Керастион

ыв ветра, ветра Амакумо, изголодавшейся владелицы сотворенной из песка фигуры Матери Амакумо, поедающей сейчас собственное тело, саму себя. За считанные мгновения ветер разрушил скульптуру, созданную Кватева. Вскоре она превратилась в бесформенную глыбу, и белый песок веером рассыпался по площади подтверждений. Красота вернулась к Матери. Скульптура была разрушена очень быстро и практически полностью, и в этом усматривалась большая честь для ее создателя.

Похоронная процессия приближалась. Чумо показалось, что до нее уже доносится бой барабана, тихий, не громче, чем сердцебиение.

Ее собственное подтверждающее касту творение было традиционным для женщины Кожевницы — кожа для барабана. Не для похоронного барабана, а для танцевального — громкая, яркая, с красным узором и кисточками.

«Кожа для барабана, символ непорочности!» — издевались над творением Чумо истинные братья и так и сыпали неприятными, надоедливыми шуточками. Но они не могли заставить девушку покраснеть. Кожевники никогда не краснеют. Они вне стыда. Изготовленный Чумо превосходный барабан, едва увидев, забрал с площади подтверждений старый Музыкант и играл на нем так часто, что яркая краска очень скоро стерлась, а красные кисточки потерялись, но кожа на барабане сохранялась всю зиму, до церемонии Роппи, и наконец лопнула во время ночных подлунных танцев, когда Чумо и Карва впервые соединили свои ритуальные браслеты. Всю зиму, слыша голос барабана, громкий и ясный, разносящийся по всей танцевальной площади, Чумо испытывала гордость. Она гордилась, когда кожа на барабане лопнула, и преподнесла себя Матери; но все это было ничто по сравнению с гордостью, которая переполняла девушку при виде скульптур Кватева. Потому что любая хорошо сделанная работа или исполненная силы и могущества вещь принадлежит Матери. Если Мать возжелает прекрасное творение, то не станет ждать пожертвований и подношений, а просто возьмет то, что ей нравится. Поэтому ребенок, который умирает маленьким, называется Ребенком Матери. И красота

— самое святое из всего, что есть на свете, — принадлежит Матери. А потому все, что делается по подобию Матери, — делается из песка.

Сохранить свою работу, попытаться сберечь ее для себя, забрать у Матери ее тело… Кватева! Как ты мог, как мог ты, брат? Но Чумо, подавив в себе этот рвущийся наружу крик негодования и горя, молча стояла среди ив — деревьев, священных для ее касты, — и смотрела, как похоронная процессия движется между полями льна. Тень позора ложится на Кватева, а не на нее. Что такое стыд для Кожевника? Чумо чувствовала гордость, лишь гордость. Потому что сейчас именно ее произведение поднял к губам Музыкант Дасти, идущий впереди процессии, провожающей новый дух к могиле его тела.

Она, Чумо, сделала этот инструмент, керастион — флейту, на которой играют только на похоронах. Керастион сделан из кожи, дубленой человеческой кожи, кожи утробной, или предыдущей, матери умершего.

Когда два года назад умерла Векури, утробная мать Чумо и Кватева, Чумо как Кожевница