Зуб дракона

— Они меня не найдут. Ты что, серьезно считаешь, что они смогут? В паре миль от мотеля в лесу стоит старый фургон, и я буду следить за мотелем оттуда. Я могу отсидеться в фермерских амбарах.

— Сайрус, — тихо начала Антигона. — Ты же мой брат. Сейчас это все, что у нас осталось, — семья. Я тебя не брошу. Нам нужно ехать, но я никуда не отправлюсь без тебя. Так что решай сам. Если ты останешься, я с тобой. Я буду жить в амбаре или спать в бассейне вместе с покрышками. Если нас поймают копы и отправят в приют, ну что ж поделать. Если мы едем в Эшвиль, мы едем вместе.

— Эштаун, — поправил ее Гораций.

Антигона равнодушно пожала плечами и наконец взяла что-то из тарелки и надкусила, медленно отвернувшись от Сайруса.

— А почему именно четырнадцать часов и сорок четыре минуты?

Гораций улыбнулся, накладывая лопаточкой омлет в свою тарелку.

— Потому что в День святого Брендона Мореплавателя именно такое время солнечный свет падает на главный шпиль галереи Эштауна, от рассвета до заката. Менее важно, но не менее значимо то, что именно в тысяча четыреста сорок четвертом году Орден принял решение не препятствовать освоению обеих Америк европейскими первопроходцами.

Сайрус его не слушал. Он даже не видел стола перед собой. Когда ему было девять лет, он упал с утеса и пролетел шесть метров, прежде чем рухнуть в образованный камнями естественный бассейн. И сейчас он снова ощутил, как земля уходит у него из-под ног, как откалывается и летит в бездну камень, на который он опирался. Уже знакомый страх сжал его сердце, и зубы сами собой дробно застучали. Тогда он хотя бы знал, куда упадет. Теперь же он не имел ни малейшего представления. Он лишь осознавал, что падает, и что бесполезно хвататься за скалу.

— Хорошо. — Он будто слышал себя издалека. — Ладно. Мы согласны. — Он моргнул, и из тумана перед глазами выплыла Антигона. — Нам нужны деньги. И любая помощь, которую мы только сможем получить.

— Сай, ты уверен? — Антигона смотрела на него широко распахнутыми глазами. Он кивнул.

— Браво, — сказал Гораций. — В таком случае рекомендую вам как следует подкрепиться. Вас ждет очень длинный день. Через двадцать минут мы выезжаем.

Сайрус провел рукой по шее, коснувшись мягких невидимых чешуек. Его ноги трясло. Он превратил свое падение в прыжок со скалы. Только вот нырял он из хорошо знакомого, привычного места неизвестно куда. И страх его не отпускал.

— А кто такой Макси? — спросил он и услышал, как его голос дрожит. — Я хочу знать, кто нас преследует.

В кафе раздалась громкая поступь, и Сайрус оглянулся на звук. К ним шел миниатюрный человек в мешковатой полицейской форме. Она была ему очень велика. Даже без сажи и полурасплавленных мотоциклетных очков Сайрус безошибочно узнал резкие черты лица и широкую, похожую на оскал улыбку.

В этот раз его густые черные волосы были зачесаны назад. На шее, на бледной, туго натянутой коже четко виднелся огромный шрам, будто от ошейника. Мелкие, неестественно белые зубы были сточены почти до основания, и многих не хватало. На помутневших, словно после желтухи, глазных белках выделялись выцветшие, когда-то карие радужки.

— Меня зовут Максимилиан Робеспьер. — Его вкрадчивый голос с резким акцентом казался почти детским. Он подмигнул Антигоне и картинно поклонился. — Но мы ведь все приятели и соратники. Так что, прошу, зовите меня просто Макси.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГРАД

Гораций не дышал. Антигона метнулась к Сайрусу и потянула его на сиденье у окна. Макси улыбнулся и пристроился за их стол рядом с Горацием, придвинул его чашку с кофе и аккуратно выбрал ломтик бекона с тарелки.

— Ну что ж, — начал он, с аппетитом прожевывая добычу. — Ты спрашивал обо мне. Какая честь! Но разве сейчас подходящее время для долгих историй? Ваш дорогой братец пропал. Может быть, я могу вам чем-то помочь?

— Вы можете его вернуть, — прорычала Антигона. — Хотя, для начала, не надо было его похищать.

— Не надо было? — И Макси атаковал тарелку с тостами Антигоны. — Сладкая моя, не надо было, не стоило, незачем — таких слов нет в моем лексиконе. Что они вообще означают? Я сжигал дотла города и убивал пачками королей, в то время как остальные неудачники зубрили всякие «не надо». Ма cherie [2], если Макси может, то Макси должен. — И он приблизил свое маленькое, оскаленное в улыбке лицо к Антигоне. — А Макси может всегда.

Антигона съехала вниз по дивану, впившись ногтями в ногу Сайруса.

Сайрус схватил со стола нож.

— Где Дэн? Что вы с ним сделали?

Щербатая улыбка Макси стала еще шире.

— Ты что, хочешь порезать меня вот этим? Я ведь не масло.

Гораций наконец смог встать на ноги и буквально начал брызгать желчью.

— Мистер Робеспьер, вы пес, убийца, демон и настоящая отрава. Но в конце концов и на вас найдут управу. Орден еще понаблюдает, как вы будете гнить в земле, как и все остальные.

Макси подцепил Горация за рукав и с силой дернул его, заставив сесть на место.

— Орден? Эти задыхающиеся от спеси гуси Брендона? Слушай, ты, толстый адвокат, я переживу всех ваших мудрецов, всех ваших хваленых исследователей, а тебя и подавно переживу. Так что замолкни.

Он повернулся к Сайрусу:

— Малыш, у тебя есть то, что мне нужно, или нет? Отдай мне это. Я отведу тебя к братцу, и вы больше никогда не разлучитесь, даже если сушу поглотят моря. Я готов поклясться тебе в этом. — Он утер рот рукавом. — Зуб и ключи. Что они для тебя по сравнению с жизнью брата? Просто отдай их мне. Что тебе еще остается делать? Ты не можешь сбежать. Не можешь скрыться. — Он жестоко ухмыльнулся. — Или… Когда Дэниэл уже будет мертв, я и тебя порежу на ремни, так что ты сам будешь умолять меня забрать их. Ну что, сможешь меня остановить?

Он достал пару длинных, узких ножей с почерневшими от времени деревянными ручками и источенными до зеркального блеска лезвиями и красноречиво положил их на стол. Они будто были сделаны для потрошения рыбы. Или чего-нибудь еще покрупнее.

Сайрус почувствовал, как пальцы Антигоны на его ноге сжались еще сильнее. Пэт ушла. Фермеры невозмутимо попивали свой кофе. Гораций окаменел от страха.

Сайрус медленно выдохнул, в то время как мысли в его голове проносились с бешеной скоростью. Ключи сами по себе ничего не значат. Но он не может отдать Макси зуб. Только если не… Он не может. А без зуба ключи не работают так, как нужно.

Сайрус положил руки на стол, как раз напротив ножей, и посмотрел прямо в желтушные глаза Макси. Им надо выбираться из кафе любой ценой. Он распрямил ноги, подобравшись, как пружина, и готовясь к броску.

— Ну и? — Макси поднял брови. — Выбирай свою дорожку, юный Сайрус Смит. Буду ли я тебя любить или же ты меня очень сильно разозлишь?

Сайрус вихрем рванулся на стол, обрушив на лицо Макси шквал из тарелок, сосисок, яиц и прочего их содержимого. Ножи со звяканьем упали на пол, и Сайрус со всей силы замахнулся, целя в челюсть Макси. Но промазал. Макси уклонился и ударил Сайруса в шею. Задохнувшись, тот осел на кашу из картофельных оладий прямо перед Горацием.

— Бегите! — воскликнул Сайрус, но бежать было некуда. Макси уже вскочил на ноги, держа наготове свои жутковатые ножи. Из кухни поспешно выбежал огромный бородатый мужчина в фартуке и направился к ним, но остановился, когда увидел полицейскую форму.

Макси шагнул вперед, сверля их бешено горящим взглядом и оскалив свои звериные зубы. По его форме стекала смесь из яиц и апельсинового сока. Сайрус сполз под подоконник, едва сдерживая слезы. Гораций встал. Антигона скрючилась на диване.

— Хватит, — сказал адвокат. — Хватит. Отпусти детей. Я дам тебе все, что нужно.

Максимилиан засмеялся. Шрам на его шее запламенел.

— Нет, — ответил он. — Нет. Ты не можешь. Ключи, молодой Смит. Отдай их мне. Сейчас же. Перед тем, как умрешь.

Сайрус успел заметить, что над ним пролетела какая-то тень, и оконное стекло с грохотом разбилось вдребезги.