов.

От нечего делать я решила заняться спортом. Ну это конечно громко сказано. Однако если в начале я могла выполнить лишь три отжимая, десять приседаний и пару раз поднять туловище чтобы накачать пресс то теперь... Три отжимания превратились в двести пятьдесят шесть. Десять приседаний - в сто двадцать восемь. А уж про пресс я вообще молчу. Задаваться вопросом для чего я все это делаю, не спешила. Главное я хотя бы несколько часов чем-то да занята.

От хождения на руках (делала я это только ради смеха, так как после резкого подъема голова не хило так кружилась, а перед глазами прыгали зайчики) меня отвлекли шумы за запертой дверью.

- Она заключенная, а не прокаженная. В любой цивилизованной стране заключенных разрешается навещать!

- Даре, боюсь я не могу вас пропустить, - голос у моего стражника был измученным и каким-то усталым что ли. Похоже моя гостья ему уже порядком надоела.

- Если боишься, что я поспособствую сире в побеге или помогу покончить с жизнью, можешь меня обыскать! - не сдавалась она. Готова поклясться, что эти слова сопровождались соответствующими жестами.

- Наэри... - с каким-то ну очень уж прискорбным тоном выдохнули за дверью.

- Финрих дире Карри! Открывай это чертову дверь!

Мой стражник видимо решил сдаться, так как в замке повернулся ключ, а в следующую секунду дверь распахнулась и в комнату влетела моя сестра. Резко остановилась на пороге, оглядела, уже сидящую в позе лотоса меня, и открыв рот с расширившимися глазами выпалила:

- Рия... - начала она, но я ее перебила.

- Сира, Эри. Теперь я просто сира. Прелестно выглядишь, кстати. - На моих губах отразилась искренняя улыбка. Я и правда была рада видеть сестру.

- А... Дире вы не хотели бы нас оставить на едине? - с нажимом проговорила она и обернулась к стоящему в дверях стражнику.

- Простите даре, но я не могу оставить вас одних.

- Ребят вы ведь в курсе, что я знаю, что вы помолвлены и даже была в этот день с вами, да? - решив слегка разрядить обстановку проговорила я. - Мы здесь одни, сомневаюсь, что есть необходимость соблюдать условности.

- Фин, оставь нас, - почти приказала моя всегда мягкая сестренка и для убедительности даже ногой топнула.

- Эри, я не могу, - почти простонал парень и бросил умоляющий взгляд в мою сторону ища поддержки. Нет, вот чего, чего, а поддержки он у меня не дождется. Я еще прекрасно помню, как он отказался принести мне книгу.

- Ну как знаешь, - бросила она через плечо и направилась в мою сторону.

- Эри! - всполошился будущий муж и даже сделал несколько шагов вперед с целью остановить ее.

Я лишь могла молча открывать и закрывать рот, как рыба, выброшенная на берег. Совсем не замаскированный намек на то, что я могу причинить вред собственной сестре, выбил из меня дух. Мысли у кровных родственников видимо схожи.

- Фин ты совсем того? Рия ничего мне не сделает!

Вновь исправлять Эри и указывать на то, что теперь я всего лишь сира не стала. Каюсь, где-то глубоко внутри, мне было приятно, что хоть кто-то считает меня не виновной и не следует так сказать букве закона.

Между тем мой стражник и одновременно будущий муж сестры, несколько минут помялся, перевел взгляд с меня на Эри и обратно и в конце концов махнув на нас рукой (в прямом смысле этого слова) оставил одних, закрыв дверь снаружи.

- Как ты? - участливо спросила Эри и скопировав мою позу, села напротив.

- Чтобы не сойти с ума от скуки, занимаюсь спортом.

- А?

- Пресс качаю, отжимаюсь, приседаю, прыгаю, растяжку делаю, на руках вот ходить научилась, - пояснила я. - Как у тебя дела?

- Нормально. Свадьбу назначили после жатвы... - Эри резко замолчала и с каким-то покаянным видом произнесла: - Прости.

- Не заморачивайся, - слишком уж весело проговорила я. - Как там Бройлерн? - решила я задать интересующий меня вопрос сразу став серьезной. От своего стражника я так ничего и не добилась.

- Тебе разве еще не сказали?

- Сказали, о чем?

- Старейшина Бройлерн умер два месяца назад, - произнесла Эри, заставив мое сердце остановиться.

До жатвы остался один месяц и пять дней.

Лежа в кромешной темноте с открытыми глазами я смотрела на ночное небо, видневшееся в небольшое окошко. Ночь была холодной, и даже в моей утепленной "камере" было зябко.

С тех пор, как Эри сообщила мне новость о смерти старейшины смысл дальнейшего поддержания жизни пропал. Вначале я перестала заниматься. Затем перестала есть и вообще вставать. Ну и как апофеоз всему я попыталась пробить своей головой стену. Единственное чего мне удалось добиться, так это легкого сотрясения и небольшой кровоточащей ссадины на лбу. Суицидальный приступ был прерван моим стражником, принесшим еду в очередной раз. И вот теперь, я была связаны по рукам и ногам и меня насильно кормили. Не с ложечки, нет. Есть я категорически отказывалась. Так что старейшины решили все очень просто. Измельчали в пюре всю еду и кормили меня через трубку в носу. Ощущения просто кошмарные.

Сестру ко мне больше не пускали, да и сомневаюсь, что она стремилась снова меня навестить.

До жатвы осталось два часа.

Последний день своей жизни я провела как во сне. И дело не в том, что мне было так уж хорошо и замечательно. Просто я вообще мало, что помню.

Помню, как меня разбудили. Помню, как насильно подняли на ноги и заставили куда-то идти. На меня накатила такая апатия, что я даже сопротивляться не хотела. Кажется, меня даже хорошенько помыли. Чем-то накормили. Причем в этот раз я ела самостоятельно. Последняя трапеза, так сказать. Помню, что меня во что-то одевали. Во что-то белое и свободное. Ну и под конец мне дали выпить какой-то настойки, от чего в голове вообще не осталось никаких мыслей.

И вот сейчас более-менее придя в себя обнаружила, что лежу на каменной плите. За день камень нагрелся, так что я почти не ощущала холода. Лишь слабые порывы ветра холодили голые ступни. Краем сознания отметила тот факт, что я крепко связана, а солнце потихоньку клониться к закату.