Четвёртая Жрица. Путь друг к другу (СИ)

— Но ты откуда-то знаешь? — усмехнулась Риана.

— Не забывай, что я тут был лет семь назад. — Лекамир серьёзно глянул на неё. — И об этом мне рассказали сами местные. Хотя они поначалу вообще подумали, что я очередной разведчик, который хочет посягнуть на их территорию. Мне многого стоило заверить их, что я всего лишь путешественник. Но, конечно, окончательно убедило их доверять мне то, что я одолел того зверюгу, который поедал местных жителей.

— Это ты о том подвиге, за который тебе Зику подарили.

Лекамир нахмурился.

— Мне не нравится слово "подарили", но да. После того случая она осталась со мной. Семь лет прошло... Ну надо же...

Риана улыбнулась и, оглядевшись, заметила его сестру, которая нервно оглядывалась по сторонам и, казалось, была совсем не рада тому, что вернулась в родные земли. Её нервозность была жрице не очень понятна.

— Здесь есть какая-нибудь таверна? – спросил Эгрант, когда рыцарь со жрицей поравнялись с ним.

— Это не город и даже не деревушка, — сказал Лекамир, — а рабочий посёлок. Здесь только бараки. Хотя я не знаю, может, и изменилось что за эти годы.

— Лекамир, я не хочу опять идти туда, — тихо прошептала Зика и испуганно глянула в сторону посёлка.

— Не волнуйся Зика, мы разобьём небольшой лагерь рядышком.

— Что-то не так? — спросила Риана.

— Ну, скажем, — замялся Лекамир, — когда мы здесь останавливались в прошлый раз, был один неприятный случай. Горняки здешние совсем одичали, изголодались по женской ласке и отвыкли общаться с порядочными людьми. Потому, любую женщину принимают за шлюху и ведут себя соответствующим образом. В общем, была потасовка, кое-кому пришлось кулаками объяснять, что не стоит хватать девочку и тащить куда-то, куда она не хочет.

Зика во время рассказа задрожала от возникших ужасных воспоминаний. Лекамир погладил её по голове, успокаивая, но продолжал смотреть на Риану.

— Так что мы не пойдём в посёлок, и тебе, Риана, лучше остаться с нами. Как я говорил, женщинам там опасно.

— Ты же знаешь, уж кто-кто, а я могу за себя постоять. — Она улыбнулась. — Но я, пожалуй, соглашусь с тобой. К тому же, в незнакомом месте лучше держаться рядом.

Она повернулась к их союзнику.

— Эгрант?

— Конечно, почему нет. Я с вами.

Лекамир вдруг напрягся.

— А где этот помешанный?

— Аккес ушёл самым первым. — Эгрант махнул куда-то в сторону леса. — Решил разведать территорию. Позже он нас найдёт.

— Может, нам повезёт, и его пристрелят островитяне? — пробубнил Лекамир и, подхватив несколько дорожных мешков, направился к посёлку.

— Я бы не стал на это рассчитывать, — сказал с улыбкой Эгрант, который, конечно, всё расслышал. — Я бы даже поставил на то, что островитяне его даже не заметят.

Небольшой лагерь они разбили достаточно далеко от посёлка, чтобы никто к ним не наведывался, и достаточно близко, чтобы можно было самим, в случае необходимости, туда добраться. После чего перед Лекамиром встала тяжёлая дилемма. К горнякам необходимо было сходить хотя бы для того, чтобы запастись провизией в дорогу, но он не мог взять с собой Зику, так как та категорически отказывалась идти, и оставить он её не мог, учитывая, что Аккес мог появиться в любую минуту. Что бы там кто ни говорил, а рыцарь ему не доверял и никогда доверять не будет. И только после того, как Риана многократно пообещала постоянно находиться рядом с Зикой, он всё же решился и пошёл один.

В самом же посёлке ничего особенно не поменялось. Все те же постройки, только более потрёпанные временем. Большая крытая кухня, в которой стряпухи неизменно что-то готовили. Народу почти не было, но это не удивительно. Половина на работах, другая половина отсыпается. Хотя можно было заметить пару фигур бегущих по своим делам.

Но ему не было ни до кого дела и потому он, зайдя на кухню, без труда закупил провизии и почти бегом вернулся обратно, так как всё то время, что он отсутствовал, сердце его было не на месте. К его возвращению уже был разведён костёр и даже приготовлены места для ночёвки.

Вскоре в их маленьком лагере появился и Аккес, неся за плечом две тушки зайцев, которые стараниями Зики быстро стали ужином.

Это была первая совместная ночь на открытом воздухе. Атмосфера в лагере была несколько напряжённой. Центром этого, конечно же, был Лекамир, который не спускал глаз с генералов Дракона. Хотя тем, казалось, не было до этого никакого дела. Эгрант по-прежнему лишь улыбался и легко беседовал с Рианой, а Аккес сразу после еды опять ушёл в лес, что было ещё хуже, так как рыцарь теперь и вовсе не знал, с какой стороны ожидать опасности. Он по-прежнему отказывался верить, что они полноправные союзники и ожидал подвоха в любой момент.

Зика тоже никак не могла уснуть. Вся зажатая она неподвижно лежала на месте и смотрела перед собой, напрягаясь ещё сильнее от каждого постороннего звука.

Риана до глубокой ночи сидела с упрямым Лекамиром, который отказывался идти спать. Но, в конце концов, прилегла рядом с девушкой, надеясь, что её компания ту немного успокоит.

— Что тебя так тревожит, Зика? — спросила жрица, когда она в очередной раз прижалась к ней. — Никто здесь не причинит тебе вреда и не позволит, чтобы кто-то другой причинил.

— Я знаю... — тихо прошептала она.

— Тебя пугают те рабочие из посёлка?

Зика лежала и молчала. Ей не хотелось вспоминать, как в прошлый раз грязные потные мужики тянули к ней руки, пытаясь ухватить за ещё едва появившуюся грудь. Как от них смердело не только потом, но и испражнениями, вперемешку с перегаром от выпивки. Её чуть не вырвало тогда. Да и сейчас от одного воспоминания замутило.

— Я боялась, что он оставит меня там... — тихо сказала она.

— Кто? Лекамир? — удивилась Риана. Зика словно маленькая девочка лежала, уткнувшись ей в плечо, и говорила так тихо, словно боялась сама себя услышать.

— Я ведь видела, что он не хотел меня. Я была обузой. А тут вдруг я кому-то понадобилась... я боялась, что он просто уйдёт...

Она заплакала ещё сильнее, прижавшись к Риане, а та, словно чувствуя её боль, обняла девушку, пытаясь успокоить.

— Мне тогда оставалось бы только умереть.

— А вернуться? Может, ты могла бы тогда вернуться обратно к своим?

— Не могла. Они бы меня сами высекли и убили. Никто бы не поверил, что Лекамир просто так оставил меня. Получить ассану, пусть даже такую, как я, всегда честь и большая награда. Количество ассан — это богатство. Никто добровольно от них не отказывается.

— Что значит "ассана"?

— Тот, кто лишается воли, и тот, у кого единственный смысл жизни — следовать за волей другого.

— Как же ты стала такой ассаной? Это наказание какое-то?

— Чаще всего именно так. Но ассанами становятся и те, кто не может самостоятельно выжить. Все должны делать что-то для племени, чтобы заслужить право свободной воли. Дети этого не могут, поэтому о них заботятся родители, пока те не вырастают. Мои родители погибли от Ашшарта, когда мне было пять лет. Потом пришёл Лекамир и победил Ашшарта. И тогда было решено подарить ему меня.

— И только потому, что погибли родители, тебя сделали рабыней? Неужели у вас никто не мог позаботиться о сироте?

— Не рабыней, ассаной. Конечно, поначалу о нас заботились, но я была бесполезной, в отличие от моего брата. Отец успел научить его охотиться, и он стал добывать мясо на пропитание. Его приняли, и он стал членом племени. А я ничего не умела, была даже мала для того, чтобы согревать чью-то постель.

— Подожди. У тебя есть брат?

— Да. Его зовут Ошшур. Он на пять лет старше меня.

— И он что, не мог о тебе позаботиться? О родной сестре?

— Он заботился. Первое время он делился со мной мясом. Но потом всё реже и реже. Мне едва удавалось найти какую-нибудь еду. Иногда меня звали помогать и кормили. Но чаще всего никому не было до меня дела. А Ошшур и вовсе перестал меня замечать. В конце концов, стать ассаной — не такая плохая участь. Хотя бы с голоду не дадут умереть.