Княгинины ловы (СИ)

- Мстислав силу набирает, во врагах его не к чему иметь, породниться надо, а то оборону придется с двух сторон вести. А от кочевья да соседей завистников вместе сподручней отбиваться.

- Да как ты с ним породнишься? Сыновья его давно женаты, а дочки уж больно малы. Старшей всего девять годков.

- Вот эту и возьмем.

- Да с ума ты сошел что ли, на старости лет! Дите за семнадцатилетнего отрока выдавать. Ведь вырос, уж и хочется чего, а ты ему малую в жены. В блуд введем.

- Потерпит пару годков, пока молодуха дозреет, ничего с ним не станется. А брать ее сейчас надо, не посватаемся, так другие перехватят: желающих породниться с Полуночным [11] князем много. Второй-то дочери у них сколько лет?

- Пять или шесть.

- Старшую упустим, следующую долго ждать. Так что засылаем сватов.

- Может, он и не отдаст ее сейчас? - с надеждой прошептала княгиня.

- Отдаст, куда денется, я уговаривать умею...

Девочка княгине сразу понравилась: тоненькая, белокурая, со смешными кудряшками, упрямо выбивающимися из толстой косы. Большими голубыми глазами она рассматривала делегацию, вышедшую навстречу из городских ворот. Взрослая одежда, справленная к случаю по детским размерам, сплошь покрытая серебряным узорочьем и жемчугом (и оттого страшно тяжелая), смотрелась на ней мешковато и нелепо. Но маленькая княжна старалась вести себя как взрослая, сидеть в повозке прямо, чинно. Любимую тряпичную куклу, которую мать тайком сунула в дорогу, девочка спрятала под лавку (чтоб не позорила невесту).

Две толпы - встречающих и приехавших - застыли на небольшом расстоянии друг от друга.

- Вот это невеста, - с нескрываемым разочарованием промямлил жених. Молодой княжич нервно теребил гриву гарцующего в нетерпении жеребца. - И что мне с ней в ладушки играть али басни [12] на ночь сказывать?

- Надо будет, и басни будешь сказывать, - рявкнул отец. - Пойду, первым княжну поприветствую.

Старый князь натянул поводья.

- Куда ты, - зашептала княгиня, - ребенка испугаешь, уж больно грозный.

- Мы с княгиней первыми подойдем, - предложил епископ, прибывший в Чернореч-град специально по такому торжественному случаю.спешилась. Они с епископом медленно стали спускаться вниз с городского холма по пыльной дороге. Увидев это, молодая княжна выскочила из повозки и быстро пошла им навстречу, следом медленно двинулся и весь обоз.

- Здравствуй, княжна Елена Мстиславна, благослови тебя Бог, - торжественно произнес епископ.

Та в ответ низко поклонилась сначала епископу, потом Анне:

- Благослови и вас Бог, владыка, и вас, княгиня - матушка.

- Какая умница, - прошептала епископу будущая свекровь и громко сказала:

- Ну, вот, княжна Елена, теперь это твоя земля, твой дом, да не будешь ты знать в нем горя и слез. А вон и жених твой, - и подала знак сыну приблизиться.

Стройный загорелый юноша, придав своему еще безусому лицу суровое выражение, подъехал к невесте. Мать дернула его за сапог, мол, спешивайся. Парень спрыгнул с седла и поклонился. Девочка засмущалась и покраснела.

Тут подъехал и старый князь, приветствуя будущую сноху. Встреча состоялась.

- Сядь с ней рядом, - шикнула на княжича мать.

Он с легким вздохом взял невесту за руку и повел к повозке. От этого девочка раскраснелась еще больше. Какое-то время они ехали молча. Затем жених исподлобья взглянул на невесту. Елена сильно волновалась. Рука, перебирающая жемчужины на подоле, слегка дрожала. Димитрию стало жаль малую, и он заговорил веселым тоном:

- А что, княжна, кукол - то с собой в дорогу брала играть?

Девочка от удивления открыла рот:

- А откуда ты, княжич, знаешь?

- Так вон же из-под лавки коса нитяная торчит.

- Ты, княжич, не думай плохого, я знаю, что замужним-то нельзя в куклы играть, это я так в дорогу... матушка дала. А как приедем, я и в руки не возьму, - и она пяткой затолкала куклу подальше под лавку.

- Играй, - снисходительно махнул рукой жених, - супружник разрешает.

Девочка заулыбалась.

- Какой у тебя шрам на десной [13] руке, - осмелела она, и с детской простотой стала рассматривать жениха, - не иначе мечом настоящим рубанули?

Парень с гордостью посмотрел на тонкую белую полоску от основания большого и указательного пальцев к запястью:

- Кабы настоящим мечом, так уж и пальца бы не было, а это так - деревянными баловались.

- Выходит, и ты еще играешь, - довольная улыбнулась невеста. Юноша задорно расхохотался.

Княгиня, ехавшая поодаль, вздохнула с облегчением.

- Ой, княжич, какой у тебя перстенек красивый, красненький, как солнышко на закате! - восхитилась невеста.

Димитрий пошевелил мизинцем левой руки, на пальце заиграло веселым светом колечко с алым рубином.

- Сейчас оно тебе велико будет, на какой палец ни надень, а подрастешь, подарю. Мне оно, видишь, уж и на мизинец еле налезает.

Девочка посмотрела на княжича восхищённым взглядом. Жених ей понравился.

Старая княгиня разволновалась, быстро встала и подошла к окну. Сын с веселой ватагой таких же бесшабашных гуляк уже выезжал из ворот детинца [14], увидев мать, ласково помахал ей рукой. «Кабы не я, так, может, он сейчас совсем другим был бы», - подумала она. С мужем народили князь с княгиней десятерых детей, но выжил и достиг совершеннолетия только Димитрий. Он был последышем, появился, когда уж и не ждали, маленькая искорка от костра некогда большого Чернореченского рода. Андрей Святославич, суровый с боярами и челядью, с сыном был мягок и ласков, прощал ему многие шалости, ну а материнская нежность не знала границ, обрушиваясь на юного княжича широкой безбрежной рекой. Анна и сама понимала, что надо быть с сыном строже, но сделать с собой ничего не могла.

Вот и сейчас, если бы она настояла, проявила твёрдость, то Димитрий никуда бы не поехал, остался, как миленький. Но не удержалась, опять дала слабину, а его уж и след простыл. Да и с женой она его разлучила, тоже хотела как лучше.

Давнишние события терзали душу и предвещали худое. Старшую сестру Анны тоже выдали в малолетстве, не было ей и десяти, а молодому супружнику едва исполнилось тринадцать. Пока росли вместе, ссорились без конца, изводили друг друга. Родные все надеялись: повзрослеют, так другими глазами посмотрят, а вышло иначе. Молодой князь сначала полюбовницу завел, а затем и вовсе жену к отцу отослал, взял из соседнего княжества себе новую подружью. Родители хотели снова выдать дочь замуж, и женихи были, да она не захотела, и вскоре приняла постриг. Анну же отдали в не полных шестнадцать лет за семнадцатилетнего Андрея, сына князя Святослава Чернореченского, и прожили они в счастливом браке сорок восемь годков. Вспоминая сестру, давно уже преставившуюся[15] в своей обители, старая княгиня была против детских браков, но перечить мужу не могла.

Всплыл в памяти и разговор с маленькой снохой, случившийся после церковного обряда...

- Я сейчас тебе что-то важное должна сказать. Ты уже взрослая, венчанная теперь, - княгиня осторожно подбирала слова, - должна понять.

Перед свекровью стояла уже покрытая убрусом [16] Елена. Она испуганно вскинула на княгиню глаза. Встревоженный тон Анны заставил и ее волноваться.

- Тебе надо будет уехать, - быстро заговорила княгиня, как бы сама себя перебивая, - понимаешь, ты еще девочка, мала для мужа своего.

Княгиня стала опять подбирать подходящие слова, но не нашла, что сказать.

Девочка смущённо кивала.

- Если вырастешь у супружника на глазах, будет видеть он тебя каждый день, для него ты станешь младшей сестрой, племянницей, а настоящей подружьей можешь и не стать. Не захочет он тебя...

В голове мелькнуло: « Что же это я малому ребенку говорю, срам-то какой?!»

- Я все понимаю, - серьезно сказала Елена.

- Вот и хорошо, - успокоилась свекровь. - Поживешь пока при монастыре у инокини Марфы, она о тебе позаботится.

Из темного угла горницы выступила маленькая старушечка в серых монашеских одеяниях. Девочка попятилась.