Судьба Убийцы (ЛП)

Выбери место, чтобы занять позицию. Не там, где они могут загнать тебя в угол, но и не там, где они могут окружить тебя. Найди оружие - палку, камень, что угодно. Если ты не можешь сбежать, заставь их заплатить за свое похищение так дорого, как только получится. Дерись с ними любыми способами.

Да, Волк-Отец.

Мысленное звучание его имени придало мне храбрости. Я представила себя волчонком; и пусть у меня жалкие зубы и когти, все равно я буду сражаться.

Но я уже была такой уставшей. Получится ли у меня драться?

Я не могла понять, что сотворило со мной путешествие через камень. Откуда такая слабость и усталость? Хотелось упасть на месте и отключиться. Я страстно желала, чтобы сон окутал меня, но не осмеливалась допустить это. Я слышала, как они кричали, кричали и указывали на меня. Настало время прекратить бегство, время встать на ноги. Я выбрала место. Группа из трех деревьев, их стволы расположились так близко, что я смогу петлять между ними, но ни один из преследователей не сможет легко последовать за мной. Я слышала, как по крайней мере три человека пробирались сквозь кусты позади меня. Сколько их может быть? Я пыталась успокоиться, чтобы подумать. Двалия, их лидер, - женщина, которая так тепло улыбалась, когда похищала меня из моего дома. Она втащила меня в Скилл-колонну. И Винделиар, мальчик-мужчина, который мог заставить людей забыть то, что они пережили, - он тоже прошел через камень. Керф был калсидийским наемником, но его разум настолько повредился после нашего Скилл-путешествия, что он мог не представлять никакой опасности ни для кого, а мог быть для нас смертельно опасным. Кто еще? Алария, которая беспрекословно делала все, что говорила ей Двалия, как и Реппин, которая так жестко сжимала мою руку во время прохода через колонну. Это была меньшая часть той силы, которую они представляли вначале, но они все еще превосходили меня числом, пять на одного.

Я притаилась за одним из деревьев, вытащила руки из рукавов плаща и, наконец, извиваясь, выскользнула из него. Я отбросила его как можно дальше, правда, не так уж и далеко, как оказалось. А теперь опять бежать? Я знала, что не смогу. Живот крутило и пучило, кололо в боку. Я убежала так далеко, как только смогла.

Оружие. Здесь не было ничего. Только упавшая ветка. С одного конца она была не толще моего запястья и расходилась на три сучка на другом конце. Жалкое оружие, больше грабли, чем палка. Я подняла ее. Затем прижалась спиной к одному из деревьев, надеясь, что мои преследователи заметят плащ и пройдут мимо, и тогда я смогу вернуться назад и найти более надежное укрытие.

Они приближались. Двалия, тяжело дыша, прокричала:

- Я знаю, ты напугана. Но не убегай. Ты изголодаешься и умрешь без нас. Тебя съест медведь. Мы нужны тебе, чтобы выжить. Вернись, Пчелка. Никто не будет сердиться на тебя. - Но я распознала ложь в ее словах, когда она обратила гнев на своих последователей: – Где она? Алария! Ты, идиотка, вставай! Никто из нас не в порядке, но без нее мы не можем отправиться домой! – затем, с прорвавшимся раздражением: - Пчелка! Прекрати глупить! Иди сюда сейчас же! Винделиар, поторопись! Если я могу бежать, то и ты тоже! Найди ее, затумань ей сознание!

Стоя за деревом и пытаясь дышать как можно тише, я почувствовала приближение Винделиара. Я напряглась изо всех сил, делая мысленные стены прочнее, как показывал мне отец. Я стиснула зубы и прикусила губу, чтобы не впустить Винделиара в свое сознание. Он создавал для меня воспоминания о сладкой, теплой еде и горячем супе, об ароматном свежеиспеченном хлебе. Обо всех этих вещах, которые я так сильно сейчас желала. Но если я позволю ему заставлять меня думать об этом, то он сможет найти путь ко мне. Нет.

Сырое мясо. Мясо, замерзшее на костях, разгрызаемое клыками. Мыши с мехом и маленькими хрустящими черепами. Волчья еда.

Волчья еда. Странно, как восхитительно вкусно это звучит. Я перехватила палку двумя руками и стала ждать. Следует ли мне затаиться и надеяться, что они пробегут мимо? Или лучше выйти и нанести удар первой?

Я не успела сделать выбор. Через несколько деревьев от моего убежища я увидела спотыкающуюся Аларию. Она остановилась, глупо уставилась на белый мех на земле, а затем, повернувшись, чтобы окликнуть остальных, увидела меня.

– Она здесь! Я нашла ее! – она указывала на меня трясущейся рукой. Я поставила ноги на ширину плеч, будто собиралась играть в бой на ножах с отцом, и замерла в ожидании. Она уставилась на меня, а затем опустилась на землю, ее белый плащ свернулся вокруг смятой грудой. Алария не пыталась подняться.

– Я нашла ее, – проговорила она слабым голосом, вяло всплеснув руками.

Я услышала шаги слева от меня.

– Берегись! – задохнулась Алария, но ее предупреждение опоздало. Я ткнула своей палкой изо всех сил, целясь в лицо Двалии, а затем отскочила назад и вправо меж деревьев. Прислонившись спиной к одному из стволов, я снова заняла позицию с палкой наизготовку. Двалия кричала, но я не стала оглядываться и смотреть, ранила ли ее. Возможно, мне повезло выбить ей глаз. Но ко мне неуклюже приближался Винделиар, сверкая придурковатой улыбкой.

– Братец! Вот ты где! Ты спасен! Мы нашли тебя!

– Не приближайся, или я ударю! – предостерегла я его, внезапно понимая, что не хочу причинять ему вред. Он был инструментом в руках моего врага, но сомневаюсь, что он имел бы злые намерения, предоставленный сам себе. Не отсутствие ли собственного злого умысла удерживало его от причинения мне вреда?

– Брате-е-ец, – протянул он печально. Это был упрек, но мягкий. Я осознала, что он излучал доброту и нежность по отношению ко мне. Дружелюбие и заботу.

Нет. Он не был искренним ни в одном из этих чувств.

– Не подходи! – велела я.

Мимо нас, беспрестанно завывая, пробежал вприпрыжку калсидиец, и я не могу сказать – преднамеренно или же случайно он толкнул мальчишку. Винделиар попытался было отклониться, но споткнулся и упал плашмя, издав скорбный крик, похожий на крик Двалии, раздающийся меж деревьев. Ее руки тянулись ко мне, как клешни, а окровавленные зубы были оскалены, будто она собиралась вцепиться в меня челюстями. Держа палку двумя руками, я замахнулась на Двалию, готовясь снести ей голову с плеч. Вместо этого палка сломалась, и острый конец прошелся по ее покрасневшему лицу, прочерчивая на нем кровавую линию. Двалия кинулась на меня, и я почувствовала, как ее ногти впиваются в мое тело сквозь износившуюся одежду. Я рванулась прочь из ее хватки. Обрывки рукава остались у нее в руках, пока я протискивалась между стволами деревьев.

Там меня ждала Реппин. Ее тусклые рыбьи глаза встретились с моими. Ненависть во взгляде сменилась безрассудным ликованием, когда она бросилась ко мне. Я уклонилась в сторону, позволяя ей впечататься лицом в дерево. Она ударилась, но оказалась проворнее, чем я думала. Ее нога зацепила мою. Я подпрыгнула, освобождаясь, но оступилась на неровной земле. Алария тем временем встала на ноги. Дико завопив, она прыгнула на меня. Ее вес придавил меня к земле, и прежде, чем я успела выкрутиться, я ощутила, как кто-то наступил мне на лодыжку. Я захрипела, а когда давление усилилось – закричала. Было чувство, будто мои кости согнулись и через мгновение затрещат. Я оттолкнула от себя Аларию и смогла освободиться, но в тот же миг Реппин пнула меня в бок, пнула сильно, не отпуская при этом лодыжку.

Ее нога вышибла из меня весь воздух. Слезы ненависти наполнили глаза. На мгновение я замерла, а затем свернулась вокруг ее ног, изо всех сил пытаясь спихнуть ее с моей лодыжки, но внезапно она схватила меня за волосы и бешено затрясла мою голову. Волосы чуть ли не выдирались, я никак не могла сфокусировать зрение.

– Отделай ее, – услышала я голос Двалии. Он дрожал от каких-то сильных эмоций. Злость? Боль? – Вот этим.

Я совершила ошибку, взглянув. Первым ударом, нанесенным Реппин моей сломанной палкой, она врезала по щеке, нижней челюсти и уху, почти расплющив его. Я услышала звон в ушах и свой собственный вопль. Я была потрясена, возмущена, оскорблена и едва не потеряла сознание от неимоверной боли. Я попыталась отползти, но она все еще удерживала меня за волосы. Палка снова обрушилась – в этот раз на лопатки, хоть я изо всех сил пыталась освободиться. На моих костях было слишком мало мяса, и кофта тоже не защищала, - боль от удара последовала мгновенно за болью вспыхнувшей огнем кожи. Я дико закричала и извернулась, пытаясь дотянуться до запястья Реппин, чтобы, вывернув ее руку, освободить свои волосы. В ответ на это она перенесла больше веса на мою лодыжку, и только рыхлость лесной почвы спасла меня от перелома. Я закричала и попыталась оттолкнуть Реппин прочь.