Огенная Лисица и Чёрный дракон

— Я не сержусь, просто я буду очень скучать по тебе Лисенок, быть рядом, и не сметь обнять тебя, поверь, это мука для меня!

И Чёрный Дракон, отошёл чуть в сторону, взмахнул крыльями и исчез. А все-таки странно получается, вчера я злилась на него, была готова разорвать, а сегодня простила. Неужели я такая слабая? И у меня не хватает силы воли, довести дело до конца? До какого конца? Да, я растерзаю любого, кто к нему приблизится? Получается, мне не хватает смелости растерзать саму себя! Старушка, обратилась я к себе, ты свихнулась! Хотя ничего удивительного, беременные женщины иногда ведут себя очень странно. Но наблюдать завихрение мыслей в себе, это как-то неприятно.

Я сделала несколько шагов и очутилась возле дома Дайны. А я-то была уверена вчера, что ушла довольно далеко. Хотя, что удивляться, Я же в Очарованном лесу. Дайна меня встретила, как всегда сдержанно и тепло, поцеловала в щеку, отправила умываться. А потом познакомила со своими сыновьями. Мином и Маном. Два славных озорных медвежонка, мне очень понравились, и мы тут же подружились. Мы сидели за столом и завтракали, когда вошел Хранитель Очарованного леса.

— Ну, что Мэриэлла, как ты себя чувствуешь?

— Нормально!

Я и правду была вполне здорова. Дурноты не было. И мне казалось, что все происходящее со мной в Дааладе было просто тяжелым сном.

— Тогда собирайся и пойдем. Работы много.

— Папа, и мы с вами…

— Возьмем пострелят? — спросил, улыбаясь, Медведь.

— Без них никак нельзя, — засмеялась я, — если их не будет рядом, у меня ничего не получиться.

— Ну, раз Огненная Лисица разрешила, значит, так тому и быть, — хохотнул Хранитель.

— Дайна, а у тебя нет, что-нибудь кроме платья. В нем неудобно по лесу ходить.

— Ту одежду, в которой тебя принес Дар, я сожгла, — нахмурилась жена Медведя. — Во-первых, она тебе не по росту, во-вторых, она была вся в крови. Возьми порты и рубаху Лараша у себя в комнате, это была его горница.

— А это кто?

— Забыла, кто тебя ягодой одурманенной хотел накормить? — сощурил глаза Медведь.

— Нет! А где он?

— В мир пошёл, — вздохнула Дайна. — Скучно ему стало, решил посмотреть, что и как там за границей Очарованного леса.

— Не волнуйся, мать! Найдет девку пригожую, жену для себя, вот увидишь, и вернется. Медведь без леса жить не может!

— Молодой он, вспыльчивый! Один раз сходил. Так, если бы не Риэлла, так и сидели бы оба на цепи.

— Ну, вспомнила, бабочка, как гусеницей была! Это когда было?

Мне было неловко присутствовать при перебранке мужа и жены, у нас в Рароге при посторонних никогда не выясняли отношения, это считалось неприличным, и я быстренько удалилась в комнату, где спала. И из сундука, что стоял недалеко от кровати, вытащила мужскую одежду. Надела, и сама себе понравилась, несмотря на то, что она была мне велика. Но штаны, заправленные в ботфорты, выглядели, отлично, а рубаху я подпоясала красной веревкой. Если еще волосы отрезать, то чем не первый парень на деревне?

Наша маленькая компания, состоящая из Медведя, меня и двух медвежат, семимильными шагами ходила по лесу. Шаг, и ты в одном месте, второй шаг, в другом, третий, вообще неизвестно где. И везде нам встречались иногда абсолютно круглые, иногда овальные поляны, на которых не росли деревья, кустарники, цветы. Только жухлая полегшая больная трава. Это были раны леса. Он был, как и любой живой организм подвержен болезням, и наличие вот таких проплешин говорило о том, что ему плохо. Здоровый лес, иногда сам справлялся, всеми силами стараясь затянуть плеши, но иногда у него не хватало сил. И наша четверка, взявшись за руки, начинала медленно от краев к центру обходить поляну, я наговаривала заклинания, и все мне вторили, когда же мы подходили к середине, вытаскивала слезу Даалада, и прикасалась к центру, самой болезненной точке. Лес вздыхал, и трава тут же поднималась. А мы шли дальше. Устали и присели, отдохнуть.

— Мэриэлла, — услышала над собой тихий шёпот. Даже вздрогнула от неожиданности.

— Кто это? — спросила Медведя.

— Это лес с тобой разговаривает, — удивился Хранитель. — Сколько лет живу. Ни с кем, кроме меня он еще не говорил.

— А почему я не слышу? — спросил Ман.

— И я ничего не слышу, — надулся Мин.

— Я слышу тебя, — сказала я, глядя вверх.

— Порадуй старика, сотвори мне пиласа, — попросил он.

— Пиласа? Зачем?

— Нравятся они мне. Хочу, чтобы и у меня были. Ты можешь!

— Могу, но им у тебя будет плохо, неудобно.

— Почему, — обиженно зашелестели листья.

— Смотри!

Я взмахнула руками, и перед ошалевшими ребятами, встал мираж красавца вожака пиласов, как я его помнила. Он встал на дыбы, попытался расправить крылья, но не смог, они упирались в стволы деревьев.

— Видишь? У них крылья большие. Они их расправить здесь не смогут. Кроны деревьев им не дадут взлететь.

— А если крылья убрать? — спросил меня Мин.

— Можно, тогда это будет обыкновенный конь. Смотри.

Крылья у миража исчезли, и перед нами стоял великолепный стройный белоснежный красавец.

— А что, мне нравится, твори, — прошелестели деревья надо мной.

— Лошади в степях, на открытых пространствах живут. Их защита от хищников — скорость бега и крепкие зубы. В лесу они будут легкой добычей.

— А если им рога прирастить? — спросил Ман, не желавший отставать от брата.

Я вырастила на голове у коня оленьи рога. Получился гривастый олень.

— Нет, мне не нравится, — удрученно шептал лес.

— А зачем ему защита, — спросил Медведь. — Он у меня будет жить. Я его никому в обиду не дам.

— Не хочу. Хочу, чтобы моим был, — шуршали травы.

— А что, если его научить ходить на задних ногах и мечом защищаться, — предложил Мин.

— Не хочу, — зашебуршал раздраженно лес.

— А это идея, — вскрикнула я, и вырастила на лбу коня меч, превратила его в острый рог, потом посмотрела и немного закрутила. Получилось славно. — Ну, как тебе?

— Нравиться — скрипнула ветка дерева.

— А вот и нет, — закричал Ман, — грива длинная, репейники в ней будут застревать?

— Хорошо, сделаем гриву шелковой, чтобы репейники не могли удержаться и сами спадали.

— Но тогда и хвост надо зашелковить, — крикнул Мин, — ты чего смеешься, обернулся он ко мне.

— Такого слова нет «зашелковить», но оно мне нравится, пусть будет. И слово будет, и хвост шелковый будет.

— Прибавь ему немного стати, — попросил Медведь.

И вот перед нами стоит невиданный красоты конь с рогом на лбу. Ветка дерева потянулась к нему, и прошлась по спине. — Твори, скорей твори, — торопил шум листьев.

— Подожди, ему подруга нужна.

— И друг нужен, — крикнул Мин.

— А другу подруга тоже нужна, — не отставал Ман.

И вот стояли два коня и две кобылицы, которых я сделала ростом поменьше, а их рога длиннее.

— Почему рог у кобылиц длиннее? — спросил Ман.

— Так они жеребят должны защищать, — ответила я.

— Надо уменьшить, — прошипел лес, — У жеребцов пусть длинные рога, а у кобыл короткие.

— Но почему?

— Я их придумал, и сделай, как я хочу. Так надо.

И вот перед нами уже стояли удивленные однороги, они поводили ушами, трясли своей длинной шелковистой гривой и фыркали.

— Мои! — заскрипел вдруг лес всеми своими деревьями, что стояли вокруг нас.

Я вздрогнула от страха. И бросилась бежать. Сама не знаю куда! Потом остановилась. Что это со мной? Чего я испугалась? Безумие. Надо успокоиться. Со мной же Дар! Он не даст меня в обиду. Но как же он будет рядом? В дом его огромное драконье тело не влезет. Значит, он будет на дворе все это время? Не хочу! Я хочу быть с ним…

— Я испугал тебя? — миролюбиво прошелестел лес.

— Немного, сама не знаю почему, — поежилась я от холода.

— Что ты хочешь в награду за своих однорогов?

— Лесную комнату, где могла бы жить с Даром.