Звезда надежды

Въехав следом за наставником Портроном в Наблу, Керис почувствовала растерянность; уверенность в себе покинула ее. Здесь все кричали и толкались; мошенники вытаскивали кошельки, проходимцы щипали девушек, торговцы заключали сделки, игроки проигрывали ставки. Набла заставила Керис почувствовать себя грязной.

— Присматривай за своим кошельком, девонька, — тихо посоветовал Портрон, хоть в этом и не было необходимости.

— Тут всегда так? — спросила она и оттолкнула руку, протянувшуюся к узде Игрейны.

— Когда мне приходилось здесь бывать — всегда. Не заняться ли нам поисками проводников, прежде чем раскинуть лагерь, как ты думаешь?

Керис кивнула.

— В таком месте не хотелось бы оставлять наши палатки без присмотра. — Покрытая синей чешуей рука коснулась ее сапога, и девушка в ужасе отпрянула. Владелец чешуйчатой руки быстро скрылся между всадниками, но Керис успела заметить ноги с перепонками между пальцами и безволосую голову, сидящую прямо на костистых плечах. Девушка взглянула на Портрона широко раскрытыми глазами. — Наставник… Разве отверженные могут сюда приходить?

— Могут. — В его голосе прозвучали отвращение и страх. — Их трудно остановить. Они, бедняги, приходят сюда за припасами. Защитники, конечно, несут охрану цепи часовен кинезиса, но чтобы помешать меченым пересекать границу, потребовались бы сотни воинов.

Керис была поражена.

— Но ведь часовни кинезиса должны их отгонять!

— Они лучше действуют на Диких и Приспешников. Отверженные не очень обращают внимание на святыни, как мне кажется, по крайней мере пока не продадут души Разрушителю. Меченые не переносят Порядка, а тут, как видишь, его не очень много. Увы, в Набле ты встретишь и многих изгнанных, не только меченых. Это опасное место, как я всегда считал, девонька. Убийства тут не редкость, и многие тела оказываются телами меченых. Так что смотри в оба. Эй, ты! — окликнул наставник проходящего мимо торговца амулетами. — Где тут можно найти проводников?

— Сверни направо и поезжай потом прямо. Не купишь ли амулет, девица? Надежное дело — убережет от того, чтобы стать меченым, целых десять дней!

Амулет, как знала Керис, не помог бы, несмотря на все заверения торговца. Она дала шпоры Игрейне, и Туссон, вьючная лошадь, послушно двинулась следом. Какой-то оборванец потянулся к вьюку, и Туссон так свирепо огрызнулась, что Керис не могла не усмехнуться.

Проводники разбили лагерь на холме, вдали от толкучки и грязи городка. Керис с одобрением взглянула на аккуратные ряды палаток и коновязи: проводники поддерживали в лагере такой же порядок, какому обучил ее Пирс.

— Как узнать, кто из них куда едет? — спросила она наставника.

— Смотри на номера, — ответил ей Портрон. На каждой палатке была написана мелом или углем цифра; у некоторых с шеста свешивалось соответствующее количество лент. — У тебя богатый выбор, девица Керевен: во Второе Постоянство отправляется пять или шесть проводников. А мне придется нанять единственного из имеющихся. — Он показал мухобойкой на палатку, поставленную между двумя деревьями. В тени рядом с ней растянулся на одеяле человек, подложив под голову седло и надвинув на глаза шляпу.

Хоть лица проводника почти не было видно, Керис сразу же узнала его и испытала смутное чувство тревоги.

«Ничего не значит, что кошка его боится», — попыталась успокоить себя девушка.

Она осталась сидеть на Игрейне, а Портрон спешился и подошел к проводнику.

— Э-э… прошу прошения, что тревожу, мастер проводник, — обратился он к лежащему человеку, — но нельзя ли нанять тебя для путешествия в Восьмое Постоянство?

Шляпа была убрана с глаз, голова поднялась. Черные глаза — те самые куски обсидиана, которые Керис и ожидала увидеть, — безразлично оглядели наставника. Что бы ни было причиной его смущения в Кибблберри, в присутствии законника проводник не покраснел.

— Можно, — прозвучал голос, похожий на скрип жернова. Человек сел, но встать не потрудился и даже не сделал приветственного кинезиса. — Я отправляюсь завтра на рассвете. Десять золотых с каждого за весь маршрут, платить при отправлении. Ты должен сам позаботиться о припасах, чтобы их хватило до Пятого. И я не беру с собой Защитников. Если тебе нужен вооруженный конвой, придется подождать три недели, пока вернется Минк Медриган. — Его взгляд скользнул по Керис. — Девочка едет с тобой?

— Женщина, — ответила Керис, подчеркнув это слово, — не едет.

Интересно, узнает ли он ее. Теперь он посмотрел на девушку внимательнее. Его взгляд задержался на метательном ноже и колчане, потом переместился на лошадей. Переправные кони… Это явно заставило его задуматься и попытаться понять, кто она такая. Но проводник быстро утратил интерес и снова взглянул на Портрона.

— Ты леувидец? — спросил он.

— Да.

— Какие припасы у тебя с собой?

— Мешок вяленого мяса и рыбы. Два круга твердого сыра. Мешок муки для лепешек и сушеные фрукты. Смесь конских бобов с овсом для коней — правда, всего один мешок.

— Этого достаточно. Приезжай сюда, к пруду, — он показал за свою палатку, — на восходе солнца. И никаких мантий, колокольчиков и ярких шелков, пожалуйста. — Кивнув на прощание, человек снова улегся и надвинул на глаза шляпу.

— Ах… — Портрон откашлялся, — могу я узнать твое имя, паренек?

Керис усмехнулась, услышав, что мастер Обсидиановые Глаза назван пареньком, но тот не обратил на это внимания.

— Сторре. Даврон Сторре. А как зовут тебя, наставник?

— Портрон Биттл, к твоим услугам, из ордена Посвященного…

Суровые глаза еще раз выглянули из-под полей шляпы.

— Можешь сколько хочешь совершать в дороге кинезис, наставник Портрон, но ко мне с этим не приставай. Понятно?

— Ах, конечно, как пожелаешь, хотя почитание Создателя никогда не может… — Глаза исчезли под решительно надвинутой шляпой. Портрон моргнул и попятился.

— Думаю, тебе попался крепкий орешек, наставник, — заметила Керис, когда они повернули коней. — Уж он-то не станет тебе собеседником в дороге.

— Увы, боюсь, что ты права, — вздохнул Портрон. — А ведь паломничество продлится два или три месяца. Надеюсь, его сердце не так черно, как его глаза. — Потом наставник покорно пожал плечами. — Ах, все в воле Создателя, да будет благословенно его имя. Если моя судьба — добраться до обители, я туда доберусь. Но как насчет тебя, дитя? Какого из проводников, направляющихся во Второе Постоянство, ты выберешь?

— Того, который отправляется раньше остальных, — решительно ответила Керис. Она понимала, что любой из проводников может ее узнать, но все же надеялась, что такого не случится: ее лицо было не из тех, которые запоминаются. Что же касается Игрейны и Туссон — при всех своих замечательных качествах они тоже ничем внешне не выделялись. Вряд ли кто-нибудь вспомнит, что это лошади Пирса Кейлена.

Керис обошла всех проводников, направляющихся во Второе Постоянство — их оказалось шесть, — и никто из них ее как будто не узнал. Двое возмутились, что у девушки переправные кони, третий попытался их у девушки купить, а четвертый сообщил Портрону, что женщина, едущая на такой лошади, — угроза Порядку, и поинтересовался, что наставник собирается предпринять по поводу такого безобразия. Пятый, считавший, что получить достаточный доход он сможет, только набрав десять паломников — Керис была десятой, — и собиравшийся отправиться в дорогу через день, предпочел ничего о конях не говорить; поэтому девушка попросила его включить в список товарищества имя Керис Керевен, после чего они с Портроном отправились искать место для лагеря.

Вечером, пока Портрон экспромтом читал проповедь о соблюдении Закона собравшимся вокруг него путешественникам, Керис отправилась на поиски храма. Она не так стремилась совершить вечерний кинезис, как купить пропуск паломника; к тому же девушке хотелось помолиться за Шейли. Да и за себя тоже: она нуждалась в прощении Создателя за то, что покинула умирающую мать.

«Ты сделала это для себя, Керис Кейлен, — твердила она себе. — Признайся. Потому что не могла вынести мысли о замужестве с кем-то вроде Харина Маркла; потому что не могла смириться с перспективой всю жизнь прожить в доме Фирла, особенно если он женится на этой надутой идиотке Фресси Лиз. Ты позволила Шейли уговорить себя потому, что тебя это устраивало…»