Дар памяти (СИ)

С уважением, мсье Пьедер де Артюкс.

Жак прочитал письмо и вопросительно посмотрел на банкира, сообщившего ему эту странную новость. У него есть брат. Вернее, был. А теперь он богат. Сапожника переполняли эмоции, и он не понимал, что чувствует.

- Мсье де Артюкс скончался три месяца назад, но только сейчас нам удалось разыскать вас, - сказал гость. - Мы выполнили его последнюю волю и передали вам его послание. Деньги вашего брата лежат в нашем банке, вы можете воспользоваться ими по своему усмотрению и снять в любое удобное для вас время. Вот ключ, открывающий вашу ячейку. Поставьте, пожалуйста, подпись вот здесь и здесь.

Жак расписался в указанных местах, после чего банкир откланялся и ушел прочь. Новоявленный сапожник-миллионер еще долго не мог заснуть, пребывая в приятном восторге. Теперь он богат, нищая жизнь закончена. Теперь у него всегда будет вкусный завтрак, обед и ужин. Он купит себе большой красивый дом, женится на прекрасной девушке, которая родит ему сына или дочь, а лучше двоих. Наконец-то он заживет по-человечески.

Жак не дожил до утра, слишком много переживаний вмиг обрушилось на него. Он умер ночью от инфаркта. Его бездыханное тело обнаружили днем клиенты. Улыбка так и застыла на его блаженном лице.

Странно, почему я все это помню так отчетливо.

Я очнулась от своих мыслей, как только подошла моя очередь делать выбор. Вдалеке появились три красивых радужных облака, которые медленно двигались в мою сторону, заставляя меня слегка нервничать. Это русская рулетка, чистой воды везение, и никакого математического подсчета здесь быть не может. Я либо угадаю, либо нет. Именно поэтому, сколько бы я ни думала над тем, где спрятана выбранная мной жизнь, шансы сделать правильный выбор не увеличатся. У меня нет тела, но фантомные мурашки уже побежали по несуществующей коже. Я указываю на среднее облако и замираю. Через мгновение ангел сообщает мне, что на этот раз интуиция меня подвела, и не стать мне тщеславной голливудской знаменитостью. Я даже не успеваю расстроиться или попытаться "сделать глазки", чтобы умаслить моего судью и убедить его изменить решение, как он уже подсовывает небесный договор.

Это традиционная процедура, скажем, как договор, который мы подписываем, прежде чем устроиться на работу. Все его пункты я знаю почти наизусть, однако все равно читаю, и ставлю в конце отпечаток своей прозрачной ладони. Это что-то вроде личной подписи, означающей мое согласие с условиями "сделки". В договоре сообщается о том, что я не имею права поменять решение о выборе земной судьбы, угадала я свое облако или нет, уже будучи человеком или находясь в состоянии реинкарнации. Единственный земной метод, с помощью которого я могу изменить свою судьбу - смерть, и в этом случае все начнется сначала. Правда в том, что не знаю, какую судьбу мне уготовили ангелы, и как оборвется моя следующая жизнь. Возможно, я умру в глубокой старости, счастливым человеком, а может, стану жертвой террористов, и смерть моя будет ужасной. В любом случае, стоя на небесном холме, мы каждый раз надеемся, что нам повезет.

Все небесные дела сделаны, я ступаю с холма и падаю вниз. Мимо меня проносятся все последние жизни, как перед смертью человека все его прошлое в последние мгновения. Я лечу, я наслаждаюсь полетом. У меня пока еще нет тела, и я похожа скорее на прозрачное облако, но я чувствую дуновения ветра. Ощущение свежести, чистоты и блаженства. В такие мгновения хочется, чтобы время остановилось, и можно было насладиться всей прелестью момента, но, увы! Через пару мгновений я преодолею невидимую материю-разделитель верхнего мира и мира людей, и попаду на землю.

Глава вторая

Я чувствую себя странно и не пойму, что происходит. Где это я? Что со мной? Я отчетливо слышу свои мысли, как такое может быть, ведь мой полет уже окончен? Кажется, у меня начинается клаустрофобия. Здесь темно и тесно, я ничего не могу с собой поделать. Надо попытаться выбраться отсюда, я же ничего не вижу. Чувствую, как моя голова проходит через что-то узкое, словно я пытаюсь просунуть ее через прутья забора, а мое тело сжимается. В этот момент я ловлю ноздрями воздух и понимаю, что секундой ранее я еще не дышала и, почему-то, начинаю плакать. У меня болит голова, мне холодно и страшно.

Я нахожусь в светлом помещении, а рядом со мной люди в белых халатах и масках. Кажется, я в больнице и я только что родилась. На операционном столе лежит моя новая мама и улыбается. У нее такое замученное лицо. Ко мне подходит медсестра, берет меня на руки и зажимает какой-то отросток, торчащий из моего живота, странной железякой, похожей на ножницы. А потом он отваливается, но мне не больно. Мне только страшно. Мысли из прошлого ко мне вновь возвращаются, и я вспоминаю этот прибор: это зажим, который используют для обрезания пуповины.

Кажется, я и правда родилась. Но этого не может быть, я же понимаю все, что происходит. Я различаю голоса людей, слышу, о чем они говорят. Я вспомнила названия медицинских инструментов, лежащих на столе, и, в конце концов, знаю, для чего нужен каждый из них. Ой. Меня снова берут на руки и кладут на живот к моей новой маме. Кажется, она милая, по крайней мере, у нее добрые глаза. Я не успеваю одуматься, как меня опять куда-то перекладывают. Я чувствую себя игрушечной куклой, почти невесомой и очень уязвимой. Врач слушает мое дыхание, затем измеряет мой рост и взвешивает на весах, затем меня пеленают. Кстати, я настолько удивлена происходящим, что уже не плачу, а акушерки смотрят на меня с удивлением, делая по этому поводу комплименты мне и моей маме.

- Какая милая девочка, - слышу я голос одной из женщин в белом халате. - А какие у нее большие глазки. Просто загляденье!

Да, у меня сейчас должно быть большие глаза, потому что они широко раскрыты от удивления. Я таращусь на всех вокруг и пытаюсь понять, почему все так. Могу сказать суверенностью, раньше со мной такого никогда не было. Почему я слышу свои мысли и понимаю, что происходит? У меня сохранилась память, я могу сосчитать, сколько будет семью восемь, и точно знаю, что та кошка в углу родовой палаты быть здесь не должна, потому что это противоречит санитарным нормам. Да что же со мной такое?

Я закутана в пеленку и лежу рядом с моей новой мамой, которая смотрит на меня и, практически, плачет. Улыбнусь ей, пожалуй, пусть порадуется.

Я все еще не понимаю, что происходит, и почему мое сознание не стерлось во время полета на землю. Я - маленький ребенок с разумом взрослого, зрелого человека. Я помню свои прошлые жизни, я умею читать и считать, ведь я знаю, как меня зовут - прочитала на бирке, когда меня принесли в детскую палату родильного дома. Я - Лера, Валерия. У меня еще не было такого имени. Странное оно какое-то, мужское что ли. Валера. Валерия. Хотя нет, вроде ничего, звучное.

В голове нескончаемый поток вопросов, я пытаюсь определить, где сейчас нахожусь. Тело меня совсем не слушается, голову поднять не могу, все, что я делаю, - это хлопаю удивленными глазами, лежа на спине. Похоже, настоящая я, которая знает о том, как устроен мир, что бывает после смерти и как готовить самый вкусный на земле вьетнамский суп Фобо, заперта в теле новорожденного ребенка. По всей видимости, мой организм, согласно возрасту, пока еще ничего не умеет, кроме как есть, спать и, сами знаете чего еще, а работать может только сознание. На самом деле, все это очень ново, необычно, и поэтому интересно, однако по-прежнему непонятно самое главное: как это случилось, и до какого момента моей странной новой жизни это будет продолжаться. Может быть, во время полета на землю я слишком сильно ударилась головой о разделительную материю, и мои странные воспоминания скоро испарятся?

Одолевающие вопросы начали меня утомлять, и я почувствовала, как проваливаюсь в сон.

Сплю я очень много, правда, только днем. Ночью на меня нападает дикий голод, и я ничего не могу с этим поделать. Когда понимаю, что желудок опустел, начинаю громко звать маму. После еды мне хочется развлечений, и я заставляю ее разговаривать со мной. Потом мой ночной эгоизм начинает засыпать, и я отпускаю измученную сонную женщину спать до утра.