Адам и Ева — 2

– Летим к морю, – предлагаю я. Шейла с радостным визгом бросается мне на шею. Спускаемся на склад и выбираем себе ласты, маски, ножи в ножнах, которые пристегиваются к голени. Шейла вскрывает ящик с аквалангом, но я останавливаю ее.

– Оставь. Его полдня проверять да заряжать.

Акваланг остается на полу. Наперегонки несемся к ангару. Флаер маленький, четырехместный. Пока я проверяю НЗ, Шейла распахивает ворота ангара и куда-то убегает. Запускаю диагностическую процедуру и вывожу флаер во двор. Шейла уже возвращается с полной корзиной съестного и оружия. Сверху, вместо салфетки – карта. Пристраивает корзинку на заднее сиденье, сама садится спереди. Я занимаю место пилота. Флаер докладывает, что диагностическая процедура успешно завершена.

– Летим?

– Летим! – с места беру круто вверх, закладываю красивый вираж и ложусь на курс. Шейла прилипает к ветровому стеклу. Ради нее спускаюсь до двадцати метров и на огромной скорости несусь над лесом. У самого дух захватывает. Лес кончается, под нами река. Чуть изменяю курс, спускаюсь еще ниже, лечу над самой водой. Плавными виражами повторяю все изгибы русла. Скорость невероятная! Шейла кричит от восторга. Никто в училище не позволял нам летать так низко – и так быстро.

Минут через двадцать плавно набираю высоту и еще больше увеличиваю скорость. На горизонте уже видно море. Альтиметр показывает одиннадцать тысяч, скорость – семьсот. Хорошая машина. Салон отделан по первому классу, но остальное не хуже, чем у флаеров десанта.

– Кир, правей! Правей! На песочек!

– Как скажете, мадам! – послушно ввожу машину в разворот со снижением. Несколько раз проходим над пляжем и прибрежной полосой. Хищников не видно. Включаю инфракрасный искатель и медленно прохожу еще два раза на ста метрах. Никого крупнее зайцев. И те удирают. Впрочем, змей искатель не фиксирует. Шейла кивает головой – принято к сведению.

Сажаю машину, выгружаю корзинку. Батюшки, тяжеленная!

– Хорошая жена должна заботиться о желудке мужа, – гордо заявляет Шейла.

– А о фигуре?

– Если ты растолстеешь, я на время стану плохой женой!

Идем к берегу, и флаер скрывается за дюной. Это тоже часть плана. Шейла на всякий случай проверяет горизонт детектором и подмигивает мне.

– Сначала искупаемся, все разговоры потом! – строго говорю я.

– Есть, шеф! – Шейла уже раздевается. Через минуту она готова – из одежды только ласты, маска и пояс с пистолетом. Если это можно назвать одеждой. К ноге пристегнут нож. Показывает мне язык и, по лягушачьи широко разводя ноги, шлепает к полосе прибоя. Амазонка земноводная! Я догоняю ее и первый бросаюсь в волну. Ласты нужно надевать в воде, иначе в них песок попадает. Вода – жутко холодная! Но это только в первый момент. Ныряю на четыре метра, выдыхаю часть воздуха и ложусь на дно. Надо мной плавает Шейла. Сначала просто кувыркается в воде, потом с тревогой смотрит на меня. Хочется дышать. Отталкиваюсь ото дна и стрелой иду к поверхности. Тут же получаю выговор от жены.

– Ты больше двух минут на дне лежал. Я трижды дышала! Утонешь, я одна останусь. Не делай так больше.

– Дорогая, в лучшие годы я лежал на дне по три минуты.

– Тогда ты был холостой, и никому не нужный! А теперь ты мой! Не больше полутора минут!

– Две с половиной!

– Ну ладно, две. Но ни секундочки больше.

– А у меня часов нет!

– Дурашка! Я же волнуюсь за тебя.

Целоваться в воде довольно сложно. В смысле, наглотаться можно. И в нос вода лезет. И соленая. Или в сенсофильмах монтаж делают, или они здорово натренировались. Мы идем другим путем – выплываем на мелкое место. А потом эта нахалка просто стягивает с меня плавки. С рычанием закидываю ее на плечо, выношу на берег, сгружаю на горячий песок…

Остальное вам не интересно.

– … Создадим свою цивилизацию. Цивилизацию телепатов. То, что замышляли драконы, но без драконов, и без людей. Согласна? Обычных людей здесь нет, наши дети сразу попадут в среду себе подобных. Такого, как с тобой, не будет! Ты согласна?

– Ну что ты все заладил? Как скажешь, так и будет. Я с тобой во всем согласная. Только давай сначала поживем четыре года в свое удовольствие. А когда мне двадцать исполнится, начнем цивилизацию рожать.

– Тебе вовсе не обязательно всех самой рожать. Здесь обязан быть медицинский центр, а в нем – аппаратура для клонирования. Ну, инкубаторы всякие. От тебя только яйцеклетка нужна.

– Я не знаю… Я в таких вещах машинам не доверяю, – сознается Шейла. – Но если ты настаиваешь… Если ты рядом будешь…

Щемящая нежность свернулась в груди пушистым котенком. Именно тогда я понял жену, и позднее она подтвердила это. Шейла наверстывала, ловила за хвост прошмыгнувшее мимо нее детство. Отбросила все «нельзя» и жила с полным накалом.

Только каждый знает, что четыре года от 16 до 20 намного короче, чем четыре года от четырех до восьми…

– … а ты точно сумеешь вытурить всех мракобесов из нашего континуума?

– Слово космодесантника! Я вообще не понимаю, какого черта они за нами еще наблюдают? Но будь уверена, сейчас их здесь нет. Они сидят у себя дома. Здесь – только киберы, нуль-камеры и средства связи. Мы засекем и уничтожим все нуль-камеры, потом все нуль-передатчики и нуль-ретрансляторы.

– Тогда драконы не смогут сюда попасть!

– Ну-у… Если захотят, смогут. Но мы ясно дадим понять наше отношение к этим визитам. Они сами не полезут.

– Ты Мрака не знаешь, – обижается Шейла. – Он полезет.

– А зачем?

– Откуда я знаю? Но он полезет.

– Он полезет только в том случае, если не поверил в наш спектакль.

– Ты Мрака не знаешь, – зло повторяет Шейла.

– Полезет – получит по рогам.

– Как?

И на самом деле – как?

– Здесь совсем недавно вели терроформирование. А Шаллах климатикой управляла. Знаешь, какие мощности у этих установок? Энергии у нас – немеряно. Мы можем горы двигать! Неужели одного дракона не завалим? Ты слушай! Пока у нас детей нет, драконы ни во что вмешиваться не будут. Если они чего и боятся, то это чтобы твои дети таланты Всемогущего не унаследовали. Значит, у нас четыре года есть. За четыре года драконам надоест подглядывать, а мы планету в крепость превратим! Ни один дракон не посмеет сунуться.

Шейла обдумывает все и шмыгает носом.

– Ну что ты, Медвежонок?

– Ты домой никогда не вернешься. Из-за меня… – слезы ручьем из обоих глаз. – Я хочу, чтоб ты счастливым был. Как я… У-у-у… Я тебе жизнь искалечила…

Вот когда жалею, что моя жена – телепатка.

– Кто тебе сказал, что искалечила? Медвежонок, посмотри на меня. Судьбу каждый выбирает сам. Это родителей не выбирают. Перестань выделять соленую жидкость. Пикник у нас, или не пикник?

– Я сейчас, – шмыгает носом Шейла. Расстилает на песке карту вместо скатерти, выгружает провизию. Заглядываю в корзину. Ух ты!

– Это на всякий случай, – объясняет Шейла. – Вдруг флаер сломается, домой придется пешком шлепать. В тайге надо быть ко всему готовым.

Удивительная у меня жена. Таежница! То, что для меня строка устава, параграф учебника по выживанию, для нее – просто жизнь.

Шейла сопит мне в подмышку. А я не сплю. Только сейчас дошло, во что ввязался. До сердца дошло. Объявил войну драконам. Своими руками рву ниточки, связывающие с родным миром. Драконы, наверно, уже сообщили родным, что я погиб.

А могли и не сообщить. Могли продублировать меня, продублировать шаланду. И теперь тот я, который дубль, спокойно, ни о чем не подозревая, проходит зачет на выживаемость. А потом вернется домой, загорелый, обветренный. Друзья будут поздравлять, хлопать по спине. А он – говорить, что ничего сложного не было. Планета – санаторий, это вам не Пандора. Самое страшное приключение – гроза ночью, чего уж тут рассказывать?

Может такое быть? Конечно, может. Даже кое-что может объяснить. Например, если там, в том мире бродит мой дубль, то драконы должны бояться, что я смогу вернуться по нуль-т. Два меня – это нонсенс. Это скандал. Это финиш! Хуже взрыва сверхновой. А если я расскажу, что знаю? Опыты по евгенике, выведение новой породы человека… Тут полетят головы и польется кровь. Не в фигуральном смысле, а прямом. Лучше уж перестраховаться и шлепнуть двоих.