Точка Столкновения. Дилогия (СИ)

  Не понимая зачем, продолжая эту пытку, он аккуратно ввел ей в шею дурманящий сознание наркотик. "Селина" - отойдя от постели, тихо позвал он ее из темноты. Поднявшись в постели, она не понимала что происходит. В ее глазах все плыло, казалось нечетким как очередной ночной сон. "Я здесь" - донесся из темноты его голос. Она, немного испугавшись, замерла сидя в постели, в этом суровом грубом голосе не разобрав родные нотки. Протерев глаза, разглядела темный силуэт.

  - Не бойся. Здесь нет ничего страшного, - успокаивающе сказал он.

  - Кто ты? - замерев на месте, тихонько шепотом спросила она.

  - Думаю важнее не кто, а где. Где мы сейчас, по-твоему?

  - Не знаю, - она огляделась. В ее глазах все плыло и расплывалось, окружающая темнота переливалась, будто потоки чернил. - В моей комнате. Но... все как-то странно...

  - Как странно? - интересовался он, в ее присутствии стараясь говорить как можно мягче, нежнее, аккуратнее, будто боясь вспугнуть.

  - Не знаю. Странно и необычно, будто это сон.

  - Это и есть сон, обычный ночной сон.

  - Ну а тогда кто ты? - под воздействием дурманящего сознание препарата легкий начальный испуг быстро выветривался и она постепенно расслаблялась.

  - Не знаю. Это у тебя нужно спросить. Ведь это твой сон.

  - А это случайно не страшный сон?

  - Нет не страшный, а как раз наоборот. Один из тех снов, что после еще долгие годы вспоминаются приятно. Тем более. Чего боятся во сне, зная, что это сон? В любом случае все закончится утром, под теплым одеялом, когда солнце разгонит ночную темноту.

  - Ну, тогда я тоже не знаю кто ты. Ведь я тебя не вижу, - свыкнувшись с тем, что это сон, спокойно зевнув, потянувшись, она еще раз протерла глаза. В наркотическом дурмане плохо управляя собой, будто пьяная, пока все кружилось в голове, босыми ногами она встала на ковер. Спустя секунды, все в ее глазах смешавшееся в кашу снова обрело черты. Он тихо подошел к ней, дав проникающему через окно свету уличных ночных фонарей, осветить себя. Под черным капюшоном верхняя часть его лица была сокрыта черной маской. Ему не хотелось, чтобы кто-либо видел в нем Рурхана. Она замерла, не зная, что сказать, растерянно хлопая глазами, он чтобы ее успокоить, опустился перед ней на колени. Несмотря на свою силу, мощь и полную свободу, вопреки всякой логике, здравому смыслу он приклонялся перед этой хрупкой девчонкой испуганно замершей перед ним в одной ночнушке.

  - Ты какой-то страшноватый... - разглядев его, тихонько прошептала она.

  - Страшноватый? Но это только внешне. Главное это что внутри - ведь ты сама так говоришь? Для тебя, для вас - я дружелюбный и безобидный, - встав с колен, он подошел к ней вплотную. В легкой ночнушке держащейся лишь одной бретелькой за плечо, она, не дыша, замерла в его приближении. При попытке посмотреть на нее глазами Рурхана что-то дрогнуло внутри него. Какое-то фантомное осадочное ощущение встрепенулось в его внутренней пустоте, захотелось коснуться ее, вопреки пониманию невозможности попытаться еще раз почувствовать аромат и тепло. Насладиться ею, как и его прообраз. - Внутри я твой лучший друг.

  - Ну, тогда ладно друг из сна! - вдруг неожиданно она подарила ему поцелуй. Заулыбалась, ожила, вновь стала глупой беззаботной Фиалкой. - Извини, что испугалась тебя!

  Он обнял ее за талью. На его губах осталось что-то приятное оставленное ее нежностью. Вот она в его объятиях, рядом с ним, но ничего не изменилось. Случилось то страшное, чего он можно сказать боялся. В очередной раз потерпев неудачу, пытаясь почувствовать себя живым, он должен был бы по идее разозлиться, почувствовать хотя бы гнев. Но даже гнева не было. Он не способен чувствовать, быть живым как бы не пытался. Осознавать ее ценность и сладость, без возможности почувствовать было в какой-то мере больно. А она теплая и сладкая просто улыбалась, проводя рукой по его маске, разглядывая, изучая его.

  - Ты похож на моего любимого, - пролепетала она.

  - Как скажешь. Ведь это твой сон. Я лишь плод твоего воображения, - несмотря на внутреннюю катастрофу, он продолжал отыгрывать эту сцену.

  - А зачем ты пришел?

  - Чтобы помочь вам. Защитить вас.

  - Ты получается ангел хранитель?

  - Как ты скажешь.

  - А что мы будем делать? - сказала она, покинув его объятия. От действия препарата в ее глазах все плыло, в наркотическом дурмане ей хотелось двигаться, веселиться. Закружившись, наблюдая, как комната вокруг растворилась, она погрузилась в переливающееся облако, сияющее разными цветами. Ей это нравилось, она хихикала, кружась все сильнее.

  - Пойдем, погуляем, - наблюдая за ней, предложил он. Ему понравилось просто на нее смотреть, просто наблюдать ее поведение.

  Взяв ее на руки, он подошел к открытому окну, аккуратно усадил на подоконник. "Не бойся это всего лишь сон. Бояться нечего", - успокоил он ее, когда она посмотрела вниз. Четырьмя этажами ниже сияла ночными фонарями пустая улица. Глядя в его знакомые, родные глаза она улыбнулась, дав ночному ветру растрепать себе волосы. Он оттолкнулся от стены, за его спиной раскрылись огромные черные неподвижные крылья. С огромными крыльями за спиной он завис в воздухе в нескольких метрах от нее, сидящей свесив ноги из открытого окна. В ее глазах все происходящее воспринималось очередным нечетким сном. Оценив его во всей красе, поаплодировав, хихикая, она потянула к нему руки, требуя, чтобы он взял ее полетать с собой.

  Он взял ее на руки и, оттолкнувшись от подоконника, взмыл в воздух. Его огромные крылья не двигались, они просто бездвижно висели за спиной. Крылья как некие полости, были заполнены чем-то, что делало его невесомым, давало возможность парить, зависать в воздухе. Чтобы перемещаться по воздуху с раскрытыми крыльями за спиной ему приходилось отталкиваться от чего-то, порой даже от самой воздушной массы. Взмыв к вершине ее дома, он оттолкнулся от крыши, и они понеслись над ночным городом. Она, аккуратно удерживаемая в его руках, то пищала, то хихикала, все крепче и крепче прижимаясь к нему. Отталкиваясь от крыш домов, несколько раз взмыв выше облаков, к самой луне на километры над землей, оставив от Армидеи лишь маленькую точку и после, резко спикировав вниз заставив ее визжать, он носил ее над всем городом. Эту небесную прогулку закончив, приземлившись на вершину городской часовни - стоящей в центральной части города высокой прямоугольной башни на верхушке с часами с четырех сторон.

  Весь город отсюда был как на ладони. Одурманивающий ее разум препарат также притуплял чувства холода и боли. Ветер трепал ее ночнушку, босиком она стояла на холодной крыше. Город внизу сиял огнями, небеса в эту ночь были прекрасны. Помимо сияния звезд и полной луны глаза радовал парад планет спутников. Помимо уже знакомых на небеса лениво выполз Планем - довольно крупный планета спутник, дальний как темно-зеленый Саптайн, но только черный, сожженный, будто кусок угля, с серебрящимися в свете луны прожилками льда. Пока она большими от удивления глазами любовалась видом ночного города под прекрасными сияющими небесами, а ее сердце от возбуждения казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, он, оставив ее одну, остался за ее спиной в темноте.

  - Иди сюда! - подозвала она его. Вынужденный подчиниться, понимая, что холодом стали своей брони лишь сильнее заморозит ее, воздержавшись от объятий, он встал с ней рядом. Но она сама, хихикая, на него накинулась, заставив взять себя на руки.

  - Если бы он осознавал, что имеет, - аккуратно ее прижимая, вздохнул Нахирон, пока она, хихикая в шутку попытавшись почесать его за ушком натолкнувшись на холодную сталь, просто пощекотала его по щеке. - Селина, к сожалению, наша прогулка подходит к концу. Я остался защитить вас и, похоже, пришло время. Ведь я, - несмотря на отсутствие эмоций, он улыбнулся, - ваш ангел хранитель, - едва он успел договорить, как город огласил звук тревожной сирены. Где-то вдалеке за городскими кварталами, за отделяющей город от военной зоны высокой стеной, раздался сильный грохот, будто что-то взорвалось. Откуда-то из-за стены с территории военных гарнизонов в небо устремились клубы черного дыма. Во всех домах и помещениях города все окна и двери с жутким грохотом начали задвигаться мощными железными ставнями. Город перешел на военное положение. - Он вырвался, - констатировал Нахирон.