Черный снег

– Я пришёл к тебе с приветом, рассказать, что ты – с приветом!

Юля, щедро посыпая солью яичницу с ветчиной, фыркнула:

– Благодарствую! Готовишь ему, прогибаешься… А он тебе сообщает, что ты – дура.

– Я такого не говорил, – запротестовал Борис, – Если ты с утра не в состоянии воспринимать шутки, так и скажи.

– Ежели бы я оскорбилась всерьёз, ты бы уже пару секунд назад получил бы по башке сковородой, – улыбнулась она, – И остался бы без завтрака. Лопай, чадо, на труды на праведные пора.

– Работа ист нихт вульф, – сказал Борис, старательно изображая из себя фельдфебеля Третьего Рейха, – в лес нихт убегайт! Матка, курки, яйко давайт-давайт!..

В Контору добрались без приключений. Общественный транспорт, как говорится, фунициклировал и пользоваться опытом юного А. Пешкова-Горького, то есть идти пешкодралом, не пришлось. Они вошли в здание Управы, предъявив, как обычно, на входе удостоверения и быстро поднялись к себе на этаж.

В кабинете уже сидел Рэм, мрачное выражение лица которого говорило о том, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Борис плюхнулся на свой стул, Юля приземлилась на диване. Оба они внимательно посмотрели на Рэма и Борис сказал:

– Пугай. Я уже ко всему готов.

И Рэм испугал. Он сказал такое, от чего Юля недоумённо вскинула брови, а Борис так и вовсе подпрыгнул на стуле:

– Старик, ты не поверишь, но я бросил пить.

Юля с Борисом переглянулись и Борис поинтересовался:

– Подробности?

А подробности были таковы. Оказывается, вчера, по возвращению сэра Рэма в лоно семьи, леди Инга не стала устраивать скандал. Она поступила (как ей казалось) просто и неоригинально, в духе мыльных опер. В момент, когда сэр Рэм вошёл в свою квартиру, его дражайшая половина восседала на чемоданах и, увидев поддатого супруга, предложила ему недостойный выбор: или она, или водка. А пьяный Рэм неожиданно для самого себя вдруг осознал всю никчёмность своего образа жизни и решил, что из двух зол выбирают третье. Поэтому он сообщил своей супружнице, что выбор он сделал, а когда она со вполне законным интересом поинтересовалась, какой именно, сообщил ей, что решил бросить как её, так и водку, занявшись вместо этого йогой. Насчёт йоги, он конечно загнул, но вот по поводу всего остального решил бесповоротно.

Борис пожал плечами и сказал:

– Ну, каждый человек сам кузнец своих несчастий. А как Инга отреагировала на столь странный результат выборов?

– Выпучила глаза, покрутила пальцем у виска и отбыла к матери, – вздохнул Рэм, – Сказала, что потом со мной поговорит, когда я протрезвею. Посоветовала сходить к твоему папе-психиатру за галоперидолом.

– Бог с ним, твои семейные дела – твоё богатство. По работе что нового?

Рэм хлопнул себя по лбу:

– Ёксель-моксель! Прибыл новый начальник. Ночью.

Прыток! И?.. – заинтересовался Борис.

– Он уже у себя в кабинете, забегал Грибогрызов, говорил, что он тебя к себе требует.

– Кто – "он"? Гриб?

– Не-а, новый шеф. Очченно жаждает с майором Златокольцевым приватно побеседовать.

– И именно со мной? Я – единственный и неповторимый? – буркнул Борис недовольно. Ничего особенно хорошего, естественно, от таких встреч ждать не приходилось.

– Ну, не ты первый. Начальников отделов он с квартир ещё в семь утра, говорят, повыдёргивал. И была им прееебольшая выволочка. За всё хорошее. Мышей там не ловят, и вообще. А из старших оперов – ты пока единственный, – сообщил Рэм.

Борис переглянулся с Юлей. Та в ответ сочувственно пожала плечами, но легче от этого сочувствия не стало. "А, бес с ним! – мысленно махнул рукой Борис, – Моё дело, как говорит Рэм, котячье. Всё равно, идти придётся!" Он посмотрел на Рэма и спросил:

– И когда?

– Сразу, как придёшь, отметься у секретаря, а секретарь потом персонально вызовет. Скорее всего, около середины дня, так Гриб сказал.

Борис кивнул и нехотя потащился в приёмную нового начальника Управы. Он открыл двери приёмной и обнаружил сидящую там Эльгу. Она мило улыбнулась ему, обалдевшему от неожиданности и сказала:

– Начальник о вас уже спрашивал, Борис Рудольфович. Я вам через часок перезвоню в кабинет, вы тогда и придёте. Занят он сейчас сильно. Но вас обязательно примет.

Борис почесал в затылке и спросил, чувствуя себя так, как будто с него свалились штаны посреди площади:

– Понял… А простите за нескромный вопрос, Эльга Викторовна, вы-то что тут делаете? Вы же вроде начальник секретариата, а не секретарь.

Эльга усмехнулась:

– А теперь вот – секретарь. Именным распоряжением нового начальства. Вы не думайте, Борис… Кстати, можно я вас буду называть просто – Борис, без отчества?

– Само собой, – улыбнулся он, – Если и мне будет позволено то же самое.

– Это уж, как водится. Так вот, – продолжила она, – Вы же не первогодок и понимаете, что не каждое понижение – суть есть понижение. Тем более, в данных обстоятельствах.

Борис кивнул. Всё это, конечно, и ежу понятно, но поражала резвость представителей новой власти. При предыдущих "переворотах" у них, на периферии, вообще не менялось руководство, а уж такие мелкие замены… Н-да, что и говорить, быстры новые, ох как быстры.

– Так я пойду пока? – осведомился он.

– Да-да. Я вам перезвоню по внутреннему, – улыбнулась Эльга так ослепительно, что весь неприятный осадок, бывший на душе у Бориса с того самого момента, когда он узнал от Рэма о том, что его вызывает новый шеф, испарился так мгновенно, как испаряются капли редкого грибного дождя жарким и душным летом. Борису почему-то даже стало казаться, что от этого приглашения можно ждать чего угодно, кроме тривиальной выволочки. Никак рационально или логически он этих своих предчувствий объяснить не мог, но, тем не менее, вошёл в свой кабинет в приподнятом настроении.

Сидящий за столом Рэм посмотрел на Бориса и спросил:

– Чего такой счастливый? Он тебя своим первым замом назначил?

– Не, просто настроение хорошее. А знаешь, кто сейчас у нового шефа в секретарях?

– Ну и кто?

– Эльга!

– А-а-а! Вот ты что так щеришься! Так ведь у него, а не у тебя. Сними улыбку с морды, щас твоя Юля из буфета вернётся. Не поймёт. Да и что тут такого радостного? Змея она!

– Кто змея? Юля? – спросил Борис, ошеломлённый такой реакцией Рэма.

– Эльга твоя – змея, – хмуро ответил Рэм, – Красивая, обольстительная кобра. Из тех, что мягко стелят, да жёстко спать.

Борис махнул рукой:

– Пить бросил, вот и бесишься. Сейчас у тебя Эльга – кобра, а через пару дней на стену полезешь, так и я каким-нибудь вараном покажусь.

– Не хочешь – не верь. Что он-то тебе сказал?

– Пока ничего. Через часок вызовет.

Часок пролетел незаметно и когда, наконец, зазвонил телефон внутренней связи, Борису показалось, что прошло не более пяти минут. Он поднял трубку и услышал голос Эльги:

– Майора Златокольцева, пожалуйста.

– У аппарата. Это я, Эльга, – ответил он.

– Замечательно. Начальник вас ждёт.

– Уже иду, – Борис повесил трубку и посмотрел на Юлю с Рэмом, – Ну, дорогие, пожелайте мне ни пуха!

– Желаем! Давай, со щитом! – ответила за обоих Юля.

Борис снова оказался в приёмной. Эльга, разговаривавшая с кем-то по телефону, кивнула ему головой по направлению монаршей двери: дескать, ждут-с, прошу! Борис подошёл к двери и, постучав для приличия и пиетета, вошёл в кабинет, в котором до этого был считанное количество раз.

Начальство бросилось в глаза сразу, как только он оказался в кабинете. Новый шеф оказался массивным, моложавого вида человеком средних лет, не в форме, как Борис почему-то ожидал, а, как писали в романах XIX века, в партикулярном платье. Он стоял у окна и смотрел на улицу. При звуке закрываемой двери он повернулся и дружелюбно посмотрел на вошедшего. Затем, энергичными шагами подойдя к Борису, он крепко пожал ему руку и сказал:

– Рад познакомиться! Представляться не надо, давайте уж без церемоний. Времени нам на это, увы, не отпущено. Генерал-лейтенант Крымов, Пётр Григорьевич, как вас зовут, я уже знаю. Как и ваш послужной список. Ознакомили.