Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе) (ЛП)

—

Безопасное?

— Ну, более безопасное, чем все прочие. Давай лучше договоримся, где будем встречаться.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Нам нужно встретиться во время полнолуния. Для совершения обряда.

— Ну уж нет! — возразил Торак.

Ренн растерялась: вид у Торака был на редкость упрямый. Точно такой же вид был у Волка, когда тот отказывался прыгнуть в лодку, сшитую из тюленьих шкур.

— Торак, — сказала она, — ты не сможешь сделать все сам. Я рассказала, как тебе нужно

подготовиться

к этому обряду, но дальше тебе понадобится помощь. Я приду и помогу тебе.

— Нет.

— Да.

— Но ведь ты ненавидишь всякое колдовство!

— Это не важно. Зато я хотя бы представляю себе, как его применять!

Торак встал:

— Послушай, Ренн. Сейчас все совсем не так, как прежде. Это в былые времена ты могла убежать, никому ничего не сказав, и Фин-Кединн сперва сердился на тебя, а потом прощал. Теперь ты можешь погибнуть.

— Я знаю, что риск велик, но я…

— Нет. То, что сегодня ты пришла сюда, уже было невероятно смелым поступком. Но ты не можешь… ты

не должна

больше так поступать. Ты не должна ничего для меня делать!

Ренн вскочила:

— Не тебе решать, что мне делать, а чего не делать! — Она повернулась и сняла с ветки свой лук. — А если ты случайно забыл, что и «в былые времена», как ты выразился, я на самом деле делала то же самое… Торак, ты меня слышишь? Торак!!!

Но он уже исчез. Растворился в ночи совершенно бесшумно, как призрак.

Глава седьмая

Полная луна уже ярко сияла в темно-синем небе, но Торак все никак не мог решиться. Он не чувствовал в себе нужной готовности и всячески оттягивал момент сбора веток рябины, страшась того мгновения, когда нужно будет начинать обряд.

Целых полмесяца он таился в Лесу, питаясь тем, что принесла ему Ренн, да еще время от времени ловил в силки зайцев, белок и птиц. Дни сменяли друг друга и были похожи как две капли воды: поиски пищи, жизнь ползком в зарослях и ужас при звуке чьих-то шагов или голосов.

Аки со своими собаками так больше и не появился. Сейчас в племенах на счету был каждый человек; следовало использовать последнюю возможность и наловить как можно больше рыбы, поскольку нерест лосося заканчивался. А уж вождь племени Кабана всегда заставлял своего сынка трудиться, как полагается.

«Ищи такое место, где магическая сила как бы от земли исходит, — посоветовала ему тогда Ренн. — Ты и сам сразу это почувствуешь. Вот там и нужно совершить обряд».

И Торак такое место нашел — хотя, возможно, это было не совсем то, что она имела в виду. Это довольно пустынное место находилось на южном крутом склоне холма, у подножия которого простиралась долина, именовавшаяся лесными племенами Долиной Рек-Близнецов. Там две реки — Топорище и Зеленая — сливались в одну и, громко споря друг с другом, образовывали реку Белая Вода с водопадом, над которым постоянно висела туманная дымка из-за множества брызг, а между огромными валунами, наваленными на берегу как попало, пробивались к жизни тонкие березки и рябинки.

Но здесь, к сожалению, было довольно опасно: люди находились слишком близко. Белая Вода, с шумом падая вниз, устремлялась на запад, к Морю, до берега которого отсюда было не более одного дня ходьбы. И там, на берегу, как раз и происходило общее собрание племен. Впрочем, так близко от большого скопления людей никто и не стал бы искать

изгнанника

. А водопад заглушит его крики, если боль будет настолько сильной, что он не сможет терпеть.

Отогнав эту мысль, Торак срезал еще одну ветку рябины и в сотый раз пожалел, что у него нет топора.

Вдруг у него за спиной раздался треск.

Он резко обернулся.

В лесной чаще мелькнула какая-то тень.

Торак, поспешно спотыкаясь, отступил назад.

Тень упорно надвигалась прямо на него — это был уже знакомый ему молодой лось.

— Опять ты! — воскликнул Торак. — Да

уходи же

! Я ведь сказал: я не твоя мать!

Лосенок, опустив голову, ткнулся в него мордой, и на лбу у него Торак почувствовал горячие, покрытые мягкими завитками бугорки: там вот-вот должны прорасти рога.

Молодой лось был уже очень большой, но двигался все равно как-то неуклюже, робко, словно извиняясь за то, что так велик. Торак заметил у него на боку рану — видно, рассерженная мать-лосиха лягнула его своим острым копытом — и почувствовал острую жалость к этому недотепе.

Юный лось не понимал, почему мать его прогоняет. И еще не очень-то знал, кого ему следует бояться в Лесу. Например, Волк оставил его в живых только потому, что охота уж больно удалась. И на Торака этот сохатый набредал уже дважды, и тот прогонял его, а ведь другой охотник мог бы его убить. Торак, конечно, убивать его не стал бы — на переработку такой туши ему потребовалось бы слишком много времени, — но и позволить лосю таскаться за ним следом он тоже не мог: ведь тогда этот рогатый дурачок никогда не научится бояться лесных Охотников. И вот теперь этот лось, видимо, решил, что они с Тораком друзья!

— Кыш! — Торак замахал на него руками.

Лось смущенно посмотрел на него своими карими глазами, но продолжал стоять.

— Уходи же! — Торак стукнул его по носу.

Лось развернулся и нехотя побрел обратно в Лес. Торак снова остался в одиночестве. И снова его охватил ужас. Теперь уже ничто не стояло между ним и необходимостью совершить обряд.

Но мысль о том, что вместе с проклятой татуировкой придется вырезать кусок собственной плоти, вызывала у него тошноту. Хотя мысли о том, во что он может превратиться, если станет Пожирателем Душ, были еще страшнее. В последние дни чертову отметину стало жечь, как огнем. Торак прямо-таки чувствовал, как она въедается в его плоть.

Место, которое он выбрал для совершения обряда, было шагов на двадцать выше реки: огромный горбатый валун, со всех сторон окруженный рябинами. Лунный свет слабо поблескивал на его поверхности. «Жаль, — подумал Торак, — что тьма недостаточно густая — какой-то странный полумрак, пронизанный лунными лучами, хотя летом солнце никогда надолго спать не ложится».

Оставив свой спальный мешок, — колчан и лук у подножия валуна, Торак взобрался на него. Под башмаками похрустывал сухой мох, испуская облачка пыли и спор, пахнувших плесенью. Гранитный валун был холодным. Здесь, на его вершине, Торак слышал только оглушительный грохот водопада, в котором тонули, казалось, все прочие звуки Леса. На западе виднелись красные отблески костров, точно колотые раны в шкуре ночи, и Торак как-то особенно остро ощутил свое одиночество.

С охоты вернулся Волк. Морда его казалась черной от засохшей крови. Легко поднявшись на задние лапы, он положил передние на «щеку» валуна, готовый в любое мгновение подпрыгнуть и присоединиться к Тораку.

«Нет, — по-волчьи приказал ему Торак. — Оставайся внизу».

Волк сел на задние лапы, озадаченно глядя на него снизу вверх.

Торак заставил себя не обращать на него внимания. Волк все равно не поймет того, что он собирается с собой сделать, а объяснить ему это совершенно невозможно.

Впервые в жизни Торак собирался прибегнуть к магии, вступить во взаимодействие с теми силами, какими пользуются колдуны, желая увидеть будущее, или исцелить больного, или отыскать добычу; с теми силами, которых он не понимал, которые были ему совершенно неподвластны.

«Колдовство — это просто способ добраться до самых глубин, — пыталась втолковать ему Ренн то, что для нее было столь же ясным и естественным, как для него — разбирать следы в Лесу. — С его помощью можно познать внешнюю душу всего живого и неживого — Нануак. Но ты должен быть очень осторожен, Торак. Это ведь все равно что идти вброд через быструю реку: если попадешь в омут или случайно оступишься, река может и унести тебя».

Нануак!

Торак чувствовал в себе ту первичную жизненную силу, что пульсирует, бьется во всем сущем — в реке, скалах, деревьях, Охотниках и Добыче — и связывает все с Великим Духом.