Испанец из Куиратаме (СИ)

Кирпич, ойкнув, отпрянул назад и споткнулся об труп стражника. Растянувшись на пятой точке он, глупо приткрыв рот, взирал на нового участника беседы со смешанным чувством страха и почтения.

Духарь нервно отпрыгнул в сторону к стене и запутался в громадной шторе. Размахивая руками, он бился словно рыба в лунке и с тихими проклятиями пытался выкарабкаться из синтетической ловушки.

Сделав паузу, Испанец осмотрел учиненный его внезапным появлением беспорядок и продолжил.

— Несчастный дикарь не знал универсального, не видел железа, тем более боевого, понятия не имел что мир намного больше его заброшенной долины, не представлял современные достижения науки и вообразить, что такое виртуальность при всем желании не мог. Потому, скорее всего, его сейчас доисследуют этнографы и антропологи, а затем изолируют. В Барлионе он не появится, будьте спокойны.

Компаньоны ринулись обелять себя в глазах вождя гладиаторской школы, но Испанец остановил их вздетым вверх указательным пальцем.

— Через час ожидаем гостей. Духарь, пришло твое время для своей команды. Собирай пати и я добавлю тебя в рейд-канал. Пора уже выполнить квест. Свободны.

Оставшись один, мужчина прижался лбом к оконному стеклу.

— Каннибал, — истерически прошептал он и затрясся в приступе смеха, — карлик-папуас с духовой трубкой, пакетиком соевого соуса и котелком наперевес. Да уж, люди поумнее и побогаче на отсидку в гладиаторскую школу не попадают.

Ирония судьбы заключалась в том, что из этого правила было исключение. Которое разговаривало само с собой, глядя на дым от догорающих связок кустарника, облитых водой перед бараками охраны школы. Только так можно было избежать больших потерь от лучников стражи при штурме.

Я — Испанец. Сын убитого отца и затравленной матери. Узник предательства и жертва беззакония. Я отомщу за себя и родных, здесь и на воле.

Как всегда после произнесения клятвы мне стало легче. Жар мести кипел лавой внутри меня, что было неправильно. Дух, слово, тело — всё это оружие, а эмоции — производные искажения. Чувствам не место в схватке на смерть.

Я попал в Барлиону по приговору закрытого суда. Мой отец был тренером исторического фехтования и владельцем клуба, на помещение которого положили глаз структуры, принадлежащие мэру города. Давление было колоссальным: отцу подбрасывали наркотики, фабриковали уголовные дела, а затем просто и без затей сбили машиной. Мать обвинили в мошенничестве с налогами и взял под стражу. Семнадцатилетним пацаном мне суждено было остаться без семьи.

На приеме у мэра, в безнадежных поисках справедливости, меня выкинула из приемной охрана. Я почти смирился со своей участью изгоя, когда один начальник охраны, сплюнув на асфальт, поведал мне что сделает с моей матушкой, если «сын этой шлюхи» еще раз попадется ему на глаза.

В себя я пришел, стоя с верной «щучкой» [2] над кучей дымящегося мяса, бывшей ранее тремя охранниками.

В клубе отец учил меня работать со всем холодным оружием мира, я был чемпионом мира по виртуальным боям симулятора исторического фехтования, лицом городского модельного бренда. Меня наперебой зазывали лучшие университеты континента, а девушки вешались на шею словно лайки на страничку Анастарии.

Но все закончилось тюремной камерой, наручниками, баландой и ожиданием сурового приговора. Тогда же я дал клятву отомстить, сколько бы времени мне не понадобилось.

А пока университетом мне стала гладиаторская школа «Куиаратаме» [3].

— Складно стелешь, — недоверчиво сказал пахан школы, когда я рассказал уркам свою историю. — Да только ник твой «Испанец» слишком голдовый для сироты-неудачника.

И это еще одна печальная сторона моей истории.

Мой ник — символ. Мой ник — напоминание. Мой ник — персонаж моего отца в Барлионе. Он поигрывал после тренировок, восторженно рассказывая об уникальном геймплее с помощью умений и техники исторического фехтования, используемых им в реале.

— Алехандро, я имитирую финт с отбивкой удара на манекене, ухожу в диагональ, вращательным движением закручиваю нож противника вниз, разрезая кисть и бью гардой ножа на возврате в лицо противника. И мне приходит оповещение.

 «Вы выучили удар „Укус Маятника“. Урон = (Сила+Урон Оружия)x1.5 уровень Эффект — ошеломление противника 3 секунды. До получения спецкласса урон снижен до 50 %».

— На первом уровне, сынок, — кричал счастливый отец, — да ты понимаешь какая это имба для разбойников?

Все я понимал и планировал к отцу присоединиться, даже поигрывал за его персонажа — в виртшлеме, но не в последнем же школьном году окунаться в Барлиону: кто за меня в университет поступать будет?

Теперь уже поздно. Остался только ник. Персонаж ушел тюремному технику. Вернее, его содержимое: пару сотен тысяч голды, несколько редких шмоток и свитков. Довольно неплохо за полгода нечастой игры и по деньгам вполне солидно. Персонаж удалили, а взамен я смог выбрать отцовский ник, когда меня впихнули в эту чертову тюремную капсулу и закрыли крышку моего персонального гробика.

Да, у меня нет никакого секретного термоса, сварганненого умельцем кожевником из убитого босса.

Но есть отцовский никнейм.

И желание отомстить.

Этот бэкграунд сильнее всех зерг-стилей, хотелок нагибать и донаторских примочек. Поверьте.

Я оторвался от окна и вызвал рейд-канал. Пора начинать свою игру. Ведь за год в гладиаторской школе я успел добиться многого. А начиналось все банально.

Появился мой персонаж в железной клетке посреди комнаты с писарем, двумя стражниками и главным начальством, в виде тёмного эльфа, уровень которого не определялся. Эльф небрежно маникюрил ногти тонким стилетом даже не глядя на нового каторжника. Писарь преданно поедал начальство глазами. Стражники, два здоровых орка, вполне соответствовали обстановке: один ковырялся в носу, второй что-то жрал, украдкой косясь на эльфа. Мне оставалось только ждать, когда на меня обратят внимание.

Закончив косметические процедуры эльф зевнул и лениво произнес: «Значит так, сволочь, дело твое я даже смотреть не стану — неинтересно. Все вы негодяи одинаковы, льете крокодиловы слезы, клянетесь что вас подставили, но мне наплевать. От тебя требуется только одно: выполнять все приказы и распоряжения администрации и подчиняться распорядку учреждения. Ко мне обращаться сеньор Тамарис.»

Он сделал паузу, видимо, что бы я осознал всю глубину ада в котором оказался.

— В нашей гладиаторской школе два правила. Первое: убей или умри. Второе: умри, но убей. Ты все понял, сволочь?

— Те кто не слышат, — отвесил я изящный поклон, сделав характерное движение росчерка рукой, будто в руках у меня рапира и прижав кулак в окончании к сердцу, — не приходят к мастерству, сеньор Тамарис.

Бинго! Нижнее веко эльфа дернулось, он читал Нарваеза! Да что значит читал, маркиз Луис Мендес де Кармона Тамарис писал пояснения к этому труду. Очень интересный нпси в гладиаторской школе. Начинаю любить эту игру: люди летают к Марсу, самая попсовая профессия — нейроисследователь сновидений, а в Барлионе, внезапно, чтение трактата начала 17 века оказывается совсем нелишним.

Мне упало десять репутации и открылась новая характеристика.

Ваша репутация со стражниками гладиаторской школы «Куиаратаме» выросла на 10 пунктов. Текущий уровень: Нейтрально. До Дружелюбия 990 пунктов.

Внимание, вы раскрыли какого реального человека отыгрывает нпс Барлионы. Доступна новая основная характеристика персонажа: Проницательность. Чем выше уровень Проницательности, тем больше вероятности нанести критический удар (на (Уровень10)%), а перезарядка умений становится более быстрой. С некоторой вероятностью ваше спецумение откатывается мгновенно.

Принять характеристику?