Серебряный зов

Чтобы как–то подбодрить товарищей, лорд Киан решил устроить турнир. Нарочито сурово взглянув на Перри и Коттона, он объявил:

— Что ж, для вас настало время сразиться с первым рюкком.

— С каким рюкком? — Сердце Перри чуть не выпрыгнуло из груди, и он стал быстро оглядываться по сторонам.

Коттон встал на колени и, ухватившись за борт повозки, принялся внимательно осматривать окрестности.

— Так ведь сейчас же день, — запротестовал он, с облегчением опускаясь на место. — Никаких рюкков нет.

Киан расхохотался, а гномы улыбнулись.

— Нет, нет, — сказал он, — не с настоящими рюкками, — успокоил их Киан. — Я хотел сказать, что вы скрестите свои деревянные мечи друг с другом, но на этот раз будете сражаться в доспехах, вам надо к ним привыкать.

Когда они сделали очередную остановку у небольшой прогалины, по которой тек ручеек, оба варорца облачились в доспехи и вооружились деревянными мечами.

Вначале казалось, что идея драться друг с другом не очень–то их воодушевила. И они не проявляли особой прыти, а наоборот, старались поддаваться. Лорд Киан моментально заметил это. Он взял голубую глину с берега ручья и размалевал лица обоим, так что щеки стали казаться впалыми, губы более узкими, а брови сурово сдвинутыми. Снова надев им на головы шлемы, лорд Киан повернул их лицами друг к другу:

— Теперь, — произнес он ледяным тоном, — перед тобой стоит рюкк. — Все покатились от хохота, и тут Коттон с вероломством настоящего рюкка сделал внезапный выпад, и сражение началось.

Хотя Коттон был сильнее, Перри был более вертким, так что поединок проходил на равных. Вначале Перри ловким маневром заставил Коттона отступить, но затем Коттон загнал Перри в ручей, так что ему пришлось отбиваться, стоя по щиколотку в воде. Они то кричали и смеялись, то бились молча. Это была хорошая тренировка, и к тому времени, как лорд Киан крикнул: «Достаточно!», бакканы успели «убить» друг друга не меньше дюжины раз.

Они смыли с лиц глину и взобрались в повозку, весело смеясь. Тактика лорда Киана сработала, и хмурого настроения как не бывало. Даже угрюмые гномы заулыбались, и повозка вновь покатилась по Пересекающей дороге. А человек, не теряя времени, продолжал объяснять, почему более выгодно занять такую позицию, чтобы оказаться выше противника, и как важно знать, какие препятствия могут находиться у тебя сзади. Порой, чтобы проиллюстрировать тот или иной выпад, он приводил примеры из их поединка, и тогда вся компания снова начинала весело смеяться.

Вечером они свернули с дороги в небольшой лесок. Поднялся сильный ветер, и погода портилась на глазах. Коттон сказал:

— Сейчас польет как из ведра. Небо с самого утра хмурилось.

Тут все увидели, что с юго–востока на их лагерь уже надвигается плотная пелена дождя.

Борин и Анвал, ловко орудуя топорами, соорудили между деревьями навес. Варорцы торопились собрать побольше сухого хвороста, чтобы развести костер, а лорд Киан занялся лошадьми. Едва они успели закончить приготовления, как на землю упали первые капли. И скоро на них обрушились ливневые потоки.

Дождь лил всю ночь, товарищи, как всегда, дежурили по очереди, однако теперь их главной обязанностью было поддерживать огонь, потому что из–за туч и шума ливня все равно заметить или расслышать что–либо было невозможно. Лорд Киан во время своего дежурства занимался тем, что вырезал новые деревянные мечи для варорцев, так как старые от усиленных упражнений пришли в совершенную негодность и он бросил их в огонь. Остальные же просто сидели у костра, подбрасывая хворост.

К утру дождь прошел, и ветер разогнал тучи. Воздух был свеж, и день обещал быть ясным и солнечным.

Несмотря на то что товарищам не очень–то хорошо спалось под шум бури, настроение у всех было бодрое. Около полудня путешественники увидели перед собой реку Кейр, красиво поблескивавшую на солнце. И Перри, восхищенный этим видом, затянул песню:

Все весело рассмеялись.

Незамысловатая варорская песенка развеселила путешественников. А лорд Киан про себя отметил еще одну удивительную черту, присущую этому маленькому народцу: способность видеть красоту в самых простых вещах и желание поделиться этой радостью с другими. Он был настолько тронут, что обнял Перри и Коттона за плечи, хотя варорцы так и не поняли, чем вызван этот порыв.

— Славные мои ваэрлинги, — сказал лорд Киан. — Я думаю, что при каждом королевском дворе в любой стране обязательно должны быть такие веселые ребята, как вы, чтобы дарить всем радость и поддерживать хорошее настроение, но не в качестве придворных шутов — вы незлобивы и прямодушны и не подходите на эту роль. Просто такие веселые, милые, близкие к природе создания помогают сохранять веру в то, что наш добрый старый мир по–прежнему останется уютным и прекрасным.

Такая восторженная похвала порядком смутила Коттона и Перри, однако слова лорда Киана их порадовали.

Повозка прогромыхала по каменному мосту, и путешественники въехали в Рон, землю, ограниченную с двух сторон реками Кейр и Тамбл и тянущуюся до самых гор Ригга.

Дорога поднималась из речной долины вверх и шла дальше по холмистой, поросшей чернолесьем местности, носившей название Мрачный лес, о котором в старые времена ходило много страшных легенд, рассказывавших об одиноких путниках, бесследно канувших в его чащобах, и об ужасных чудовищах, нападавших ночью на купеческие караваны. Этого места старались избегать, и в Мрачный лес заходили лишь те, у кого не было выбора, или смельчаки, мечтавшие о славе. Однако с тех пор, как всю округу прочесали лаэнские воины и жители Вейнвуда, вот уже триста лет никто не видел в этих местах никаких ночных чудовищ. И теперь на этом участке Пересекающей дороги протяженностью около восьмидесяти миль нередко можно было встретить путников.

На закате повозка подъехала к восточным склонам первых холмов, и путешественники решили разбить там лагерь.

Небо в эту ночь было чистым, и все вокруг заливал свет почти полной луны. Кроме караульных, все спали глубоким спокойным сном, ведь из–за разбушевавшейся грозы прошлой ночью выспаться хорошенько не удалось.

Порядок дежурства оставался тем же, и в конце своей смены Перри разбудил Анвала и налил ему кружку чая. Некоторое время они молча сидели вдвоем и потягивали чай, прислушиваясь в далекому уханью филина. Перри заметил, что гном казался не просто угрюмым, как всегда, а чем–то серьезно встревоженным.

— Из–за чего ты такой мрачный, Анвал? — спросил Перри, заворачиваясь в плащ.

— Знаешь, Перри, я волнуюсь за тебя: твои мечты не в ладу с реальностью. — Он посмотрел на баккана своими черными проницательными глазами. И, прежде чем изумленный Перри успел ответить, продолжил: — Ты витаешь в прошлом, грезишь о славных подвигах древности, забывая о действительности, ваэран. Война, которую мы собираемся начать, — это не развевающиеся на ветру знамена, музыка и сверкание оружие, а жестокость, потери и страх. Я боюсь, что к этому ты не подготовлен. Ведь это не турнир, устроенный для увеселения благородных рыцарей. В балладах воспеваются лишь великие деяния и победы, и мы забываем о повседневных ужасах войны. А ты, Перри, смотришь на все сквозь призму прошлого, того прошлого, которое ты знаешь по книгам и песням. Мы, чакка, говорим: