Лиловый (I) (СИ)

-- Некогда, -- отреагировал Муджалед и пошел в указанном направлении; Острон увязался следом, ему было интересно: здоровяк не казался ему слишком уж религиозным.

Яркий всполох огня заставил его вздрогнуть, а в следующий момент он грудью наткнулся на вытянутую руку командира.

Халик сидел на корточках на камнях, подняв голову, а над его хадиром прямо в воздухе реяло пламя. Острон какое-то время изумленно пялился на него, пока жесткие пальцы не схватили его за плечо и не повели назад.

-- Вы не говорили мне, что у вас в отряде слуга Мубаррада, -- хрипло прошептал Муджалед ему на ухо. -- Живей, живей, нельзя ему мешать.

Острон буквально вывалился назад на прогалину, на которой Эмад уже тушил костер.

-- Мы и сами не знали! -- сказал он, оглядываясь на бледнолицего командира. -- Он присоединился к нам только вчера.

-- Что?.. -- немедленно заинтересовался дядя Мансур. Острон повернулся к нему и беспомощно развел руками.

-- А что значит -- слуга Мубаррада? -- спросил он. Дядя подавился; все лица оказались обращены к Острону.

-- Видать, таких сказок уже не рассказывают в племенах? -- хмыкнул Муджалед, обходя парня со спины. -- Я думал, о них еще помнят. Давно, когда стены Эль Хайрана еще не было, а одержимые постоянно нападали на нас, люди Нари в отчаянии молились Мубарраду, чтобы он спас их. По легендам, Мубаррад действительно даровал свое благословение самым достойным, которые и стали называться его слугами, потому что несли одержимым огонь и поражение.

-- Так они Одаренные? -- уточнила Сафир.

-- Нет, нет. Одаренному для того, чтобы управлять огнем, не нужно ничего, -- Муджалед улыбнулся кончиками губ. -- Слуги Мубаррада обретают ограниченную власть над пламенем путем долгих медитаций и молитв.

-- Хотя наиболее упорные почти ничем не уступают Одаренным, -- вполголоса добавил Абдахиль, второй страж, из-за спины дяди Мансура.

Поначалу они молчали и переглядывались, потом Острон услышал за своей спиной шаги Халика. Первым обернулся Муджалед, склонил голову.

-- Для нас честь быть с тобой в одном отряде, слуга Мубаррада, -- сказал он. -- Отчего ты сразу не сказал нам, кто ты такой?

-- Это не имеет значения, -- Халик почти недоуменно пожал плечами, глядя на склоненную голову командира. -- Будет иметь, пожалуй, только если мы наткнемся на отряд одержимых. Так мы идем или нет?..

***

Полтора, почти два дня пути прошли спокойно, если не считать песчаной бури, которая поднялась ночью и длилась недолго. Шли быстро, отдыхали мало, и к концу пути все сильно устали. Поначалу Острон гадал, как будет выглядеть Тейшарк, о котором с таким благоговением рассказывал Адель, но потом даже его стало больше всего волновать, можно ли там будет поспать и поесть.

Город явился им, будто пустынный мираж, сначала легкой дымкой на горизонте, потом, по мере того, как они шли, разрастаясь в белое сияние. Острон бы и не заметил его, если б не Халик, который легонько поманил его к себе и кивнул вперед:

-- Видишь? -- вполголоса сказал Халик. -- Это башни Тейшарка, восточной твердыни. Скоро мы увидим их во всей красе.

Острон проследил за направлением кивка и едва не раскрыл рот.

-- Я думал, это мираж, -- пробормотал он.

Здоровяк рассмеялся.

-- Ты бывал там, да? -- спросил его Острон. Халик кивнул. -- И ты ничего нам не сказал, смотрел, как Адель нас ведет?

-- Я предпочитаю смотреть, как молодые делают свое дело, а не помыкать ими.

Острон вздохнул.

Понемногу песок под ногами превратился в древнюю дорогу, выложенную камнем. Идти стало легче. Дорога вилась впереди, уходя к подножиям белых башен, которые уже стало возможно рассмотреть. Тейшарк расположился на холме, и его окружали стены, призванные отразить натиск полчищ одержимых. Острон насчитал восемнадцать высоких башен с куполами, блестевшими золотом на солнце, и того больше маленьких башенок. Между ними виднелась сама цитадель, очевидно, бывшая сердцем города, и даже с такого расстояния она казалась огромной.

-- Ничуть не изменился, -- негромко вздохнул Адель. -- Невозможно поверить, что одержимым удалось прорваться через Эль Хайран.

-- В последние годы наши срединные посты ослабли, -- ответил ему командир. -- Слишком мало людей стало.

-- Долгое спокойствие делает нас беспечными, -- добавил китаб.

-- А есть ли в городе Одаренные? -- спросил их Острон. Они переглянулись, и по их лицам легко можно было понять ответ.

-- Когда я начинал службу восемь лет назад, -- сказал тем не менее Муджалед, -- в городе было двое Одаренных, нари и ассахан. Они оба уже были немолоды, но их знали все, особенно старика-ассахана, он ведь мог излечить практически любую болезнь. К сожалению, от старости лекарства нет, а Одаренный Мубаррада погиб в одном из набегов одержимых.

-- Значит, правду говорят о том, что Одаренных все меньше и меньше, -- пробурчал дядя Мансур. -- Наши боги отвернулись от нас.

-- Не говори так, дядя!..

Остаток пути прошел в молчании. Раскаленный воздух трепетал над башнями Тейшарка, смазывая их очертания, а их золотые купола росли. Дорога стала более ухоженной, в иных местах было видно, что заботливые руки заменили раскрошившиеся камни на новые, а кустарник по ее сторонам разросся, пока не образовал стену. У городских ворот и вовсе росли пальмы. Острон никогда раньше не видел ничего подобного, и от величественности города у него резко перехватило дух; ворота были целиком из металла, и судя по их размеру, в город вполне мог бы войти великан. Над ними высились две башенки, на которых Острон увидел людей в одинаковых алых халатах, под которыми что-то поблескивало -- настоящие кольчуги!

-- Кто идет? -- крикнул один из них.

-- Муджалед во главе вади-самрийского отряда, -- отозвался нари, задрав голову. -- И путники с запада, из уничтоженного одержимыми племени!

-- Открывай, -- голосом потише велел стражник кому-то внизу. -- Косматый со своими людьми вернулся.

Совершенно беззвучно, будто во сне, тяжеленные створки ворот поползли в стороны. Тейшарк пустил их в себя, встретил пятнистой тенью оазиса и белыми, будто сахарными домами, между которыми ходили люди самых разных племен. Острон еще никогда в жизни не видел столько людей сразу, даже на ежегодном базаре на берегу Харрод их собиралось меньше.

Цоканье множества копыт раздалось среди светлых улиц, и Эмад ухватил Острона за рукав бурнуса, заставил посторониться; кочевники прижались к стене, и тут из-за ближайшего дома вдруг вылетел всадник на огромном коне, а за ним еще один, и еще, и все они промчались мимо ошалевших путников. Большой отряд, не меньше ста человек, устремился в открытые ворота и исчез за ними.

-- Видимо, уже не первый, -- буркнул Муджалед, глядя им вслед. -- По моим подсчетам, Хосам и Дэйяр должны были добраться до города этим утром.

-- Эй, Косматый! -- окрикнул кто-то. Из толпы, которая понемногу снова заполнила улицу как ни в чем ни бывало и поспешила по своим делам, вынырнул худощавый парень в алом халате стражника, надетом поверх кольчуги. -- Я тебя с утра караулю. Это те самые выжившие? Генерал Ат-Табарани желает их видеть сейчас же, чтобы расспросить о нападениях безумцев.

***

Город оставил неизгладимое впечатление, хотя хорошее или плохое -- Острон до конца и сам не был уверен. До того самым крупным селением, какое он видел, был таман на берегу моря, в тамане стояли красивые дома из белого камня, и людей там жило довольно, но никакой стены вокруг поселка не было. Конечно, Острон предполагал, что город-крепость будет защищен куда лучше, но то, что он увидел, превосходило его воображение во много раз. Все улицы в Тейшарке были вымощены круглыми булыжниками, и домов здесь было столько, что у Острона не укладывалось в голове количество жителей, способное поместиться здесь. Их отряд, уставший и грязный, тащился по улицам куда-то наверх, следом за Муджаледом и стражем в алом халате, подпоясанном кушаком, и когда Острон пытался смотреть по сторонам, у него просто разбегались глаза. Улица, по которой они шли, между тем забирала все выше и выше, а дома становились огромней.